— И давно ты тут?
Как и ожидалось, светловолосая голова тут же показалась из-под покрывала. Минта хорошо скрыла потрясение от голоса Персефоны. Она натянула покрывала до груди, скрывая обнаженное тело. Она перебросила волосы через плечо грациозным движением.
— Моя королева, — осторожно пролепетала Минта. — Прости. Я не слышала, что ты сказала.
— Конечно, не слышала, — ответила Персефона. Она так давила на столбик кровати, что побаивалась, что он треснет.
Как посмела эта мелкая зараза быть в постели ее мужа! Персефона старалась не пускать мысли в сторону темных страхов. А если Аид позвал сюда Минту? Тогда она убьет их обоих. А если Минта ждала ее мужа, как каждую ночь, когда Персефоны не было? Она превратит Подземный мир в свою версию темного безумия.
Но у ее мужа не было повода изменять. И хоть она знала, что он не стал бы, ведь он любил ее, и они строили свою жизнь, страх колол ее сердце.
— Я сказала, — повторила она, — давно ты тут, Минта?
Нимфа посмотрела в окно, словно хотела вычислить по солнцу.
— Уже какое-то время, полагаю.
— И часто ты в это время в этой комнате? — Персефона приподняла бровь, хотела увидеть, какую ложь придумает нимфа.
Минта даже не колебалась с ответом.
— Да. Ты слышала, как Геката и Танатос пытались помешать тебе войти. Почему, думаешь, они так настаивали? Прости, Персефона. Я думала, ты знала.
Ложь была хорошей, и кровь отлила от лица Персефоны. Она на пару мгновений поверила словам, а потом поняла, что Минта совершила ошибку.
Если бы она была тут, пока был Аид, она спала бы. Но, по ее словам, она слышала, как Геката и Танатос спорили с Персефоной. Разве любовница ее мужа не пыталась бы спрятаться? Не стала бы изображать сон и ждать момента, когда Персефона задаст вопрос?
Нет. Она не была слабой, она не поддастся лжи ревнивой женщины. Ее муж был верным, был добрым, и он обещал ей, что их отношения не будут как у олимпийцев.
Она должна была доверять ему. И у нее не было причины верить лживой гадости в кровати ее мужа.
Персефона вздохнула, сорвала одеяло с тела Минты.
— Ты мне врешь.
— Нет смысла врать, — прошипела Минта. Она склонилась и попыталась поймать покрывало, которое стягивала Персефона, оставляя ее нагой. — У нас с Аидом история, ты знаешь.
— Я знаю это, но я знаю и то, что мой муж не стал бы делать то, на что ты намекаешь. И это означает, что ты врешь, хотя я не вижу в этом смысла, — Персефона отбросила покрывало. — Ты скажешь мне, каким был твой план.
Минта прикрыла наготу руками, дрожа в центре кровати.
— Плана не было.
— Разве? — Персефона ощущала темную силу, горящую в своих глазах. Она чувствовала, как тьма тянула за ее душу, пытаясь убедить ее сделать нечто ужасное. То, что изменит сущность Минты.
— Плана не было, — Минта смотрела ей в глаза, но Персефона видела ложь. Она была в темной стороне ее души, грани, которая заставляла ее помнить, почему ей так нравилось быть богиней Царства мертвых.
Плохие заслуживали наказания. И Минта была плохой.
— Ты собиралась соблазнить моего мужа? — спросила она, голос звенел силой.
Минта подняла ладонь к горлу, ее глаза расширились. Слова полились, хотя она явно этого не хотела.
— Да.
— Как ты собираешься это сделать?
Минта попыталась удержать рот закрытым рукой. Будто это остановило бы силу Персефоны.
— Я собиралась умолять его переспать со мной. Принять отношения, которые у нас были, к которым мы привыкли. И если бы он не стал, я бы притворилась тобой.
— Почему?
— Потому что он нервничает. Я нервничаю. Мы должны нервничать вместе, — магия рассеялась, и Минта гневно добавила. — Ты заплатишь за то, что так используешь свою силу. Это против правил Царства мертвых: заставлять других рассказывать их грехи.
Персефона улыбнулась, но не радостно.
— Ты так знаешь, что это было ошибкой.
Мышца дергалась на челюсти Минты, она скрипнула зубами. Она прошипела:
— Он был сначала моим, и он мой сейчас.
— Нет, — ответила Персефона.
Она выпустила тьму в мир, ощутила магию в своем теле. Она теперь была сильнее и опаснее.
Ее рука взлетела, ладонь сжала горло Минты. Она держала нимфу, словно она ничего не весила, вытащила ее из комнаты за шею и потянула по коридорам.
Она смутно слышала крики Минты. Звук привлекал многих из комнат. Они шли за ней, чтобы увидеть, что случилось между злой королевой Подземного мира и бывшей любовницей их короля.
Она тащила брыкающуюся и кричащую Минту к центру двора, где она бросила нимфу на брусчатку. Хоть трава росла, Персефона не стала использовать это против нее. Нет, у нее были планы больше на этот мелкий сорняк.
— Ты пыталась украсть у меня мужа, — прорычала она. Слова разносились эхом по двору, отлетали от камней. — Ты думала, что можно пробраться в его кровать, и он выберет тебя? Вместо меня?
— Да! — крикнула Минта, подняв ладони как когти. — И ты ничего не можешь поделать с этим! Как бы ты ни старалась быть нашей королевой, ты всегда будешь просто девочкой, которую он привел в дом. Невинной, наивной и скучной девочкой, которая не могла развлечь его, даже если пыталась. Ты — ничто. И ты никогда не поймешь его, то, что он сделал, или его желания.
Персефона выпрямилась. Она дала силе пропасть из своего тела. Она была собой. Сильной. Способной. Королева даже без черной разъяренной магии.
— Я достойна его, — ответила она. — Но я устала от тебя.
Вся та сила снова пульсировала в ней, устремилась к Минте стрелой. Она вонзилась в плоть нимфы, и та закричала от боли.
Персефона решила, что это была боль. Нимфа увядала на ее глазах, уменьшалась, стала растением с острыми краями, которое было красивым и приятно пахло. Но она знала, что вкус был таким, что переполнил бы ее холодом, какой был в сердце этой нимфы.
Крик Минты разносился эхом, а потом угас в тишине, весь двор смотрел на то, что сделала их богиня. Тяжело дыша, она посмотрела на мяту. Она изменила мяту навеки, и вина горела в ее сердце.
Она помнила слова, которые нимфа кричала, они крутились снова и снова.
«Ты никогда не поймешь его, то, что он сделал, или его желания».
Закричав от гнева, она растоптала мяту, превратив ее в пятно под ногами.
ГЛАВА 41
Танатос прошел в его кабинет и тихо закрыл за собой дверь.
— Господин, у нас проблема.
Прошу, никаких проблем. Он не мог допустить, чтобы сегодня что-то пошло не так. У него была тысяча дел. Вздохнув, он сжал переносицу и помахал ладонью.
— Говори. Что случилось?
Танатос глубоко вдохнул, открыл рот, и слова полились так быстро, что их было невозможно понять.
— Персефона поймала Минту голой в твоей кровати, и когда она узнала, что Минта снова попыталась тебя соблазнить, она вытащила ее во двор, превратила в растение и растоптала ее.
Его рот раскрылся. Он точно ослышался.
Он посмотрел в глаза Танатоса большими глазами, тот тоже был потрясен. Другой бог не двигался. Как он мог? Он сказал королю Подземного мира, что его жена превратила прошлую любовницу в растение.
— Это было хорошее растение? — спросил он.
— Мы думаем, что она создала новое. Пахло приятно, освежающе, — Танатос потер шею и издал смешок. — Их выросло больше там, где она… кхм, встретила свой конец. Мы не знаем, от Минты это, или Персефона дала им расти, потому что они новые.
Новые растения, которые она создала из тела его бывшей любовницы.
Аид попытался понять эмоции в разуме. Он не расстроился, что Минты не было, хотя должен был. Он имел дело со смертью смертных и богов, должен был хотя бы узнать печаль от потери такой нимфы.
Но он не печалился. Он ощущал сильное облегчение, что стало проблемой меньше. Да, он мог отослать Минту. Но для него стало проще.
Аиду нужно было понять, как Персефона чувствовала себя после этого. Она точно злилась, обнаружив нимфу в его постели. И, учитывая то, как они старались укрепить отношения, это могло все разрушить.
