— Я приказал им ни во что не вмешиваться.
Румянец постепенно сходил с её лица. Нет, она не понимала. И он, конечно, задолжал ей объяснение.
— Всё ещё не соображу…
— Я приказал своим солдатам ничего не предпринимать и ни в чём Волчонку не препятствовать. А ему пообещал выполнить его просьбу в обмен на мою.
Вот теперь она совсем побелела:
— Твою просьбу?.. Ты попросил его сделать это? Попросил себя убить?!
Звучало всё это, конечно, куда драматичнее, чем виделось ему. Он пожал плечами, глядя ей прямо в глаза:
— Я ведь предупреждал, Велена, не проси меня отступиться.
Глава 54
Я вскочила с постели и заметалась по комнате. Мир всё ещё плыл перед глазами, но скорее от услышанного — слабость постепенно таяла, а внутри, в самых глубинах уже привычно гудел просыпавшийся жар, будто чуявший, что без амулета мне справиться с его своеволием будет куда сложнее.
— Как тебе только в голову… как ты вообще…
Я начинала и не могла завершить — дыхания не хватало.
Боги, о боги!
— А если бы я не смогла?! Если бы мне не удалось тебя вытащить?!
— С твоей-то силищей, от которой у меня браслет чуть в запястье не вплавился? Ни за что не поверил бы.
Вспышка гнева погасла с такой же стремительностью, с какой занялась. Я снова плюхнулась на край постели, пережидая, пока уймётся расходившееся сердце.
Я ведь могла и не справиться. Дар же дикий, едва ли прирученный. Все боги Свободных земель, я ведь могла его потерять! И что самое страшное, для меня это, кажется, был бы удар пострашнее, чем гибель Тахтара. Кошмар, а не мысли…
Но он-то, он! Пристало ли генералу вытворять подобное? А если бы я…
Я вдруг прищурилась. От шеи вверх с уже пугающей лёгкостью поднималось жгучее тепло.
— А с чего ты решил, что я вообще стала бы тебя спасать?
Он меня пожалел — не стал насмехаться. Кажется, даже сам немного смутился.
— Ну… я рассудил, что твоё чувство долга, раз ты так сильно за него цепляешься, не позволит тебе бросить меня на произвол судьбы. Был уверен, что ты хотя бы попытаешься.
— И весь твой отряд стоял и вот так… Ну и верность у твоих солдат. Просто сумасшедшая…
В покоях повисла неловкая тишина. Слишком, слишком много переживаний за такой короткий срок. Только бы сердце всё это выдержало.
— И он согласился? — прошептала я. — Что же такого ты ему наобещал?
— Ради тебя он на всё пошёл бы. Мне и обещать не пришлось.
Я закрыла глаза — и вот они, слёзы. Хлынули из-под век, словно ниоткуда. Я их не отирала.
— Когда я ему свою просьбу озвучил, он заартачился. Но потом понял, что выбора нет. Времени не было строить какие-то планы. В конце концов он это принял и согласился.
— И что же он за это попросил?
— Изгнание. У меня и мысли не было с ним торговаться. Тем более что он во всём признался, всё рассказал и кое с чем мне помог. Я его освободил.
— Куда он теперь?
— В лес. Он никого не потревожит. Мне жаль, что его родне пришлось это пережить, но если такова плата за то, чтобы избавить тебя от костра, а меня от необходимости вершить суд над дорогим тебе человеком… что ж, виновен, но я считаю её справедливой.
Костёр. Я всё же отёрла мокрые щёки, не в силах притворяться, что скорблю о том, как всё обернулось.
— Ты был прав, — я бросила на него короткий взгляд. — Ты был прав, а я притворялась.
— Ты не должна…
— Нет-нет, я должна. Я ведь врала тебе и себе. Я, конечно, не знаю, что таит в себе будущее, но убеждать себя в том, что оно хуже смерти, я не могу. Ты уверен, что этого достаточно? Что приказ Императора в этом оспорить нельзя?
Он качнул головой:
— В приказе воля государя выражена чётко. В любой ситуации, где замешан носитель дара, в приоритете цель Короны. К тому же сейчас Ирнар вцепится в эту возможность — рассказать Штефану о своём достижении. Это же он объявил Тахтару, что ты теперь под защитой. Почти наверняка будет считать это своей заслугой.
Только этого бледноглазого и не хватало. Но по иронии судьбы, он подкреплял гарантию моей свободы от тахтарского закона.
— И что теперь?
Эревин запустил руку в свою густую растрёпанную гриву и прикрыл глаза.
— Как только рассветёт, распоряжаться будем мы. Самое время поставить точку в этой лесной истории и двигаться дальше.
— Покончить с алхимиком и отправляться в Столицу?
От одной только мысли об этой поездке меня прошибал холодный пот, но почему-то в присутствии Эревина думать об этом было уже не так страшно, как прежде.
— Велена, ты всерьёз беспокоишься, что я позволю себе рисковать тобой там, в Столице? Не то чтобы меня печалили твои сомнения, но если ты до сих пор сомневаешься во мне, я отыщу способ пожертвовать собой ради тебя снова.
Вот что за глупости! Что за бахвальство! Я скомкала испачканный кровью — его кровью! — подол и не осмелилась поднять глаза, только мотнула в ответ головой.
— Не вздумай. Я тебе верю.
* * *
Эта ночь, как и любая ночь, миновала. С первыми петухами меня проводили на холм, где Тусенна уволокла меня мыться, а после пыталась до смерти закормить. Нам предстояло держать ответ перед Солопом и перед всем Тахтаром.
Но если я предполагала, что мы отправимся туда оправдываться, то наш разговор в хоромах головы быстро меня разубедил. Потому что мне впервые довелось посмотреть на генерала Его Императорского Величества во всей его суровой решимости. И тихонько порадоваться тому, что я в чисто его врагов никогда по-настоящему не входила.
Солопу и приближённым досталось на орехи за то, что от Эревина скрыли мои способности. Тахтарцам напомнили, что они живут под протекторатом Империи, которая готова жертвовать жизнями своих солдат, спасая их от всяких бед, а в ответ просит немногого — для начала хотя бы честности.
И так далее, и так далее.
В конце разговора Солопу пришлось каяться, а разговоры о моём возвращении к роли божьей Невесты Арес Эревин придавил на корню.
И только тогда я, кажется, по-настоящему поняла, каково это, когда столько лет висевший над твоей головой незримый меч исчез, растворился, будто его и не было. И каково это — заглядывать в глаза тому, кто этот меч уничтожил…
Но, конечно, генерал, как следует протянув тахтарских старейшин кнутом, не забыл и о прянике. На засевшего в Башне колдуна объявили охоту, и проведя весь день до глубокой темноты в сборах, Эревин и его жаждавшие поквитаться с противником «Медведи» наутро выдвинулись в лес.
Отвечать за порядок в Тахтаре оставили Ирнара и его немногочисленный отряд.
— Справятся, — Эревин поправил пояс с ножнами и взглянул на меня, его взгляд потеплел. — Но ты за ними присматривай.
Я усмехнулась.
— Выходит, я главная над императорским генералом?
Он вдруг посерьёзнел:
— Пожалуй, единственная в истории ведьма, из-за которой генерал готов ослушаться даже своего Императора.
Он вдруг взял мою руку, приложился губами к тыльной стороне моей ладони — старый обычай верности и почтения — отступил и пошагал к своим солдатам.
* * *
Охота, скорее всего растянется на несколько дней. Было время заняться делами — навестить родных, проверить настойку из чёрного корня. Может, заняться Пушком. Всё, что угодно, только бы отвлечь себя от мыслей о том, что поход генерала может пойти не по задуманному.
Страшные, опасные мысли — их стоило гнать от себя.
Но кто бы знал, что не того мне стоило страшиться. Что беда придёт совсем не из леса.
Глава 55
С Пушком дела день ото дня шли всё лучше. В отсутствие новостей из лесу я всё своё внимание переключила на уход за волком, которого уже не было нужды держать отдельно от людей — наши с Тусенной старания не прошли даром. Зверь привязался к нам, и эта привязанность постепенно распространялась на всех остальных.
Поэтому когда он вдруг зарычал и ощетинился, стоило на холме появиться гостям, я нахмурилась. То ли Пушок всё же не до конца одомашнился, то ли гости доверия не внушали.
