* * *
Домой прибываем в начале седьмого.
Десять внедорожников, следуя караваном один за другим, останавливаются лишь раз — на первом КПП, потом же просто летят мимо всех блокпостов, не снижая скорости.
Нас встречают довольные лица парней, уже знающих новости и заранее открывающих шлагбаумы. ПродумАны с первого пункта оперативно сообщают по рации всем остальным о возвращении альфы и его Луны.
Мия, или Амилия, как сказала ночью малышка, совсем недавно проснулась и теперь с интересом следит за дорогой, оглядываясь кругом.
— Хвойный лес, — произносит с робкой улыбкой, рассматривая мелькающие за окном деревья.
— Да, в нашем пределе лиственных почти не встречается. Есть немного в самой западной части. Тебе это непривычно?
Сжимаю хрупкую ладошку, которая раза в два меньше моей, и вновь аккуратно втягиваю восхитительный аромат, смакуя его и наслаждаясь. Теперь я понимаю, почему Лин Анилу никуда не отпускает, а уезжая из дома больше чем на сутки, всегда старается взять ее с собой.
Истинные — это не просто дар богини, но и наш личный эликсир жизни, без которого существование становится серым, пресным и унылым, теряя не только краски, но и саму цель пребывания на земле.
— Верно, у нас все наоборот, — делится малышка, оторвавшись от наблюдения и открыто взглянув на меня. — Но ты и сам видел.
Пожимает она точеными плечиками, выпутываясь из пледа.
А наш автомобиль тем временем въезжает в поселок, снижая скорость, и пересекает одну улицу за другой, направляясь в самую глубь. Туда, где расположен особняк семьи Грас.
— Добро пожаловать домой, Амилия, — произношу полное имя оборотницы и ловлю ее удивление.
Не знаю, с чем оно связано конкретно. С тем ли, что назвал северную стаю новым домом девушки, или же с тем, что не использовал привычное сокращение «Мия».
Просто чуть раньше заметил, что моя пара немного хмурится, когда я называю ее так, да и старик обращался к малышке по-другому. Непременно уточню этот момент. Не хочу видеть грусть в голубых глазах, хватит с нее уже переживаний.
— Домой? — уточняет она всё же.
И я уверенно киваю. Других вариантов для этой самочки больше не существует.
— Именно так.
Машина выруливает к самому крыльцу моего дома. Его построил еще дед, отец же лишь добавил боковую террасу из стекла, где любила отдыхать вечерами мама. Ни Мик, ни я ничего не меняли ни в фасаде, ни во внутреннем интерьере, поскольку конечный вариант нас обоих устраивал. Да и желания до сих пор не возникало.
Однако, сейчас, наблюдая за малышкой, я четко осознаю: если ей тут не понравится, будет неуютно, я этот дом запросто снесу, чтобы построить такой, какой она сама пожелает. Потому что хочу, чтобы моя пара действительно ощущала это место своим не просто на словах, но и в душе.
Как только паркуемся, выбираюсь из салона и, кивнув собравшимся невдалеке оборотням, обхожу машину, чтобы помочь Амилии. Я не педант, следующий правилам этикета неукоснительно, я тот, кто готов использовать любую возможность и повод, чтобы быть ближе к своей робкой истинной.
— Готова? — улыбкой стараюсь ее расслабить и подбодрить, потому что девушка напрягается, заметив много незнакомых вокруг.
Да, точно, прожив всю жизнь в одиночестве, сейчас ей сложно. Но прятаться и дальше — не вариант. Нужно потихоньку привыкать к окружению. Ведь Луна стаи — не просто главная самка, но и та, к кому со временем потянутся все оборотницы, чтобы найти в ее лице помощь, подсказку или совет.
— Наверное, — неуверенно пожимает плечиками, делает глубокий вдох и выдох и, на секунду окунувшись в мои глаза, кивает.
Протягиваю ладонь, и она тут же ее сжимает похолодевшими пальчиками.
Ничего. Страх постепенно растает.
Она у меня сильная и обязательно со всем справится.
Ни секунды не сомневаюсь в своей паре.
— Пойдем, я тебя познакомлю с присутствующими. Запоминать их всех сразу не требуется. Так что не переживай. Все придет со временем.
— Я больше переживаю, что не узнаю? тебя, — произносит Амилия так, чтобы не слышали посторонние. — И не знаю, какой ты настоящий: прежний или тот, что сейчас.
— Я с тобой всегда настоящий, — повернув малышку к себе, чтобы видеть ее глаза, говорю уверенно. — Просто раньше был одиноким и холодным, но ты растопила мое сердце.
— Разве так бывает? — хмыкает она, расслабляясь. — Звучит красиво, но слишком похоже на сказку.
— Согласен и на сказку, — наклонившись, быстро целую аккуратный носик, отчего большие глаза моей красавицы распахиваются еще шире, — главное, чтобы в ней непременно было «жили они долго и счастливо». Поддерживаешь?
Подмигиваю и довольно наблюдаю, как алеют девичьи щеки.
— Я…
Амилия на секунду задумывается, но появившаяся в ее глаза уверенность, вселяет надежду, и продолжение фразы я жду с нетерпением.
Однако, недоразумение в лице одной неугомонной оборотницы срывает все планы.
— Райдэн, дорогой, — громкий окрик Сэйлы разрушает момент.
Слышу за спиной легкий потоп каблуков женских туфелек по ступенькам крыльца моего дома, который приближается. Но сам не свожу взгляда с лица той, кто дороже всего на свете.
Малышка реагирует на возглас, а заметив Борсову, словно застывает. Улыбка на лице тускнеет и превращается в маску.
* * *
Вот же стерва, вся в отца!
Решила ужалить в последний раз? Потому что другого случая больше не подвернется?
Тут она совершенно права. Потому что в моей стае ее ноги не будет уже очень скоро. Испарится даже быстрее, чем думает.
Да и с подставой хрен она угадала. Я никому не позволю трепать нервы моей, ожидающей малыша паре, и рушить только что выстроенные и начинающие налаживаться отношения.
Подавится собственной желчью.
Так и не оборачиваясь назад, легонько касаюсь чуть вздернутого подбородка малышки, привлекая внимание к себе.
— Ты когда-нибудь была в театре? — спрашиваю, улыбаясь.
Амилия смаргивает, сосредотачиваясь на мне, и хмурит брови. Уверен, вопрос ее дезориентирует.
— Нет, — отвечает через паузу.
Недоумение так и читается на хорошеньком личике.
— Что ж, тебе предоставляется отличная возможность не только посмотреть выступление одной актрисы, находясь в первом ряду, но и поучаствовать.
— Я не понимаю, — мое довольное лицо все больше смущает девушку.
— Главное, не накручивай себя раньше времени и дождись финала. Обещаешь? — сжимаю чуть сильнее ладошку, которая все это время остается в моей руке, и поглаживаю ее большим пальцем, даря нехитрую ласку.
Малышка несколько томительных секунд смотрит, заставляя сердце сбиваться с привычного ритма, потом стреляет глазками поверх плеча на Борсову, вновь возвращается ко мне и серьезно кивает.
— Обещаю.
— Умница, — сообщаю одними губами и только после этого оборачиваюсь.
Вовремя.
Сэйла уже оказывается возле нас, а я ощущаю, как в моей руке слегка дергается маленькая кисть пары. Не прекращая ее поглаживать, стараюсь передать спокойствие и уверенность, что ни в коем случае не собираюсь оставлять ее одну.
— Райдэн, я так рада, что ты, наконец, вернулся!
Борсова чуть притормаживает в метре от нас, распахивая объятия, словно собирается броситься мне на шею. При этом идеально игнорирует мою спутницу, словно я один стою. Но ловит мой взгляд, не обещающий ей ничего хорошего, и тут же меняет сценарий.
— О, Луна, ты ранен?!
Холёная кисть взлетает вверх, прикрывая распахнутый в «ужасе» рот, вторая простирается ко мне, но в последний момент останавливается и не касается.
Со стороны может показаться, что она боится причинить раненному лишнюю боль, но и я, и артистка отлично знаем, что все совсем не так.
Если хоть пальцем тронет, Серый ее порвет.
И сдерживаться волк не будет. Он за свою истинную вмиг раздерет любого, даже если той стало больно не физически, а душевно, а потом, может быть, подумает, что погорячился.
