Он то ли спал, то ли был без сознания — грудь мерно вздымалась, но лицо было бледно. Протянув дрожащую руку, я коснулась его щеки — молодой, без единой морщинки — и ту же одернула ладонь. Что с ним произошло?
«Яд!» — всплыло в сознании, и я буквально задохнулась от всепоглощающего страха. Яд! Нужен врач! Противоядие!
— Помогите! — произнесла я на пробу и закашлялась. К счастью, этого оказалось достаточно — двери тут же распахнулись, и в комнату буквально влетел император.
— Сиэль! — он пересек спальню быстрыми размашистыми шагами, сел на покрывало. На его лице было написано беспокойство и что-то еще, что я сейчас не могла распознать. — Как ты?
— Лорд Каэл, — просипела я. Перед лицом тут же оказался полный стакан воды, и я выхлебала его в два глотка. — Его отравили!
— Нет, отравили тебя, — поспешил успокоить правитель, и я облегченно выдохнула. Лорда Каэла не отравили! Но… почему он лежит без сознания и с абсолютно седыми волосами?
Так. Император сказал, меня отравили? А почему я тогда жива? В голове вдруг всплыло воспоминание: язычки пламени, пляшущие на пальцах. Я же… Я же умирала!
— Тебя отравили, — пояснил дракон. — Каэл применил какое-то заклинание из разряда запрещенных и передал тебе половину своих жизненных сил. Это дало тебе силы… превратиться. Стать фениксом.
Что? Я подняла на него остекленевший от ужаса взгляд. Лорд Каэл… отдал мне половину своих жизненных сил?
Стакан выпал из рук и с глухим звоном укатился на середину комнаты — туда, где на полу валялись угли вперемешку с ярко-золотыми перьями, словно император, ожидая моего пробуждения, жарил тут шашлычок.
— Срок его жизни сократился вдвое. Ну и… темные заклинания просто так не проходят, — император кивнул на подушку, туда, где на темном шелке разметались светлые волосы лорда Каэла.
Темное заклинание… Всхлипнув, я принялась сдирать с руки ленту. Это для того, чтобы заклинание действовало и дальше? Чтобы я продолжила забирать его силы?
Император внезапно пришел мне на помощь — он одним движением разорвал тканевую полоску. Рука лорда Каэла безвольно упала обратно на кровать, и я почувствовала, что сейчас разрыдаюсь. Он пожертвовал ради меня половиной своей жизни! Как же так…
— А кто меня отравил? Его поймали? — спросила я. Неужели императорские наложницы были так не рады пополнению в их рядах, что решились на покушение?
— Министр Пассон, — помолчав, отозвался император. Его лицо приняло ожесточенное выражение. — Он уже казнен, как и служанка, которая подлила яд в твой кубок. Я не успел отпить из своего — а вот тебе досталось.
Министр Пассон? Тот самый, который обвинил императора в порочной связи с мужчиной, то есть, со мной, и был лишен за это голоса?
Под толстым одеялом мне на миг стало холодно. Хотел ли министр Пассон навредить мне намеренно? Или целился в императора, а мне просто не повезло? Не знаю…
Императору пришлось повторить свой рассказ еще раз, и только после этого все события наконец уложились в голове. После отравления лорд Каэл передал мне силы, и у меня хватило магии на превращение. А, став огненной птицей, я смогла перебороть действие яда, после чего, полетав над дворцом, снова превратилась в человека.
В памяти всплыло темное мельтешение, зовущий меня голос. Голос лорда Каэла.
— Я обратился в дракона и не дал тебе улететь, — подтвердил император. Его слова доносились до меня словно бы издалека, хотя он все еще сидел на кровати.
Так вот кто был темной тенью… Точнее, черным драконом, которого я чуть не подпалила. Значит, он не дал мне улететь в горы, а лорд Каэл…
По щекам потекли слезы. Лорд Каэл отдал половину своих сил ради меня. Ради никчемной общипанной курицы!
Теперь мне стали понятные перья и гарь на полу — фениксы любят огненные спецэффекты, и почти каждое превращение сопровождается пламенем. Перекинувшись впервые, я не смогла его контролировать. Как еще не спалила тут все по неопытности…
— Все будет хорошо, он не умрет. Через пару часов очнется, — правитель подал мне платок — черный, как и все, что у него было — и я спешно прижала ткань к лицу. А чего это император, собственно, такой понимающий? Помнится, еще вчера его перекашивало от ревности, стоило мне только упомянуть лорда Каэла?
Может, он врет? Вдруг… вдруг лорду Каэлу осталось совсем немного, а не половина жизненного срока?
Наверное, все мои подозрения промелькнули на лице, потому что император вдруг протянул руку и осторожно, словно я была стеклянная, взял меня за ладонь.
— Тебе сейчас нельзя волноваться, — пояснил мужчина. Протянув вторую ладонь, он вдруг положил ее на мой живот. Моргнув, я озадаченно уставилась на его кисть. Что за… — Это может навредить ребенку.
64
В первый момент я подумала, что ослышалась. Во второй — тоже. И лишь через несколько секунд, глядя в лицо императора, на котором было написано непривычно мягкое, заботливое выражение, рискнула переспросить:
— Кому?
— Ребенку, — терпеливо повторил мужчина.
Какому ребенку? Я даже огляделась по сторонам, словно в спальне мог быть еще какой-то посторонний малыш, не имеющий ко мне отношения. Император же не имеет ввиду, что…
И тут он перевел взгляд с моего живота на лицо, и я вдруг поняла, что это за новое выражение, притаившееся в глубине его темных глаз. Надежда. Надежда и вера. Он смотрел на меня как человек, которому пообещали невероятный подарок.
Император много лет безуспешно ожидал появления наследника. И вот, наконец, он получит то, что так нужно ему для укрепления власти.
— Этого не может быть, — убежденно отозвалась я даже отодвинулась назад, чтобы он наконец убрал руки с моего живота. Разве у меня может быть ребенок? От него? У нас же…
Все было.
Но я совершенно ничего не чувствую! Разве я не должна была… догадаться?
Тут, как назло, в голову пришло мерзкое чувство тошноты, которое сопровождало меня весь день свадьбы. Тогда я списала его на волнение, но сейчас невольно задалась вопросом: а вдруг… вдруг я действительно в положении?
Проклятье, наложенное на императора, то есть, на врата наложниц, не могло навредить мне. Да и… беременность, если она действительно есть, возникла еще до того, как я к ним приблизилась.
Голова вдруг закружилась, и меня снова затошнило — словно организм только и ждал, чтобы подтвердить только что услышанные новости.
— Ты не рада? — озабоченно спросил император, и я заставила себя сфокусироваться на его лице.
Рада ли я? Не знаю. Я не любила императора. Но вот ребенка, конечно, буду любить — он же мой.
Но пока я не ощущала в себе новой жизни и не чувствовала никакой мистической связи с будущим малышом. Да и… какой мне ребенок? Я не могу защитить даже себя, разве я смогу позаботиться о другом человеке?
— Очень рада, — тем не менее, отозвалась я непослушными губами. Ни к чему императору знать о моих сомнениях. — А это… точно?
— Мой лекарь так сказал, — дракон пожал плечами. — И подтвердил, что это мальчик. Если он ошибся, я его, конечно же, казню. Поэтому скорее всего точно.
— Хорошо, — таким же деревянным тоном отозвалась я. Значит, точно…
— Скоро тебе помогут перебраться в другие покои, — встав, добавил император. Он заботливо прикрыл меня одеялом, и я отчего-то почувствовала новый приступ дурноты. — Проведём церемонию через пару дней, когда ты полностью поправишься.
— Церемонию? — рассеянно переспросила я. На меня вдруг навалилась жуткая усталость, и ужасно захотелось спать. Наверное, последствия отравления — все же побороть яд, даже будучи фениксом, хапнувшим дармовой драконьей силы, энергозатратно.
— Да, — наклонившись, император Арнел мимоходом поцеловал меня в висок. Словно мы и правда были настоящей семьей, и он не принуждал меня к браку интригами. А к близости — шантажом. — Ты подаришь мне наследника. К тому же, летающих над дворцом феникса и дракона видел весь город, и люди восприняли это, как благоприятный знак. Я сделаю тебя своей императрицей, Сиэль, — торжественно добавил мужчина.
