– А каково там?
– Там? Это где – там?
– Ну… я просто боюсь ошибиться с названием. В мире ином?
– Не знаю. Я ведь здесь.
– Но ты мертва.
– А ты представь, что жива. Откуда мне тогда это знать.
– Если бы ты была жива, я бы повернул голову и посмотрел тебе в глаза.
– И что же тебе мешает так сделать?
– Страх.
– Страх чего?
– Того, что это будет конец всего сна.
– Но ведь ты хотел этого, разве нет?
– То было несколько минут назад, а сейчас не хочу.
– А чего ты хочешь сейчас?
– Хочу, чтобы этот момент не кончался. Ты ведь так и пропадёшь, как я голову поверну.
– И что, теперь всю жизнь так просидишь?
– Нет…
– Верный ответ. Давай, попробуй повернуться. Обещаю никуда не пропадать.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– И что, не обманешь?
– А какой смысл?
– Не знаю, ты мне скажи.
– Я ведь могу и передумать.
– Ладно-ладно. Сейчас.
Он ещё с минуту посмотрел в небо, ни разу не моргнув, и лишь когда растворился в его глубине, повернул голову.
На лавке он был один. Звуки стали отчетливее, а из головы пропала та тяжесть, которую он ощущал.
– Обманщица, – Артём улыбнулся пустоте и пошёл прочь оттуда, где он находился. Куда угодно, лишь бы подальше от сквера на краю света.
Проходя мимо небольшого ресторанчика, урчащий живот напомнил о себе. Время было обеденное, тихое и, что самое приятное, солнечное. Прямо рядом с ним, на конце улочки, показалась любимая писателем вывеска, гласящая, что именно, здесь он сможет купить канцтовары. Приобретённое настроение после странного диалога, непонятно, имевшего ли действие в реальности, или бывшего лишь странным забытьем, похожим на сон, просилось наружу и требовало возможности излиться на бумагу. Студент отдал три сотни за толстую большую тетрадь, пару ручек и, зацепив их за пружину, отправился на ближайшую площадку.
Он ненавидел работать в тишине. Всегда казалось, что все шумы пропали из-за того, что он пропал сам, утонул в море кириллицы, пал на чернильное дно. Всегда в наушниках играла музыка, или хотя бы барабанили по подоконнику капли дождя. Тишина может применяться как оружие пыток, давящее на психику, разрушающее человека изнутри.
В голове металась из угла в угол идея. Нечто очень новое, удивительное рвалось на бумагу и теперь лишь ждало первого предложения, чтобы воплотиться из фантазии в реальность.
Но мало лишь одной идеи. Все было слишком неправильно с первого взгляда на наброски страниц. Снова не вставал слог, опять путались слова, как и мысли, создающие хаос внутри. Всё ради создания идеи, которая удостоилась бы той чуткости, с которой можно было её вырастить в проект нескольких месяцев, или даже лет. Не так важен жанр, тип, объём: искусство, идущее от души, рамок не имело и иметь не должно!
Солнце всё ближе клонилось к горизонту, а это говорило, что пора наконец найтись для самого себя и двигаться в сторону дома. Ирония была такова, что к местному захолустью не факт, что ходили нужные автобусы, но они точно проходили мимо торгового центра. В этот раз ждать пришлось удивительно долго даже одного автобуса, и того разваливающегося на части от ржавчины. Лишь присмотревшись к маршруту, Артём подметил несколько станций, ударил себя по лбу за запоздалую внимательность и пошёл прямо через дворы. Его догадки оправдались: он вышел прямо к воротам любимого парка, в котором уже могла быть Марго.
«И что, идём вот так вот без вообще какой-либо подготовки? В этой одежде? А впрочем, зачем волноваться, если она сама сказала, что это не свидание. В конце концов, это лишь дружеская встреча.
В центральной части парка разворачивалась сцена. Судя по софитам, уже установленных на нужной организатору высоте, намечалось или театральное представление, или музыкальный концерт.
Но народу было много. Даже слишком.
«Это она так удачно решила выйти, или всё же специально подсчитала момент?»
Погода располагала к веселью. Ничего не омрачало оранжевое небо, не было слишком жарко или слишком холодно, редко освежал воздух тёплый ветер, царило благоговение и предконцертное затишье. Что же в таком случае омрачало душу?
Душу омрачал Макс, очевидно. Что ни случиться этим вечером, но Артём ещё долго будет думать о нём, как о человеке, ушедшем слишком рано и явно несправедливо.
– А я знала, что ты будешь где-то здесь. Ты не пошёл бы в гущу людей, – Марго стояла чуть позади, уже с минуту ожидая, когда он выйдет из раздумий.
– Чёрт! Ты… привет. Просто ты меня слегка напугала.
– Серьёзно? Всё так плохо?
– Нет-нет… а о чём ты?
– Я про внешность. Я действительно так плохо выгляжу?
– А, так ты про это? Нет, просто я задумался и слегка не ожидал подобного. А выглядишь ты кстати… хм, ого….
Марго стояла в чёрных туфлях с высоким каблуком, придающим девушке ту высоту, чтобы она не смотрела юноше в подбородок. В такого же цвета платье, свободно расходящемся ниже талии, отлично сидело на осином стане. Сказать, что ей подходил этот стиль – значит ничего не сказать.
– Ого?
– Подбирала под цвет глаз?
– Практически. Это так заметно?
– Тебе катастрофически идёт чёрный! Возможно, это потому что мне в целом этот цвет очень нравится, но нет: он просто тебе идёт.
– Ладно-ладно, не порть комплимент. У тебя будет ещё такая возможность сегодня.
– Так куда мы? – Марго уже куда-то медленно пошла.
– Не знаю, но точно не туда! – девушка указала в сторону концертной территории, где шла проверка звука. – Эта дичь для хипстеров не в моём вкусе.
– То есть мы правда не идём на концерт?
– Ну конечно! Считай это… пока ещё дружеской прогулкой.
– Пока ещё?
– Очень дружеской прогулкой!
– Звучит так, будто мне стоило подготовиться получше.
– Я ожидала худшего, если честно. В моих глазах все любители искусства имеют пристрастие неряшливо одеваться. Частично знаю, о чём говорю.
– С моим бардаком твой не сравнится! Тем более, когда я заходил, я не мог ни к чему придраться. А я обычно очень придирчив… бываю.
– Тебе самому нравилось работать в пыли?
– Нет. Но метафора очень сильная. Пока работаешь с пылью под боком, сам невольно становишься пылью…
– Скорее, грустная. А я не хочу грустить. Артё-ё-ём!
– Что-о-о?
