знают?
— Знают.
— Я уж боялась, что ты мне скажешь, будто и они оборотни, — срываюсь на смех от подобной мысли, расслышав рядом такой же, но слишком ненатуральный для подобной, казалось бы, глупости.
Поворачиваю голову к Алану и смотрю в глаза. Уж они никогда не врут.
И сейчас мне казалось, что атмосфера изменилась, между нами. Будто он желает говорить, но заставляет себя молчать.
— Алан?
— М? — он уже лежал на спине с закрытыми глазами.
— На меня смотри, пожалуйста.
Лениво поворачивает свое красивое лицо ко мне и смотрит, искря глазами. Забываю обо всем рассмотрев тот же желтый блеск, что дурманит кровь и разжигает пламя.
Не отрывая взгляда, склоняюсь ближе. Будто под гипнозом. Вожу губами сначала по колючей мужской щеке. Сдвигаюсь к его рту, который тут же приоткрывается. Юркий язык скользит по коже подбородка и ныряет в мой рот, встречаясь с моим.
Жалящий поцелуй становится глубже и откровенней, а дыхание все более прерывистым.
— Алан… — дышу им, пропитанная насквозь.
Не замечаю, как оказываюсь сверху на нем с задранной футболкой, и оголенная грудь мелькает перед его глазами.
— Хочу тебя, — выдаю все, о чем я сейчас думаю и не намеренна больше ждать, чтобы он там не говорил.
Но тут же оказываюсь придавлена мощным телом.
— Ну прошу тебя… Я не хочу ждать. Зачем?
— Раз уж ты теперь в курсе меня и моих особенных черт жизни, то должна знать нечто важное. Ты моя истинная пара. В новолуние в январе мы устроим брачный ритуал, после которого ты получишь меня сладкого и красивого.
— Ты сказал брачный? Какой брак? Мне же всего восемнадцать вчера исполнилось. Такие скорые браки не живут и полугода, — хочу смеяться и плакать от этих глупостей.
— Это не будет запись на клочке бумаги. Это будет другой союз. После которого я без тебя больше жить не смогу.
Его слова повергли в немыслимый шок. Он был серьезным, но я все равно сложно осознавала слова.
— Ты серьезно сейчас?
— Абсолютно. И не смейся, — предупреждающе рычит в шею.
— Но это же… Я не знаю, как воспринимать все это. Все происходящее очень интересно, но я словно в эксперименте участвую или ток-шоу.
— Нет, моя девочка, все правда, — так и не отрывается от моих ключиц и как одержимый нюхает и водит носом по коже. — Как же сладко ты пахнешь. Ты не представляешь скольких сил мне стоит сдерживаться и не переступать грань.
Глажу его по спине прижимая к себе и руками и ногами.
— Может в дом пойдем, а то мне некомфортно с голой попой тут лежать на траве.
— Ты права, — опускает ладони на упомянутую часть моего тела, сжимает сильными ладонями, рыча. — Какая аппетитная попка. Так бы и покусал.
Скалится, смотря на мое зарумяненное лицо от его пошлых словечек и столь откровенных манипуляций.
— Не стесняйся. После свадьбы и не такое вытворять будем.
— Мне уже страшно.
— Ты должна быть в предвкушении, — подхватывает и несет на руках к дому.
— Ты так мастерски меня обламываешь. Любой разговор заканчиваешь так, что я и понять не могу.
— На то я и твоя пара. Я тебя чувствую. И твое настроение и твои мысли.
— Вот последнее кстати меня беспокоит. Я хочу быть спокойна в том, чтобы покричать на тебя в голове и пообзывать. А ты копошишься постоянно там. Это нечестно. Я же не могу читать тебя в ответ.
— Научишься еще, — так легко отвечает будто это и правда возможно.
— Смешно.
— Смейся.
Ставит на ноги и выжидательно смотрит.
— Что?
— Спрашивай.
— Все все все?
— Почти.
— Ладно, — думаю о вопросах которых тысяча и одна тележка. — Значит то, что я должна молчать это поняла. То, что мы пара тоже. Про родителей моих я поняла, что ты солгал и не отрицай этого, я еще спрошу. Но сейчас мне интересно вот что, а только родиться можно оборотнем? Или стать им тоже можно?
Алан меняется в лице. Не то чтобы стал злым, скорее озадаченным слегка.
— Почему ты всегда спешишь? Все должно идти своим чередом, но ты зачем-то умудряешься переступать временные пороги и шагать против.
— Потому что я такая, — пожимаю плечами открыто улыбаясь его удивленному лицу. Доброму и милому. — Значит не ответишь?
— Дара, — запрокидывает голову застонав.
— Ну что? Если мне интересно. Тогда признавайся по поводу родителей моих. Что за сговор у вас?
— Не только.
— Что не только?
— Не только родиться. У нас есть легенды, написанные предками, — берет меня за руку и медленно ведет за собой на скамью около дома. Усаживает на своих коленях и задумчиво рассказывает дальше. — Одна их них гласит, что союз истинной пары, волчица в которой рождена сильнейшим альфой, помеченным особыми метками, способна зачать сильнейшего волка, которому под силу сделать из человека полукровку.
Пока Алан говорил в голове рождались картинки. Видимо мое воображение играло со мной.
Я видела темный лес и много зажженных факелов, от которых воздух словно оседал в легких неприятным черным слоем.
Это не наше время. Гораздо более раннее. И видела юную девушку, которая убегала все дальше в темноту, держа в руках какой-то сверток. Я ощущала, как горят ее легкие. Словно она бежит так, очень долго.
Она что-то кричала тем, кто ее догонял, но те были глухи и не слышали. Не желали слышать.
Настигли несчастную у обрыва и тишину ночного леса разорвал крик младенца.
Мать успокаивала, плача, свое дитя, медленно шагая все ближе к краю. Я не разбирала слов, будто это вовсе не наш язык. Но само место чем-то знакомое казалось. Мужчины, обозленные на нее выставив руки в стороны наступали.
Зло казалось осязаемым. Будто клубилось тьмой, пронзая мужчин собой, напитывая все больше.
Еще пара сантиметров, и она упадет. Мое горло сдавило, когда я пыталась ее предупредить, точно чья-то рука не позволила. И мне оставалось только смотреть, как девушка прижимает к себе малыша начинает пылать синим пламенем, а после открывает рот и громко кричит. Ее голос менял интонации от низкого к высокому. Мужчины упали на колени и стали валяться по земле держась за уши, из которых текла черная кровь. Но внезапно все прекратилось.
Из темноты вышла женщина. Она улыбалась и была красива. Протянула руку и как бы успокаивая шла вперед к девушке с ребенком. Что-то приговаривала, но за ее спиной, когда та прошла вперед я увидела блестящее лезвие кинжала.
«Нет… Нет нет, она не добро. Она зло! Не верь ей. Не верь».
Бедолага отпустила синее
