— Ты не слышала, что я сказал? Я — твоя единственная надежда ускользнуть от Петровски.
— Я не беспомощна! Я довольно хорошо владею собой. И я могу попросить помощи у правительства.
— Также как федеральный маршал в Нью-Рочленде? Он мертв, Шенна.
Она задохнулась. Боб мертв?
— Подожди минуту. А откуда ты знаешь?
— Я послал Коннора следить за домом Петровски в Бруклине. Он проследил за русскими до Нью-Рочленда и нашел там твоего связного. Маршал не смог выстоять против группы вампиров. В отличие от тебя.
Она с трудом сглотнула. Бедный Боб. Мертв. Что ей теперь делать?
— Я искал тебя повсюду. — Он дотронулся до её руки. — Позволь мне помочь тебе.
Она задрожала от того, что его пальцы заскользили вниз по её руке. Это не отталкивало ее, а наоборот: имело обратный эффект. Его прикосновение напомнило ей, как решительно он спас её, как добр и заботлив он был, как мил и добродушен. Его желание помочь ей было неподдельным. Она знала, чувствовала это глубоко внутри себя, в сердце, даже несмотря на её последнее открытие. Но как она могла принять его помощь теперь, когда знала правду? Как она могла не принять? А что говорить о борьбе огня с огнем? Возможно, подобные объятья привычны для вампиров?
Черт побери, о чем она думает? Довериться вампиру? У неё была кровь — источник питания для него. Готовое блюдо на тарелочке с голубой каёмочкой.
— Это твой настоящий цвет волос? — спросил он нежно.
— А? — Шенна заметила, что Ромэн стоит рядом и пристально смотрит на неё. Как будто он голодный.
— Я всегда знал, что коричневый — не твой настоящий цвет волос. — Он прикоснулся у локону на её плече. О боже. У неё была обнажена шея.
— Какой твой настоящий цвет волос?
— Почему мы обсуждаем мой цвет волос? — Ее голос задрожал и повысился на октаву. — Ты считаешь, что блондинки вкуснее?
— Я думал о безопасности. Я решил, что отвлеченный разговор успокоит твои нервы.
— Хорошо, но это не работает. Я до сих пор не могу осознать то, что ты кровососущий демон из преисподни.
Он напрягся, встряхнувшись. О, Боже. Она оскорбила его чувства. Но, черт, она имеет право его расстраивать. Так почему же, причинив ему боль, она чувствует себя так плохо?
Она прочистила горло.
— Я иногда бываю слишком жестокой.
— Твоё описание по существу правильное. Впрочем, поскольку я ни разу не был в аду, я не могу сказать, что я пришел оттуда. — Его тень медленно двигалась вдоль по комнате. — Хотя, можно сказать, что я там сейчас.
О! Она серьезно ранила его.
— Я… Прости меня.
Последовала долгая пауза. В конце концов, он ответил:
— Я не нуждаюсь в извинениях. Тебя нельзя осуждать за это. И естественно, мне не нужна твоя жалость.
Ну, опять! Она не очень хорошо все понимала. Но она не имеет большого опыта общения с демонами.
— Э… Мы можем включить свет?
— Нет, свет будет виден в окне, и Петровски поймет, что мы здесь.
— Точно, а где мы?
— В моей лаборатории. Ее окна хорошо видны из сада.
Любопытный запах заполнил комнату — антисептическое чистящее средство, с примесью золота и метала. КРОВЬ! У Шенны скрутило желудок. Ну конечно, он работал с кровью. Он — изобретатель синтетической крови. И выпивки из неё тоже. Она вздрогнула.
Но, если искусственная кровь Ромэна могла насытить вампиров, тогда эти вампиры могли больше не питаться живыми людьми. Он спасал жизни двумя разными путями. Он — безмолвный герой.
И безмолвный кровососущий демон. Как она могла впутаться в это? Часть её противостояла этому, но другая часть хотела протянуть ему руку и сказать, что он не так уж плох для…. вампира.
С внутренним стоном, она поняла, что не хочет его обнадеживать. У него было десять женщин-вампиров дома, чтобы составить ему компанию долгими ночами. Одиннадцать, включая Симону.
Он открыл дверь в плохо освещенный коридор. Первый раз с того момента, как они покинули бальный зал, она смогла рассмотреть его выражение лица. Он выглядел бледным. Напрягшимся. Рассерженным.
— Следуй за мной, пожалуйста. — И он ступил в коридор.
Шенна медленно пошла за ним.
— Куда ты меня ведешь?
Она поравнялась с дверью. Коридор был пуст.
Он не откликался. Не смотрел на неё. Вместо этого он бегло осматривал коридор, как будто ожидая появления плохих парней в любую секунду. Возможно, с помощью телепортации, они могли бы без опасения проникнуть куда угодно. Ромэн был прав. Её единственная возможность пережить смертоносный замысел одного вампира — это положиться на другого. На него.
— Хорошо. Пошли. — Она пошла за ним вниз по коридору.
Он направился к лифту, его плащ развивался позади него.
— Там подземная комната Роматэка. Она полностью покрыта серебром. Ни один вампир не может телепортироваться сквозь её стены. Там ты будешь в безопасности.
— О! — Шенна остановилась напротив лифта, уставившись на пуговицу. — Я догадываюсь, что серебро для тебя подобно криптониту (газ), не так ли?
— Да. — Двери лифта открылись. Ромэн обнял её за плечи и грубо толкнул внутрь. Она сомневалась.
Он сжал челюсть.
— Ты должна довериться мне.
— Я знаю. И я стараюсь. Так ты поэтому дал мне то серебряное распятье? Чтобы защитить меня от русских вампиров?
— Да. — Огорченное выражение промелькнуло на его бледном лице. — И от меня.
Её рот открылся. Его тянуло укусить её?
Его глаза сузились:
— Ты идешь?
Она с трудом сглотнула. Какой у нее был выбор? Она прошла внутрь лифта.
Ромэн отпустил двери лифта, и они со свистом закрылись. Она стояла в стороне от него, пристально глядя на пуговицы. «Он все еще тот же мужчина, которого ты знала раньше. Он тот же мужчина.»
— Ты больше не доверяешь мне, не так ли?
Она судорожно вздохнула:
— Я пытаюсь.
Он сердито посмотрел на него:
— Я никогда не смогу причинить тебе вреда.
Прилив злости прорвался на поверхность.
— Ты уже ранил меня, Ромэн. Ты ранил меня тогда, когда флиртовал со мной и целовался, имея десятерых любовниц. И, ко всему прочему, как будто этого недостаточно, я узнала, что ты…ты…
— Вампир.
— Демоническое создание, которое хотело укусить меня.
Он обернулся к ней. Его глаза потемнели как расплавленное золото.
— Я знал, что это случится. Ты хочешь убить меня сейчас, не так ли?
Шенна моргнула. Убить?
— Кол или серебряный кинжал прямо мне в сердце — самый лучший путь избавиться от меня. — Он подступил к ней и дотронулся до своей груди. — Здесь мое сердце, или ты предпочитаешь ударить в левую часть груди.
