Кан громко выругался, положил её в карман и принялся тщательно осматривать развилку в поисках других следов, стараясь понять, что же тут произошло. Благодаря густым кронам деревьев, дождь не успел до конца смыть улики, оставшиеся после вчерашнего происшествия, так что лидер без труда смог разглядеть цепочку следов, оставленных человеком. Он пошёл по ним, пытаясь проследить, куда они ведут, но вскоре они исчезли, смытые дождём с более открытого пространства. Иль Кан дошёл по тропе до конца, и вышел на окраину леса, отделённую от равнины высоким кустарником. Кусты были слегка примяты, словно, в них кто-то прятался либо пытался что-то спрятать, на острых ветках Нэта нашёл несколько длинных жёстких волос, покрытых бусинками капель дождя, словно ожерелье. Иль Кан догадался, что это были волосы из конской гривы.
«Значит, кто-то оставил лошадь здесь, а сам проник лес. Проход через северную сторону самый запутанный, и его хорошо мог знать только один человек…Неужели Каррина?» — Кан почти сразу отверг эту мысль. Он был уверен, что если бы Элена вычислила в лесу Каррину, то обязательно предупредила бы часовых на посту, и точно не пошла бы одна. «Но если не Каррина, тогда кто? Неужели, тот мистический Следопыт всё же прибыл в Кэррей?»
Кан понял, что единственная зацепка, это волосы из конской гривы, и он знал, кто ему сможет помочь. Он развернулся и побежал в сторону крепости, надеясь, что Сарайя уже вернулась с охоты и заступила на пост.
Каррина была в бешенстве. Наступил вечер, но Элена по-прежнему молчала, и, несмотря на причинённую ей нестерпимую боль, толк в которой знали садисты-дознаватели, девушка всем видом демонстрировала своим мучителям, что никто не сможет её разговорить.
В коридоре снова послышались шаги, и Каррина сжалась в предчувствии разговора с Императором. Он не заставил себя долго ждать, и его мощная фигура появилась на пороге.
— Молчит? — спросил он, показывая на окровавленную дрожащую пленницу. — Ночь уже близко. Может, вы недостаточно стараетесь? — тон Императора не сулил ничего хорошего.
- Мой повелитель, мы работаем над этим — не поднимая головы ответила Каррина.
- На выход, живо, — приказал ей Император, указывая на дверь. — Думаю, тебе есть что сказать мне наедине.
Каррина бросила злобный взгляд на Элену, которая тяжело дышала, пользуясь передышкой, вызванной приходом тирана, и ужом выскользнула за дверь.
— Ты же знаешь, как сильно я не люблю тех, кто не держит данное мне слово? — тон Императора стал ещё более злым и резким.
— Мой повелитель, она оказалась сильнее, чем я думала. Но, у меня есть идея, — судорожно продумывая запасной план, ответила Каррина.
— Говори! — потребовал Император
— Она боится подвести генерала Иль Кана, — начала объяснять Каррина
— БЫВШЕГО генерала, — злобно поправил её правитель Кэррей.
— Если она такая отважная, раз может переносить физические пытки, то ей будет гораздо сложнее справиться с моральным давлением, — зародилась идея в голове Каррины.
— Продолжай, — заинтересовался Император
— Позвольте мне поработать над её силой духа. В сочетании с усилением физической боли от пыток, это быстро даст нужный нам результат и развяжет ей язык.
— Сколько тебе надо времени?
— Дайте мне пять дней. Этого хватит, чтобы полностью свести девчонку с ума.
— Два дня! — возразил Император.
— Я прошу о пяти днях, мой повелитель! — воскликнула Каррина, — Чем дольше мы держим здесь нашу добычу, тем больше Иль Кан изводит себя из-за её пропажи. В поисках своей драгоценной помощницы, он даже может проникнуть в стены Кэррей, и мы схватим его прямо здесь, в Имперском Дворе. Таким образом, мы избавимся от двух проблем сразу
— Какая вторая проблема? — уточнил Император
— Увидев свою ненаглядную Элену в таком состоянии, он живо выдаст все координаты и местоположение отряда лишь бы спасти её. То есть, мы сможем истребить отряд подчистую.
— Я даю тебе два дня. Бывший генерал не настолько глуп и безрассуден, чтобы из-за женщины утратить бдительность и прийти прямо в Кэррей. Через два дня мы казним её на главной площади Имперского Двора. И если Иль Кан не объявится даже после её смерти, значит ты будешь следующей. Приказ понятен?
— Да, мой повелитель! — поклонилась Каррина и, с разрешения Императора вернулась в комнату для допроса
— Оставьте её, на сегодня хватит! Верните мятежницу обратно в камеру, — а затем добавила, глядя в измученное лицо своей жертвы, — А ты, Элена, не расслабляйся. Ежели ли ты думаешь, что тебе удастся передохнуть и хоть на мгновение скрыться от всех кошмаров, забывшись во сне, то ты заблуждаешься.
Стража буквально волокла Элену по коридорам. В течение всего времени, проведённой в пыточной, девушку били железными прутами по ногам и рукам, причиняя ей сильную боль, но следили за тем, чтоб не сломать их, дабы их жертва не потеряла сознание от болевого шока. На пороге камеры, ей развязали руки и сняли чёрный мешок, а затем с силой толкнули вперед, и она упала на каменный пол, не в силах пошевелиться.
Элена надеялась, что ей удастся впасть в забытье, чтобы перестать чувствовать сильную боль во всем теле, но, едва закрыв глаза, она услышала уже ставший ей ненавистным голос Каррины:
— Как самочувствие? Ждёшь завтрашний день? Я вот очень. Если продолжишь и завтра молчать, тебе будет хуже, даю слово.
Элена проигнорировала мучительницу, но та взяла ящик, служивший табуретом у охраны, и села прямо напротив двери камеры, закинув ногу на ногу.
— Давай поговорим, Элена, нам есть, что обсудить. Не будь столь молчаливой. Ты же понимаешь, что никто не бросится тебя спасать? Что ты никому не нужна, кроме тебя самой?
Элена лежала на животе прямо на холодном полу и не могла пошевелиться, чувствуя, что прохлада слегка ослабляет боль.
— Не отвечаешь? Думаешь, я не понимаю, что творится сейчас в твоей голове?
Пленница закрыла глаза, молясь про себя, чтобы Каррина оставила её в покое. Но ту было уже не остановить:
— Ставлю мешок золотых, ты, наверное, ждёшь, что сюда, перебив всех врагов, ворвётся Иль Кан, как герой из дешевых дамских романов, и унесёт тебя в далёкую прекрасную страну, чтобы жить долго и счастливо? Ты же понимаешь, что этого никогда не случится? Почему ты не хочешь спасти свою жизнь?
Элена не выдержала, и, скривившись от боли, тихо произнесла:
— Я не предатель.
— А кого ты предашь? — засмеялась Каррина. — Тех, кого ты знаешь всего ничего? Только не говори мне, что твоя жизнь менее ценная, чем жизни отряда, который знаком тебе всего пару месяцев? Или что жизнь человека, который боялся тебя, ненавидел тебя и неоднократно пытался убить, важнее твоей?
— Это же ты внушала ему убить меня… — медленно ответила Элена.
— Нет, Элена, дорогая…Одержимые не подчиняются никому, кроме демона, сидящего внутри. Думаешь, я управляла Иль Каном и его демоном? Что за бред, я лишь направляла его в нужное русло, оберегала и помогала ему. Одержимость — словно взрывной снаряд, лежащий рядом с костром.
— О чём ты? — не поняла Элена.
— Я тебе всё объясню. Смотри, если бы я приказала демону внутри Кана убить Ханн, Мунхо, Сарайю, думаешь, он бы тут же накинулся на них? Нет, он не видел в них угрозы, до поры до времени, они все были ему безразличны. Всё изменилось с твоим появлением.
- Ты лжёшь, — возразила Элена, чувствуя, как раздражение охватывает её всё сильнее, превозмогая боль. — Изначально, твой план был использовать Глаз Тьмы, чтобы заставить Кана перебить своими руками весь отряд. Он стал одержимым ещё до меня.
— Да, это так, но разве взрыв возникает из ниоткуда? Чтобы снаряд взорвался, его надо поджечь. До твоего появления, тем огнём был другой человек, один из самых небезразличных Иль Кану людей. Ты лишь облегчила мне работу, сама провоцируя демона из раза в раз, словно заноза в его мизинце.
— Ты умеешь говорить не метафорами? — сквозь боль усмехнулась Элена
