Это была сила народа, сила поколений магов, душ тех, кто погиб в мучениях.
Я открыла глаза и направила меч вперед, на врага. И я знала, что это случится — магия полетела в рыцаря. Он завизжал. От магии кристалла и стихий трех воинов в комнате защита рыцаря пала, и он стал пеплом, как Брэлинн. Он был не так силен, как королева, был украденной магии, и он не смог сохранить физическое тело.
Рыцарь был мертв.
Королева была мертва.
Я смотрела на кровь вокруг себя, на павших солдат и павшего лидера, и не знала, была ли я жива. Я не могла ничего ощущать. Ни боли. Ни потери. Ни торжества. Тут не было победителей, только потеря.
И я онемела.
Я смотрела на все. На Истона, который, если я была права, стал королем Обскурита. Он только что потерял мать.
Я смотрела на Родеса, который не был моей половинкой, моим будущим.
И я ничего не чувствовала.
Я пошатнулась и упала на пол, другие бросились ко мне.
В этот раз я не отгоняла тьму. Я приняла ее, и она успокоила меня, окутала теплом.
Потому что я нуждалась во тьме.
Я не хотела больше бежать.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Что-то касалось моих волос. Жевало их?
Я не хотела открывать глаза и выяснять. Голова болела, гул усиливался.
Если подумать, все части меня болели. Потому я и проснулась, а не спала дальше.
Хотя я не видела сны прошлой ночью. Все было во тьме.
Может, я спала впервые за месяцы.
Ощущение, что волосы жевали, вернулось, и я нахмурилась и попыталась отодвинуться. То, что жевало меня, издало тихий звук и шлепнуло меня по лицу.
Шлепнуло меня?
С каких пор у меня в комнате было то, что могло так сделать?
Моя комната.
Тут все вернулось на места.
Падение. Гора. Путешествие. Другой мир. Сражение.
Эмори.
Брэлинн.
Люкен.
Родес.
Истон.
Королева.
Рыцарь.
Все вернулось, и мои глаза открылись. Я была не в своей комнате. Я не узнавала это место. В комнате пахло цветами и мрачными духами, которые я не знала. На окне были лиловые шторы, хотя свет проникал, намекая, что был день.
Я не знала, сколько времени прошло, и когда началось сражение. Столько всего произошло сразу, что было сложно все отследить.
Я упала у тронного зала, закрыла глаза и не знала, проснусь ли.
Но где я была теперь?
Что-то вдруг пошевелилось у моей головы, и я чуть не села, но тело было слишком тяжелым для этого. Я хмуро посмотрела на маленького кота, обходящего мою голову. Он лизнул мой лоб и пошел к моим ногам.
Кот?
Там, где я была, обитал кот.
Я опустила взгляд, пытаясь сосредоточиться.
Кот. С черными крыльями.
Может, я умерла, и такой была загробная жизнь.
Потому что это был кот. Я присмотрелась, у него были дополнительные пальцы на лапах. Кот-полидакт с черными крыльями летучей мыши.
Да, я сошла с ума.
— Ты не сходишь с ума, Лирика.
Я застыла, не знала, что в комнате был кто-то еще.
Судя по звуку, человек был у изножья кровати.
Но я знала этот голос. Просто какое-то время его не слышала.
Я повернулась на спину, уперла ладонь в кровать, чтобы сесть.
Кто-то переодел меня в футболку и джинсы, одежду людей. Я не ожидала, что снова буду в таком, так что отвлеклась на то, что меня одели. А потом поняла, что сидел на краю моей кровати, и кот был на ее коленях. Кот с крыльями.
— Розамонд.
Она улыбнулась мне, и я попыталась увидеть, все ли с ней было в порядке. Под ее глазами были тени, на лице и ладонях виднелись синяки и порезы.
Она была в человеческой одежде — водолазке с длинными рукавами — и я не знала, что еще с ней было не так.
Но Розамонд была жива. И она сидела на моей кровати. Гладила кота. Кота с крыльями летучей мыши. Может, я была мертва.
— Ты не мертва, — сказала Розамонд.
— Ты Пророк и читаешь мои мысли?
Розамонд покачала головой, пока чесала кота под подбородком.
— Нет, ты говоришь вслух. Хоть и хрипло. Тебе принести воды?
Я покачала головой, игнорируя то, как от этого пульсировало в голове. Может, качать головой было плохой идеей.
— Я в порядке. Просто не поняла, что говорила это.
— Многие не понимаю, когда только просыпаются. Ты не говоришь во сне, уже хорошо.
— Ты в порядке? — когда я видела Розамонд в последний раз, ее утащили в портал нэги. Я думала, что она могла быть мертва, хоть и делала все, чтобы найти ее.
И хоть мы прошли Обскурит и соседние территории для ее поисков, мы нашли только рыцаря, который похитил ее ради ее сил. Я не знала, могли ли мы снова увидеть Роуз.
Но она была тут, гладила кота с крыльями.
— Я в порядке. И это не ложь. Лор мне не вредил. Не так, как думает брат.
Я напряглась от упоминания ее брата. Я не хотела думать о Родесе, и что означало то, что он не смог меня исцелить. Может, если бы я не попала в этот мир магов и судьбы, я не ощущала бы, что что-то потеряла. Но я ничего не могла поделать.
— Я рада. Но можно задать вопрос?
— Всегда можно, Лирика.
— Почему ты гладишь кота с крыльями?
Розамонд посмотрела на кота, словно только заметила его. Она улыбнулась.
— Это фамильяр. Думаю, ты ее знаешь.
Я покачала головой, глядя на кота.
— Это кот с крыльями. Откуда я должна его знать?
— Как я и сказала, Брэлинн — фамильяр.
Я напряглась.
— Брэлинн?
— Когда кто-то, кого ты любишь, умирает жертвой, магия их души дает им вернуться. Может, не так, как ты их знала, но так, как нужно. Да, это Брэлинн, которую ты всегда знала. Когда она привыкнет к новому телу, ты узнаешь ее лучше. Но она твоя. Твой фамильяр.
Слезы жалили мои глаза, и я посмотрела на кошку, а та моргнула большими глазами.
Глазами Брэлинн.
— Это не может быть моя лучшая подруга.
— Может. Она просто немного отличается. Она привыкает к новой себе. Вскоре она поймет, что означает роль фамильяра, как и ты. Но она твоя, и она будет заботиться о тебе. Как ты будешь заботиться о ней.
Брэлинн прошла по коленям Розамонд и оказалась на моих. Я протянула ладонь, чтобы она понюхала ее, не понимая, как моя жизнь приняла такой оборот.
Брэлинн понюхала мою ладонь, лизнула ее, потерлась об мою ногу, устроилась на моих коленях подремать.
Я провела пальцами по ее спине, ощущая кожистые и нежные крылья летучей мыши.
В этом не было смысла, как и во всем тут.
— Когда она поймет, кто она, она опомнится. Некоторые фамильяры могут говорить с их людьми. Точнее, их магами. Некоторые имеют больше, чем видно. Но это придет больше. Если придет.
— О, — я не знала, что еще сказать. Что говорить, когда оказывалось, что лучшая подруга стала кошкой с крыльями летучей мыши?
— Я хочу извиниться, Лирика.
Я посмотрела на Розамонд, гладя Брэлинн, мурчащую на моих коленях.
«Это странно звучит».
— За что?
— За все. Прости, что не смогла сразу все рассказать. Я просто не могла. Иначе сработало бы не так, как нужно.
Я смотрела в ее глаза и знала, что она что-то Видела. Я не знала, сколько стоили видения будущего, видения дорог перед тобой, когда не понимал, где была правда. Но я знала, что цена была высокой. Она Видела будущее, где, если она мне расскажет, все станет не так, как должно быть.
И я знала, что не могла сейчас думать о таком.
Бремя на плечах Розамонд было тяжелым, но таким было и мое бремя.
— Где Родес? — я не поняла, что собиралась это спросить, пока это не прозвучало.
— Он… тут, — Розамонд выдохнула и прильнула к стене. — Но ему нужно поскорее домой, потому что не только этот двор страдает. Все территории нужно объединить. Я не думаю, что это произойдет без применения силы.
Я пыталась понять, что она говорила. Родес был тут, но не ждал, когда я проснусь? Он не ждал меня.
Он не хотел быть рядом? Или собирался домой, в королевство Люмьер?
Хотел ли он, чтобы я была с ним? Потому что я не знала, могла ли.
