– Отступись, Пирс, – словно издалека раздался голос Вернона. – Нанораствор тебя сомнёт.
– Я не могу, – выдохнула она. – Не могу.
Больно… дьявол, как больно… И как сильно и ярко кружится голова…
Но нельзя дать кому-то погибнуть страшной смертью, когда можешь его спасти.
Можешь ли? На секунду Таисса поколебалась. Но купола, кроме одного, всё ещё были целы, и стук раздавался не так далеко. Значит, шанс у них был.
Таисса упрямо открыла глаза и шагнула к Вернону.
– Пожалуйста, – тихо сказала она. – Дир, Вернон… просто послушайте меня.
Вернон вздохнул. Сделал знак Диру:
– Я разберусь.
Таисса вяло изумилась тому, что Дир даже не попробовал ему помешать.
А потом Вернон шагнул к ней и неожиданно обнял её.
– Вернон, что ты…
– Шшш. Я здесь.
От него пахло потом, кровью и совсем слабо – остатками одеколона Альбини, но Таиссе всё равно вдруг захотелось прижаться к нему. Прижаться, глубоко вдохнуть его запах, зарывшись носом в складки пиджака, и услышать его шёпот, что всё будет хорошо.
– Всё будет хорошо, Таисса-растерянность, – прошептал Вернон. – Просто доверься мне.
Ей так хотелось этого. Так хотелось. Уткнуться ему в плечо и забыть обо всём.
Но в эту минуту у них были противоположные цели. И принять его план, забыть о чужих жизнях – значило потерять себя.
Таисса представила запертых перепуганных и одиноких людей. Как они погибнут? Вода хлынет через щели, пробивая перегородки, вышибая двери? Или закончится воздух?
Нет. Нет, она этого не допустит. Нужно только подобрать правильные слова для Дира, для Вернона… И когда, чёрт подери, у неё перестанет кружиться голова?
Таисса отстранилась и шагнула назад, вскинув подбородок. Лицо Вернона изменилось.
– А, – спокойно сказал он. – Тебя всё-таки не переубедить, да?
Они с Верноном глядели друг другу в глаза, как дуэлянты перед схваткой, и на его лице нельзя было прочесть совершенно ничего. Интересно, он вёл бы себя так же, если бы всё ещё её любил?
Впрочем, какое это сейчас имело значение?
Нанораствор заполнил её до самого дна, и что-то менялось: боль словно делала её сильнее. Она справится сама, Таисса вдруг поняла это ясно и отчётливо. Дойдёт до каждого отсека и откроет его, и боль ей не помешает.
– Пирс, ты вообще понимаешь, что делаешь? – спросил Вернон. Его голос зазвенел, делаясь громче. – Ты отказываешься от шанса получить способности. Ради чего? Ради того, чтобы спасся кто-то из обречённых преступников? Из тех, кто, ухмыляясь, смотрел бы на твои мучения, если бы тебя пытали?
– Да.
– И ты… ты повернёшься к нам спиной? Повернёшься спиной ко мне? Пирс, я отдал тебе сферу. Я умираю. Ты об этом забыла?
В его голосе звучала сдержанная мука. Сейчас, в эту секунду, он был сам на себя не похож.
И почему молчал Дир?
– Я не думал, – почти шёпотом произнёс Вернон, – что ты когда-нибудь выберешь не меня.
– Лютер… – раздался предостерегающий голос Дира.
– Заткнись.
Серые глаза Вернона глядели на Таиссу с мольбой, отчаянием, надеждой – и боль хлынула на неё волной. Это, кажется, был уже не нанораствор. Словно… она стояла на перепутье, выбирая, выбирая, глядя в серые глаза того, кто был для неё дороже её собственной жизни…
…И время для выбора закончилось.
Она выбрала, и обратного пути не было.
Что-то сломалось в ней. И одновременно родилось что-то новое.
– Я и выбираю тебя, – тихо сказала Таисса. – Того тебя, у которого не висят на совести эти жизни.
Уже не глядя на Вернона, она повернулась и пошла к выходу. Идти было неожиданно легко, словно у неё вдруг появились крылья. Словно внутри разгоралось тепло, говорящее ей, что она делает всё правильно. Свет, который нельзя было затушить ничем.
На её губах появилась слабая улыбка. Таисса помнила этот свет. Прощальный подарок инопланетной Светлой, драгоценный дар, который она не смогла отдать Диру…
…Этот свет поможет ей. Он защитит её – и поможет спасти чью-то жизнь.
Свет разрастался внутри неё, и, казалось, она вот-вот взлетит. Вот-вот обретёт способности, ещё чуть-чуть – и…
– Таисса, я люблю тебя!
Таисса вздрогнула и остановилась.
А вот это было откровенной ложью.
Ложью…
Вернон попросил её отключить нейросканер…
Дьявол!
На Таиссу ледяной водой обрушилось понимание.
Таисса круто развернулась – и успела увидеть, как из глаз Вернона исчезает торжество, сменяясь самой настоящей тревогой.
– Всё-таки переборщил, – произнёс он одними губами.
– Я пытался тебя предупредить, – негромко заметил Дир. Его лицо было спокойно. – Но, похоже, ты куда упрямее Таиссы.
– А ведь почти получилось.
Таисса смотрела на них двоих, моргая. Ещё не веря.
– Вы… вы двое… решили мной манипулировать! Чтобы я выбрала спасение людей вопреки всему и стала Светлой!
Внутри, снаружи, с аурой, без ауры – неважно. Главное, чтобы она смогла передать Диру свой свет.
– Ты почти ею стала, – мрачно сказал Вернон. – Чёртово «почти».
– Таис, мы вынуждены были… – начал Дир.
– Вы разыграли это как по нотам, – медленно сказала Таисса. – Притворились. Сделали вид, что вам плевать на чужие жизни.
– Не то чтобы это было совсем уж неправдой… – начал Вернон.
– Хоть сейчас помолчи, – устало сказал Дир. – Да, принцесса. Именно так.
Таисса смотрела на них. Растерянно. С облегчением.
– Неважно, – хрипло сказала она. – Не имеет значения, что вы мне двое солгали. Плевать. Вы… главное, вы…
Она счастливо улыбнулась.
– Главное, вы готовы вытаскивать их вместе со мной. Вы двое.
– Понятия не имею, почему тебе это так важно, – проворчал Вернон. – Ну спасём мы этих идиотов. К противоядию это нас не приблизит.
– Неважно, – прошептала Таисса. – Главное – вы со мной. Настоящие вы.
Облегчение переполнило её, как солнечный свет. Вернон и Дир всё-таки были на её стороне. Таисса могла взлететь от одной этой мысли. Словно мир вдруг очистился, сделался правильным, и над тьмой, холодом и неуверенностью одиночества взошло солнце. Свет. Любовь. И это чувство, горячее, жаркое, истинное, словно последний шаг к цели, – перевело её за невидимую грань.
На лице Дира проступило изумление.
– Не может быть! Таис, ты…
Свет вспыхнул, обволакивая её, и она успела ещё увидеть, как Дир отшвыривает Вернона в другой конец зала, чтобы его не задело…
А потом всё заслонила ослепительная вспышка, и Таисса почувствовала, как взлетает.
Глава 19
Таисса пришла в себя на полу. Голова раскалывалась.
– Иногда ты и впрямь ведёшь себя как какая-то совсем уже запредельная Светлая, – мрачно произнёс Вернон. – И это меня пугает.
Он стоял над Таиссой, и в его руке был пустой инъектор. Похоже, Вернон только что ввёл ей последний стимулятор.
– Я что, правда стала Светлой? – произнесла Таисса. – Потому что решилась пожертвовать собой вместе с вами? И вместе мы… решились на нечто сверхгероическое?
– Ну, не то чтобы сверхгероическое, и не то чтобы решились, но в общем верно. – Вернон оглядел её с ног до головы. – И ты цела, что отдельно меня радует.
– А ты? С тобой всё в порядке? Я помню, как на тебя влиял мой свет…
– Ну, ты же сейчас не пропихиваешь этот свет в меня десертной ложкой. Но когда ты будешь передавать его дальше, я собираюсь посмотреть на это издалека, спасибо.
Таисса села и зябко обняла себя за плечи. Её свет. Она стала Светлой благодаря своему внутреннему свету.
И это значило, что…
– Как только я отдам эту искру Диру, – произнесла Таисса вслух, – я вновь лишусь способностей.
– Скорее всего, – произнёс Дир негромко. – Но как только мы получим противоядие, ты тут же их вернёшь.
Он стоял в двух шагах от неё, и на его лице было огромное облегчение. Лицо человека, которому больше не надо было притворяться.
– Я бы немного выждал, – хмыкнул Вернон. – Ну, знаешь, чтобы ты случайно не умерла от перенапряжения. Разрыв сердца – штука неприятная.
