Он был любимчиком Академии Иллюзий. Его уважали адепты, перед ним трепетали адептки — еще бы такой красавчик из самого благородного рода… Учителя не могли нахвалиться. Питера-Дамиена всем ставили в пример — и это несмотря на его сумасшедшие выходки.
Как ни странно, даже у меня он не вызывал отторжения.
Далеко не такой холодный и заносчивый, какой мне показалась — поначалу — его сестра или каким действительно был да Кастелло-Мельхор. Точно более улыбчивый. Любитель позабавиться и развлечься — но при этом он никогда не унижал и не пытался возвыситься за счет других.
Будь мы одного возраста, я бы с удовольствием с ним подружился. Но Питер закончил академию как раз тогда, когда я стал чувствовать себя уверенно и показывать свой характер и магию. А сегодня…
Вряд ли я с такой легкостью смогу это сделать, судя по его суровому взгляду. Он прижимал к себе плачущую Эву и гладил ее по светлым волосам, но глаза его следили за мной поверх ее головы.
Я спокойно смотрел в ответ.
Да, Питер, я целовал твою сестру… и, завеса меня раздери, но я не собираюсь за это оправдываться.
ЗДЕСЬ НАШ ПИТЕР-ДАМИЕН
Наконец, Снежинка успокоилась. Она все еще цеплялась за брата, на котором был странный наряд наподобие тех, что носят рыбаки — что-то вязаное и неказистое — но уже оторвалась от него и смотрела сияющим взглядом.
Я подавил неуместную ревность. То, что Эва обожала свою семью, для меня не было новостью. Как и то, что сама возможность видеть Питера живым наполняла её счастьем. Просто… даже родственникам я не был готов отдать обязанность заботится о ней. Защищать её.
Или абсолютное право на её любовь.
— Ты выглядишь уставшим, — судорожно вздохнула Эва. — И такой лохматый… — она потрепала его по голове и полностью взяла себя в руки.
Узнаю свою Снежинку.
Искристая нежность с легкостью превращающаяся в клинок.
— Тебе не опасно здесь находиться? — спросила со всей серьезностью.
— Нет, — голос Питера-Дамиена был хриплым, будто он простудился, и Снежинка нахмурилась. — Но времени у меня немного. Есть способ… отследить, и я не хочу рисковать тобой.
— Мы должны поговорить, — сказали они одновременно и улыбнулись друг другу. Я стиснул зубы.
— Наедине, — добавил блондин и кивнул в мою сторону.
Ну-ну.
Я оперся на стену и скрестил руки на груди.
— Вряд ли ты скажешь то, что меня удивит, — заявил уверенно.
— Это дело касается исключительно нашей семьи, — губы Питера скривила наглая усмешка.
— Частью которой я намереваюсь стать… Или сделать Эву частью своей.
Услышал, как охнула Снежинка, и поморщился. Конечно, я не думал, что мне придется заявлять свои права таким образом… В своих чувствах я не сомневался, вот только девушке было сложно пока воспринимать столь быстро меняющиеся события. Но я должен был сразу прояснить свою позицию, раз уж встретился с единственным членом ее семьи.
— А кто сказал, что я это одобрю? — брат Эвы наклонил голову и посмотрел на меня еще внимательней.
— Питер! — это уже Эва, возмущенно.
— Мне не нужно твое одобрение, — сказал я твердо, — но я надеюсь на него, потому что… так будет правильно.
— А если нет?
— Тогда я постараюсь доказать, что заслуживаю Эву. Но я не отступлюсь от нее…
— Мне хватит силы и знаний, чтобы уничтожить твою память, — хищник, настоящий хищник шагнул ко мне. — И ты просто забудешь про сестру.
— А мне хватит сил, чтобы противостоять тебе, — сцедил я.
Эва судорожно вздохнула.
Наверное прошло полминуты, прежде чем Питер-Дамиен вдруг отступил и усмехнулся, но уже почти по-доброму. И обратился к Снежинке.
— А он неплох. У тебя значительно улучшился вкус после этого придурка, Хайме-Андреса.
Завеса!
Кажется я люблю этого парня.
Я мгновенно расслабился, понимая, что прошел проверку, пусть даже не знал, что это проверка, а вот Эва смешно подбоченилась и топнула ногой.
— Питер-Дамиен! — сказала она голосом, не предвещающим ничего хорошего, — Что за представление! И вообще, неужели тебя не устраивал мой жених? Какой завесы ты не сказал мне этого?
— Во-первых, — он передразнил ее позу, — я считал, что ты вправе делать выбор — и ошибаться тоже сама. А во-вторых, в тот момент он вполне устраивал. Но проверки сложностями не прошел, не так ли?
— Не прошел, — вздохнула и села на кровать. — Рассказывай. Даниель и так все знает… Я ему доверяю.
— Думаешь я бы появился перед вами двумя, если бы не знал этого? — он усмехнулся и сел на стул.
— Следил?
— Немного.
— На выступлении? И в той таверне? Я чувствовала чей-то взгляд…
— И не только там. Но подойти в тот момент не мог — мне надо было убедиться, что за вами не присматривают.
— И?
— Еще не успели. Они не воспринимают ни тебя, ни прочих как серьезную опасность… Как не воспринимали меня. Очень зря, — он хищно ухмыльнулся. — Слушайте. Постараюсь рассказать все, что сам понял. Думаю, эта стория началась два года назад с конфликта на эроимской границе. Мы тогда отправились в Ангра-ди-Эроим, чтобы держать руку на пульсе. Отец сам помог мне туда устроиться… И сказал, что ситуация не так однозначна, как кажется. Ты ведь знаешь, что он приложил все силы, чтобы сдержать конфликт между нашими государствами и найти тех, кто его раздувает. И очень сильно мешал этим…
— Его решили устранить?
— Полагаю, что да. Причем готовили эту акцию планомерно, рассчитывая на полный успех — подбирались к нему, делали фальшивые документы, пустили слух — довольно правдивый — что есть возможность обойти королевскую клятву. А потом нанесли удар.
— Неужели и правда было придумано, как ее обойти? — Эва нахмурилась и потерла виски. И показалась мне вдруг такой хрупкой… моя маленькая девочка, пытающаяся решить государственные проблемы. Я сел рядом с ней на кровать и обнял за плечи.
— В Дакосткой империи сильные артефакторы — они и работали над подобной отмычкой. Довольно успешно, насколько удалось узнать мне и… нашему королю, как я полагаю. Это стало еще одной причиной, по которой он поверил в наговор. Что уж там произошло конкретно, я не знаю, но знаю — никто не ожидал, что наших родителей оставят в живых после обвинений.
— Может… — Снежинка с надеждой подняла голову, — Король понял, что предательством тут и не пахнет и только сделал вид, что…
— Нет, — вздохнул Питер-Дамиен, — папа и мама действительно в форте Тавиньо. Но Его Величеству хватило небольших недочетов, неподвластных заговорщикам, чтобы принять решение отложить казнь.
— Он вообще не должен был верить в клевету! — вспылила девушка.
— Эви, не тебе ли знать, как это происходит, — Питер развел руками. — Одивеларский — король, и должен, прежде всего, печься о сохранности королевства и своего рода, а не о чувствах и дружбе.
— Но он… — она все не могла успокоиться.
— Так что за недочет? — решил я отвлечь Снежинку.
— Не сумели поймать меня.
— Что ты имеешь в виду? — я нахмурился.
— Они планировали шантажировать моей жизнью родителей, чтобы выбить из тех «чистосердечное признание», — скривился Питер, — я узнал об этом в последний момент. У меня было предчувствие, да и странная возня вокруг напрягала, не говоря уж о ситуации с Эроимом, но я не думал, что зайдет так далеко. И в последний момент понял — происходит что-то странное и страшное. Успел отправить записку Эве и Габриелю, уничтожить шкатулку и уйти в ту ночь, когда…
— Когда? — поторопила брата Эва.
— Когда они напали. Разом… Отбиться было не легко, но я сбежал, — он скривился и потер грудь, будто там болела старая рана. — И мне пришлось бежать в Завесу.
Девушка ахнула и вскочила, сбрасывая мои руки. А потом снова села и сама приткнулась к моему боку, вызывая во мне целую волну тепла.
— Продолжай, — сказала она взволнованно.
— Я почти сдох там, — парень снова скривился. — Но мне помогли… Эроимцы, что служили на своей границе. Долгая история — она пока не важна. Но суть в том, что я подружился с ними в какой-то мере. И доверился. И когда мы начали действовать сообща, удалось узнать многое — почти все, что я тебе рассказывал. Похоже, что в Эроиме действуют две силы.
