– Зачем ты… меня… оглушил? – отплевавшись от воображаемой ваты во рту, сипло спросила у него.
– Прости. Мне нужно было время на подготовку, – он кивнул на дубовую столешницу, и я только сейчас заметила серебряный поднос с парой закупоренных бутыльков, графином «Цветочного сбора», лоскутом стерильной ткани и стилетом, подозрительно похожим на тот, что был у Карпова. Только этот был усыпал желтыми топазами и казался еще старше.
– И что это значит?
– Ты хочешь задать вопросы, но за ответы нам обоим придется заплатить цену, – объяснил Артур. – Каждому – свою.
Я сжалась в кресле, мечтая слиться с интерьером. Выглядело это все как-то жутковато, но в голове не укладывалось, что Артур собирается меня ранить. На мне ведь и так живого места нет!
– Ты будешь меня пытать? – с дрожью в голосе уточнила у крестного.
– Нет, Ани. Ты будешь пытать меня.
Я выпрямилась в кресле и выпучила на Артура глаза. Не могу сказать, что меня ни разу не посещало желание оборвать опекуну его седые вихры за «гениальные», но жутко несвоевременные идеи… Но перспектива пытать пожилого мага совсем не воодушевляла!
– Не буду, – мотнула головой, с ужасом уставившись на острый стилет. Теперь я узнала снадобья в бутыльках – заживляющее и антисептическое.
– Тогда останешься в неведении о своем прошлом, – с вызовом ухмыльнулся крестный и принялся расстегивать рубашку, обнажая печать на покрытой седыми волосками груди. – Тебе придется ее срезать.
– Что?! Да ни в жизни! – я шмыгнула носом и отвернулась к окну.
Да что за невезение! Только я дала зарок никогда больше не ковырять кожу острыми предметами – и вот… Да Судьба издевается!
– Малышка, это всего лишь мелкая неприятность. Я потерплю, – кивнул Артур ободряюще. – Бери стилет и подойди. Я объясню, что делать дальше. Только поторопись: ночь имеет свойство кончаться, а утром мне нужно в Совет.
– Но почему я?!
– Мой обет касается только тебя. Ты, в каком-то смысле, и источник тайны, и ее правообладатель. Снять запирающую печать сможет твоя кровь и твое искреннее желание узнать ответы, – объяснил мужчина и откинулся на спинку неудобного стула. – Правда, сорвать печать можно, только достигнув магического совершеннолетия.
Я медленно встала с кресла и подошла к нему. Взяла стилет, навела на него обеззараживающие чары и присела на край стола.
– Сначала тебе придется проткнуть палец и обвести контур рисунка, – проинструктировал Артур и сделал приличный глоток «Цветочного сбора». – Потом режь строго по своей крови, неглубоко, но так, чтобы все линии сомкнулись. Они будут шипеть и искрить, не пугайся.
Закусив нижнюю губу, я ткнула концом стилета в указательный палец и выпустила заветную каплю. И принялась размазывать ее по коже Артура. Боги, какая гадость – рисовать на собственном опекуне кровавые узоры! А я еще на морфов глаз жаловалась!
– Больно? – испуганно пролепетала, когда Артур дернулся от прикосновения стилета.
– Терпимо, – соврал мужчина, сжав челюсть.
Похоже, источником страданий было даже не зачарованное лезвие, а сама печать. Она сопротивлялась, сыпала искрами, угрожающе шипела и никак не желала стираться. Но, едва я сомкнула последние линии на узоре, она исчезла. Растворилась! Оставив после себя только несколько тонких ранок, из которых сочилась кровь.
– Ты освободила свою тайну, малышка, – выдохнул Артур и залпом допил ядреный сбор. – Теперь спрашивай, что хочешь.
– Погоди, дай обработать, – пробормотала, нанося на раны заготовленные снадобья. Мог бы по такому торжественному случаю и обезболивающим запастись!
– Я собирался тебе рассказать, Ани… Со временем, – признался мужчина. – Но не думал, что ты явишься за ответами немедля, едва достигнешь совершеннолетия. Как ты поняла?
– Я получила письмо от отца, – я достала из кармана кофты картонку с коротким посланием и использованный одноразовый жезл и положила на стол. – Он упомянул про «волшебство на кончиках пальцев». Отец полагал, что я стану эмпом. А значит, смогу видеть чары и даже использовать заряженные артефакты. Он хотел, чтобы я пришла сюда в день своего совершеннолетия. Но зачем эмпу академия?
– Что ж, значит, Николас сделал все по-своему… Не мне его винить, – беззлобно пробурчал Артур. – Твой отец и сам был эмпом. Несмотря на то, что он удалился от мира магии и взял фамилию супруги, он знал о нашем сообществе и понимал, что дикая капля перейдет к тебе. На вашем роду висело своеобразное проклятье: из поколения в поколение в нем рождались только пустышки. Не зная подоплеки, твой отец мог предположить, что и ты будешь эмпом, как все до него.
Крестный подлил себе цветочного сбора и, немного помолчав, продолжил.
– Судя по письму, он считал своим долгом рассказать тебе о мире магии. Дело в том, что эмпы видят заговоренные пороги и прочие чары, хоть сами и не в состоянии их плести. Обычно «волшебство на кончиках пальцев» проявляется к совершеннолетию. «Пустой» маг начинает видеть странности. Людей, внезапно появляющихся на порогах, города под куполами… Так и с ума сойти недолго. Николас никогда бы не допустил, чтобы ты попала в психушку из-за его недосмотра. Полагаю, на случай собственной смерти он попросил передать письмо того, кому доверял. Кого-то из давних знакомых. Этуаль и ее сестра не знали о его истинных корнях и нераскрывшихся способностях. Твоей тете, Аманде, рассказал я, предварительно связав клятвой.
– Но… папа купил пистолет, – вспомнила я. – Зачем?
– Полагаю, кто-то, имевший отношение к арканам, но при этом сохранивший дружбу с Николасом, предупредил его об интересе Братства к маленькой девочке.
15.4
– Отец сказал, эта дверь для меня открыта. И она правда поддалась, – я кивнула на вход в ректорский кабинет. – И эта, и другие… И, мне кажется, с ними это происходит уже давно.
– Разумеется, – кивнул крестный. – Здесь все твое, теперь так уж точно. Усадьба, лес, река… Они чувствуют возвращение родной крови. Готовы открыться, принять, защитить…
– Я Воронцова? – сейчас, после нашествия снов Авроры, я этому почти не удивилась.
– Догадалась, графиня, – улыбнулся Артур. – Тебе исполнилось девятнадцать, и ты получила наследство. И вместе с ним – ворох проблем.
– Аврора мне…?
– Пра, пра, пра – не-помню-сколько-пра – бабушка.
Тролль меня укуси!
– То есть я что же, получается, тут…
– Хозяйка. Я давно сказал тебе, девочка: вот твой дом, – Артур развел руками, окидывая высокие стены, обитые темно-зеленой тканью.
– Ладно… И в чем подвох? – я поднялась и стала прохаживаться по ковру кругами. – Что я такое получила в наследство, что меня из-за этого хотят то убить, то похитить, то обескровить?
– И рагнары, и арканы лишь предполагают, что ты это получила. Слишком уж неординарный случай, – увильнул от ответа Артур и поскреб ногтем седой висок. – Проверить можно лишь одним способом.
– Не томи!
– Речь не про материальные богатства, как ты уже могла понять. Признаться, их осталось немного: ценности Воронцовых давно растащили в ожидании обещанной наследницы. Две сотни лет – большой срок…
– Крестный! – я перешла на рык и топнула ногой, но ковер, негодник, приглушил мою ярость.
– Были драгоценности, артефакты, книги, но тролль разберет, где они сейчас, – продолжал сетовать Артур. – Но вот эта земля, включая Лес, Деревню и фермерские угодья… И титул, если захочешь, вместе с великой фамилией… И председательство в Большом совете на правах представительницы рода-основателя… Конечно, надо еще доказать родство, но это нетрудно и занимает пару дней. В Эстер-Хазе делают пробы ауры, крови, смотрят магический след…
– Кре-е-естный! – я чуть не выла. – Уж понятно, арканам не моя фамилия нужна и не клочок фермерских угодий!
– Ну, не скажи… Земля тут хорошая, питательная, – рассмеялся Артур над моим возмущенным нетерпением. – Ты получила кое-что еще напрямую от Авроры. «Частицу дара, частицу духа, частицу крови, частицу памяти». Так сказано в магическом завещании-заклинании, которое вступило в действие в твое девятнадцатилетие.
