С надеждой на встречу, Фридрих К.»
Я несколько раз перечитала записку и в сомнениях уселась на кушетку. Мой отец доверял этому Адалвалфу так же, как Андрей – младшему Кесслеру. И логика, и интуиция твердили в один голос, что, значит, и я могу. Почерк на открытке точно принадлежал папе, а телепорт привел меня «домой»… Пока никаких подвохов не обнаружилось.
Карпова рядом не было, да и я почти уверена, что он не согласился бы отвести меня к Кесслеру. Это ведь опасно, и за домом двойного агента могут следить, но…
Тревожное чувство скреблось в груди. Словно я не на кровати должна была сейчас сидеть, а находиться совсем в другом месте. Будто должна была что-то предотвратить. Что-то страшное…
Дурное предчувствие не прошло и после ужина, который Мари принесла на подносе из трапезного зала и поставила на тумбу. Наоборот, в информационном «коконе тишины», в который меня закутали, оно разрослось сильнее. От крестного новостей не было, от Демона – и подавно. Спустя час я совершенно издергалась.
Времени было около семи. Весенний вечер подернулся сумерками. Погода за открытым окном помрачнела, под стать настроению. В воздухе запахло намечающейся грозой и тревогой.
Я покрутила на запястье браслет: кожу под ним начало покалывать. Он опять отказался расстегиваться и сильнее засиял синими камнями. Пытался меня к чему-то подтолкнуть. Кричал, что вот-вот случится что-то непоправимое. И только я могу это остановить. Но что именно?
Раненая Джи-Джи, вся перемотанная и перевязанная, без чувств валялась на кушетке. Арчи так и не прилетел, и мне категорически не нравилось происходящее. Предвкушение беды затапливало изнутри. Еще немного, и катастрофа станет необратимой.
Глаза снова упали на записку от Кесслера, и рука сама потянулась к жезлу. Не уверена, что это я ткнула в телепортирующий штамп. Чувство было, что меня кто-то подтолкнул. Но это было уже неважно: я снова летела в слепой черноте, затаив дыхание и не представляя, к чьему порогу меня вынесет новый вихрь.
16.3
***
Седое небо многотонным одеялом нависало над головой. Плотные тучи превращали вечер в ночь, лишь изредка открывая проход для последних вялых лучей подслеповатого солнца. Стоило мне глянуть в сторону заката, как светило окончательно растаяло за горизонтом. И пришла всеобъемлющая серость. Где я, тролль меня укуси?
Колени упирались в неказистую деревянную дверь небольшого двухэтажного дома. Порог был усыпан кроваво-красными лепестками, словно меня кто-то ждал. Или не меня? Я потопталась на месте, сделала пару шагов в сторону, заглянула в черное окно первого этажа… Внутри нашлась пустая кухня. Но может, Кесслер прилег отдохнуть? Я робко постучала в стекло.
– Кого ищешь, деточка? – пробормотали сзади на французском, и я обернулась. Старушка в симпатичном зеленом пальто стояла прямо передо мной и растерянно хлопала покрасневшими глазами. – Не понимаешь? Ох… Ну да, ну да… Nach wem suchst du?
Ее ломанного немецкого я совсем не поняла, поэтому тряхнула головой и ответила по-французски:
– Человека по имени Фридрих Кесслер.
– Опоздало ты, дитя… – как-то отчаянно и грустно, словно искренне переживала за нашу несостоявшуюся встречу, заявила женщина. – Ушли они. Иди… Может, еще нагонишь… Вперед до леса и там у столба направо…
– Спасибо! – поблагодарила я на бегу, подхватывая длинную юбку и устремляясь в указанном направлении.
– Если поторопишься, должна догнать! – крикнула вслед старушка.
Поторопиться мне и самой хотелось. Вечер был достаточно прохладным, а плащ я не прихватила. Поэтому, подгоняемая мерзнущими конечностями, летела в сторону указанного перелеска.
Судя по небольшим домикам – кособоким, ветхим, но в то же время аккуратно выкрашенным и обрамленным милыми палисадниками, – я попала в какую-то деревеньку. Может, австрийскую, может, немецкую… Воздух был напитан ароматами цветов, но вскоре его грозился смыть намечающийся дождь. Промокнуть до нитки в незнакомом лесу в мои планы не входило, и я стала перебирать ногами быстрее.
Столб нашелся быстро, и я свернула направо. Почти сразу впереди послышались голоса. Не знаю, кого именно, но кого-то я догнала.
Незнакомый мужчина бранился, причем на русском наречии! Второй смеялся – громко и как-то неприятно. Куда они идут в потемках?
– Шевели копытами, Вас! – басисто прикрикнул огромный детина, чью спину я увидела первой. – Опоздаем – стерва опять визжать начнет.
– Нервная она совсем стала, – заявил второй – долговязый и тощий. – Шипит, точно шкварка на сковороде… На людей бросается. За племяша переживает. А ну как под Трибунал пойдет?
– Раньше думать надо было – мелочь за собой таскать, – философски хмыкнул здоровяк.
– Видал, какими вернулись? Джагжит в ожогах, златовласка – что кошка драная…
– Сами в вотчину старика сунулись, вот и поплатились…
Эти двое замыкали растянувшуюся на сотню метров процессию в черных балахонах. И голоса… Боги, я ведь слышала их раньше. Из окна супружеской спальни в имении Расковых, когда планировала побег. Видимо, Карпов не до конца с ними разобрался…
Тролль меня сожри! Тут арканы! Целая толпа!
Я прикусила губу и испуганно отшатнулась за какое-то широкое дерево. Потерла лицо, прикрыла рот. Сделала несколько шагов назад, запнулась о корягу и, тонко пискнув, мешком упала в мокрые кусты. Гогот отстававших магов прервался. Черт, черт, черт!
– Ты слышал, брат? – басисто спросил первый.
– Белки, – глубокомысленно объяснил второй. – Перекур?
– Давай. Помянем зануду. Эко его приложило-то печатью…
Что-то забулькало, зашуршала фольга… Захрустели ветки. Маги встали метрах в десяти от меня. Я сжалась в комок, боясь издать звук.
– Хоть Карповского порешили – и то мед, – съязвил второй. У него голос был повыше и какой-то скользкий. Противный. – Он меня неслабо в тот раз потрепал.
– Похорон не объявляли, – заметил детина.
– И шо?
– А вот сам думай, «шо»!
– Да ну тебя… Скажешь тоже! – хмыкнул второй. – После четырех жал даже Высший с некромантским даром не подымет…
– Фу на тебя, про такую гадость вспомнить… – поежился здоровяк. – Слава Августусу, некроманты ужо все повыродились. Таких даров нам и даром не надо!
– А я бы поднял… Джеллку-то… Гибкая, стерва…
– Меня вот прямо тут сейчас вывернет, – предупредил детина, звякая фляжкой. – Вон в тех кустах.
Я боялась сделать вдох. В тех – это где я? Боги, боги… Судьба ко мне катастрофически немилосердна! Ну так я и не дестинка, как выяснилось. И жалобы на недосмотр писать бессмысленно.
Так и сидела пятой точкой в колючем мокром кустарнике, пока шаги не возобновились и окончательно не стихли. Кошмар!
Опасаясь выходить на тропу, я стала пробираться лесом в обратном направлении. А может, и не в обратном. Да морфову ж бабушку! Еще заплутать в трех соснах не хватало!
С другой стороны, возвращаться в деревеньку тоже было рискованно. Вдруг у дома Кесслера оставили каких-то дежурных? Или есть еще опаздывающие, с которыми я могу столкнуться? Мне решительно не нравилось происходящее. И эти чертовы лепестки у порога… Не хотелось даже думать, что они значат.
А если единственная знакомая заговоренная дверь для меня под запретом… То как вообще вернуться в Академию?
16.4
Сверху что-то глухо разорвалось, небо прошила далекая тонкая молния. Гроза приближалась ко мне. А вот я ничуть не приближалась к решению, как выбраться из передряги.
Единственное, в чем определилась – к дому Кесслера сейчас не возвращаться. Оставались два варианта. Либо переждать в лесу, пока арканам надоест гулять по деревне (но мрачные тучи и пробирающийся под тонкий слой ткани холод намекали, что мне это не понравится). Либо выбраться из леса в какой-то другой части поселения и аккуратно поискать заговоренный порог. Не может же быть, что тут жил всего один маг? Авось Судьба от меня не совсем отвернулась, и повезет…
