Он обогнул солдат на стенах, стреляющих по Жутям. Одним взмахом крыла он задел одного и сбил со стены. Крик звенел миг, а потом мужчина рухнул на землю и затих.
Несколько Жутей приветствовали его.
Даже в пылу боя они вопили поверх звуков войны.
— Император!
Крики Жути были громче звуков мечей, бьющих по плоти, криков умирающих и стука крыльев по щитам. Их вопль повторялся, пока во всем Холлоу-хилле не стало слышно только его.
Все солдаты направили арбалеты на Рафаэля. Даниэлла хотела кричать, но не могла издать ни звука.
Стена стрел полетела, но ни одна не тронула ее Жуть. Он рухнул в воздухе с грацией, уклонился от них и широко раскрыл крылья. Он пролетел над стеной, сбил телом, как тараном, всех солдат оттуда.
Рафаэль уже так делал. Он знал бой, и он много лет бился с людьми. Если они думали, что могли убить Императора Жути так просто, то они не знали, с чем столкнулись, пока он не перережет им глотки когтями.
— Теперь я его узнаю, — пробормотал Мило. — Не знаю, как я забыл такого зверя.
— Он не зверь, — ответила она, сердце трепетало в горле. — Он — Император.
Один из Жутей указал на серебряную башню, и Даниэлла поймала взгляд Рафаэля. Вряд ли он видел ее издалека, но она ощущала, как его душа звала ее. Он был близко.
— Отойди от окна, — сказала она.
Мило не спрашивал, а попятился быстрее, чем она думала возможным. Они прижались спинами к стенам напротив, Даниэлла считала до десяти.
Она едва дышала и ждала его.
С грохотом стена выгнулась от удара. Камни полетели в стороны, пыль собралась в воздухе и окружила их. Даниэлла прикрыла рукой лицо, но знала, что их не атаковали. Диана закричала и утихла.
Император Жути ударил по башне с такой силой, что пробил стену.
Когда она смогла дышать, она опустила руку и открыла глаза. Свет солнца падал на его темное тело. Его крылья едва помешались в брешь, и ему пришлось согнуться, чтобы пролезть в дыру в стене. Он прижался руками к краям и улыбнулся ей.
— Здравствуй, Даниэлла, — его голос был низким рычанием. — Во что ввязалась в этот раз?
Она бросилась к нему без страха, хоть была на краю башни. Она обвила руками его шею и прижалась к нему. Вдохнула запах боя и свежего воздуха.
— Ты тут, — прошептала она в его горло.
Он обвил ее руками и шагнул в башню.
— Думала, я брошу тебя бороться одну?
Она прильнула к его жару. Он был тут. Он был жив, и все остальное было не важным. Она ощущала биение его сердца у своих губ, прижавшись ими к его шее. Он бы тут.
Рафаэль прижал ее к себе, но отклонился, чтобы посмотреть на нее.
— Готова, принцесса?
— К чему?
— Нужно покончить с этим. Хватит смертей. Хватит сражений. Хватит войны между нашими народами.
Она была счастлива слышать это от него. Кивнув, она прижалась к нему сильнее.
— Тогда вперед.
Рафаэль повернул их, но замер и взглянул на Мило.
— Идешь, принц?
Ее брат посмотрел на себя, потом на Рафаэля.
— Я похож на того, кто умеет сражаться?
— Нет.
— Проницательно, — Мило скрестил руки и отмахнулся от них. — Я буду тут в порядке. Спасите королевство, как там вы придумали. Просто не забудьте, что я тут заперт, хорошо?
— Я не забуду, — ответила Даниэлла.
— Хорошо. Спаси королевство, сестра.
Рафаэль шагнул вперед, прижимая ее к сердцу, и устремился в гущу войны.
ГЛАВА 35
Даниэлла сжимала его шею, пока они летели по небу. Стрелы сыпались на них, но он не давал ни одной задеть ее. Она слышала их свист в ушах, они пролетали мимо цели.
Но она не боялась. Он не позволит ничему навредить ей. Она знала, что это была правда. Если кто-то мог защитить ее, то это Рафаэль.
Рафаэль повернулся, пролетел мимо пустой стены. Кровь текла с края свободно, и она задумалась, сколько умерло.
Эти картинки будут навеки выжжены в ее памяти. Даниэлла боялась, что они будут сниться ей годами. Люди, которых она любила, будут тянуться к ней во сне, и кровь будет стекать из их глаз, носа и рта.
Дрожа, она прижалась лицом к его шее, чтобы не смотреть. Пока не придется.
Рафаэль сжал ее крепче вокруг талии, притянув к своему жару.
— Мы почти там, моя тигрица.
— И что мы будем делать?
— То, что сможем.
Она не знала, куда он нес ее, но ощущала, что в сердце сражения. Он хотел сделать громкое заявление. Как еще им остановить сражение? Им нужно было повлиять так, как никто не мог.
Рафаэль забил крыльями сильнее, замедляя их порывами ветра. Крики звенели за ее головой. Он отталкивал солдат от места, куда хотел опуститься.
Она посмотрела поверх плеча на Жутей, следующих за Императором. Некоторые уже смогли опуститься на каменную дорожку, ведущую к замку. Некоторые еще бились с солдатами на стенах.
Крики утихли, когда Император опустился с Принцессой в руках.
Тишина была почти громче их криков боя и ненависти.
Его хватка на ее талии чуть ослабла.
— Готова? — прошептал он ей на ухо.
Она сжала его шею, а потом отпустила.
— Я все еще не знаю, что нам делать.
Рафаэль улыбнулся ей, и она впервые заметила, что его зубы были нормальными. Не большими клыками, а зубами человека. Даже его губы стали мягче, изменились. Она не к таким привыкла.
— Мы можем управлять только собой, любимая. Не важно, что подумают о нас другие, помни это в следующие мгновения.
Он отпустил ее и чуть отодвинул. Рафаэль широко раскрыл крылья. Неровные края и дыры в тонких мембранах придавали ему агрессивный вид. Он смотрелся сильнее.
Даниэлла шагнула в сторону, не мешая его представлению, которое напугало бы солдат сильнее других Жутей. Он был больше. Опаснее. Способнее остальных.
А она могла думать только о его словах.
Любимая.
Он любил ее? Это было невозможно. Они мало знали друг друга для такого, но… она думала, что тоже любила его.
Она боялась его смерти больше своей. Она хотела, чтобы он был рядом до конца ее жизни, в этом она была уверена. Никто не мог утолить ее жажду знаний лучше него.
Но он и защищал ее. Следил, чтобы она была в безопасности, даже когда ей не нравились его методы. Он был не просто монстром.
Он был Рафаэлем.
Монстр, который пытался ее убить. Мужчина, который спас ее от ее семьи. И существо, похожее на божество, раскрывшее крылья, чтобы солдаты Холлоу-хилла могли ударить только по нему. Он пошел к ним с такой уверенностью, что она боялась, что они сорвутся и выстрелят.
Что он делал? Он не мог закрыть собой всех Жутей. На стенах оставались солдаты. Жути все еще умирали, пытаясь добраться до их Императора.
