Та не отозвалась. Она лишь безмолвно пошевелила когтистой лапкой, и в сиянии одинокого шарика палиатриса, я увидела, как от ее лапы в воду тянется светлая тонкая нить. Я кинулась к лежанке. И правда, под моими пальцами серебрилось тонкое, но на диво прочное плетение. И тянулось оно до самого входа, скрываясь в глубине той самой трещины, куда мне не удалось протиснуться. Губы тронула недоверчивая улыбка. Меня пытались спасти! Ну конечно, как я могла подумать, что меня здесь бросят одну! Будто в ответ на мои радостные мысли, откуда-то снаружи раздался шорох, плавно переходящий в шум. Где-то за стеной с грохотом осыпались камни. Кто-то отчаянно прокладывал для меня путь к свободе.
Эпилог
— Не вертись, платье помнешь!
Да сколько можно. Я притворно вздохнула, безуспешно пытаясь сдержать улыбку. Сердиться на Кири всерьез было пустым занятием.
— Может поставишь меня на гравиплатформу, и будешь весь день катать на веревочке, чтобы я ни дай бог не помяла это бесценное произведение искусства?
Кири оскалилась и зашипела. Я не выдержала, и рассмеялась. Когда дело касалось ее творений, подруга была не в меру серьезной. Вот и сейчас, расправляя, подгоняя, зашнуровывая мое новое праздничное платье, она выглядела как мастер за шлифовкой творения всей жизни. И сегодня для нее также как и для меня, был очень важный день.
Новое платье было точной копией предыдущего, только на этот раз цвет ткани вместо черного был ослепительно белым. Тот же корсет, та же восхитительно пышная юбка. Вот только камни, которыми был расшит лиф, так и остались рубиново-красными. Красное с белым, на мой взгляд, так себе сочетание. Но Кири не позволила хаять свой шедевр, пресекая все попытки на корню. И я смирилась. Собственная жизнь и здоровье были мне пока еще дороги.
Я оглядела себя в зеркало с тщательно скрываемым удовлетворением. Все недавние царапины и жуткие черные синяки — последствия моих приключений в подземелье благополучно зажили. Благо Нилю с лоррхом Меаром удалось-таки запустить монструозную конструкцию — регенератор. По их уверениям, сие изобретение было способно излечивать не только синяки, но и многие гораздо более существенные вещи. К примеру, сломанное крыло нашей общей знакомой Мышки, которую Диррку удалось спасти из гнезда ее нерадивых родителей, этот регенератор исправил в считанные минуты. Воистину, гениальное изобретение! Я бы даже сказала, революционное… Мышка.
Это милое существо теперь герой дня и всеобщая любимица. А я кардинально пересмотрела свое отношение к этим рукокрылым. Ведь именно ей удалось найти меня по запаху в подземном лабиринте, преодолев огромное расстояние под землей. Именно поэтому и не только, теперь Мышка — наш общий друг. Ниль с Диррком организовали негласный фанклуб и теперь беззлобно грызлись за честь вне очереди поиграть и понянчиться с нетопыренком, и даже составили расписание.
Менее очаровательная и более мелкая Пуня все также каталась у правителя на плече. Лоррх Меар не отнес себя к новому клубу любителей летучих мышей, но он вместе со своим учеником загорелся идеей возродить лабораторию, и реанимировать все сколько-нибудь представляющие ценность изобретения, найденные в подвале, помимо регенератора. А Диррк вызвался быть консультантом. Идея была похвальной, и я даже почувствовала некоторое облегчение, зная, что Ниль будет слишком занят для того, чтобы мы виделись настолько часто, как раньше. Не то, чтобы правитель воспринимал его, как соперника, просто что-то неуловимо изменилось между нами. Наверное, просто закончилось детство.
Подземелья вследствие взрыва палиатрисов были частично разрушены, и доступ к ископаемым оказался закрыт. Что и послужило причиной к налаживанию дипломатических связей с соседями, чем Кири и занималась с двойным усердием. И результатом этих усердий стало сотрудничество жителей Каменного острова и тсарнианцев в разработке новых месторождений уже на Тсарниан. Я пересмотрела свое отношение и к брату. Раньше как-то не задумывалась, что ему в свое время пришлось никак не лучше, чем мне. Он также рос без родителей, причем лишившись их в уже сознательном возрасте, вот только на его плечи легла куда большая ответственность. В общем, обижалась я недолго, как и больших надежд на наше дальнейшее общение не возлагала. Ну и Кири на сегодняшнем празднике уже была под ручку с Алексианом, и глядели они друг на друга весьма недвусмысленно. Она свой выбор сделала. У него же, как и у меня, выбора просто не было. Ох уж эти эрсиорхи…
Выбора у меня быть и не могло. Реорхард это ясно дал понять в тот самый день, когда вынес меня из-под завалов, куда добирался целые сутки, не прерываясь на сон, еду, и воду, собственными руками яростно расшвыривая камни.
— Я дам тебе все. Кроме выбора. Ты моя. Считай себя кладом, который я откопал собственноручно, и теперь ты моя, хочешь ты этого или нет. Запомни, ты моя. — Хрипел он мрачно, крепко сжимая меня в руках.
А я считала, сколько раз он произнес фразу «ты моя», и опять же мне нечего было ему возразить. Глядя на него, еле различимого под слоем черной грязи и пыли, мокрого от пота, со сбитыми в кровь и мясо руками со стертыми напрочь когтями, на мои глаза наворачивались слезы. Слезы благодарности. И явно одним спасибо мне тут не отделаться. Да и не хотелось. Не люблю быть должной, и по всему было видно, что задолжала я целую жизнь.
Главный эрсиорх не хотел выпускать меня из рук, самолично отнеся в мою бывшую комнату в Черном замке, где мягко опустил на кровать, и с тяжелым вздохом принялся изучать мои многочисленные повреждения. Мы с ним выглядели, как два эрсиорха в истинной ипостаси — оба черные, жуткие и с красными я от слез, он — от переживаний глазами. Его руки подрагивали, касаясь моей кожи, будто он не до конца еще осознал, что все закончилось, и я тут, живая и практически здоровая. Уверена, ему пришлось гораздо хуже моего. Едва Реорхард наклонился ближе, как с его растрепанных волос посыпались мелкие камешки, и он тут же опомнился, нехотя выпуская меня из своих судорожных объятий. Правитель моргнул, удивленно рассматривая россыпь песка на покрывале, и его взгляд стал более осмысленным. Он оглядел свои черные от грязи и крови руки и медленно поднялся.
— Мне нужно привести себя в порядок. Я позову Кири, чтобы она о тебе позаботилась.
Быстрый поцелуй в лоб, и комната опустела. Я так полагаю, извинений не будет? Хотя с моей стороны было бы низко намекать на них. Он рисковал жизнью, спасая меня из-под завала, хоть и сам был виной тому, что я оказалась под землей. Но один не озвученный вопрос так и остался висеть в воздухе. Что же всетаки с Кираном?
А чуть позже, когда я, вся чисто вымытая и благоухающая, чувствуя себя родившейся заново, выходила из ванной, я обнаружила, что Кири так и не пришла. Вместо нее посреди комнаты возвышался царственный Реорхард. В черной с серебром торжественной одежде, гладко выбритый, с заплетенными в низкий хвост серебристыми волосами, он выглядел так, будто сошел со страниц книги со сказками о прекрасных принцах, настолько резкий контраст был с его предыдущим образом. И я заинтересованно притихла, плотнее запахиваясь в халат.
— Я не могу больше ждать, — начал он негромко, жадно сверля меня взглядом, и я лишь усилием воли заставила себя стоять на месте вопреки жгучему желанию тут же сбежать обратно в ванную, и запереться там подальше от его пугающе решительного вида. — И без того было потрачено слишком много времени впустую.
Он опустился на одно колено и, стянув с мизинца массивный перстень с красным камнем, протянул его мне.
— Лоррие Тиали Хоррсге, ты выйдешь за меня замуж. — И его слова прозвучали отнюдь не как вопрос.
Не уверенная в том, как правильно ответить на данное утверждение, я промолчала, зачарованная непередаваемой теплотой его взгляда. Он смотрел на меня, как на величайшую в мире драгоценность, обладать которой было его единственным в этой жизни желанием. И когда молчание стало почти невыносимым, я задала себе мысленный вопрос, в ответ на который со дна души всколыхнулась волна знакомого огня, и просто кивнула, не в силах озвучить что-либо равноценное моменту. Но и этого ему было достаточно. И он улыбнулся. Откровенно, радостно, злорадно, собственнически…
