Мох, тень, запах сырости. Полчища комаров, что только и ждут, чтобы на них набросится.
К сожалению, не о том она думала.
— Да, я тоже гулять не особо, — усмехнулся мужик, беря Ирку за руку. — А вот потрахаться не против.
— Что? — опешила она.
— Юбку задирай и поворачивайся спиной, — ответил он, расстёгивая ширинку.
— Ты охренел, что ли! — рванула она руку.
Но мужик словно именно этого и ждал: резко вывернул её запястье, дёрнул руку за спину и толкнул Ирку к машине. Она взвыла от боли в плече. Пыталась оттолкнуться от грязного горячего капота, но это было столь же бесполезно, как пытаться сдвинуть ноги — чёртовы каблуки вошли в землю намертво, ноги словно прибили к земле железнодорожными костылями.
Затрещала юбка. Один резким движением мужик сдёрнул с неё трусики.
— Я беременная, — прохрипела она, с трудом набрав в грудь воздух. Он услышал.
— Ну это мне не помешает, — усмехнулся он.
Она услышала, как шелестит презерватив. А потом он вошёл. Мощно. Глубоко. Грубо. Больно.
Ирка стиснула зубы. Вся сжалась в комок. Зажмурилась.
«Господи! Только бы это побыстрее закончилось! — мысленно молилась она, вздрагивая на каждый болезненный толчок. Чувствуя, как пульсирует плечо, как вывернулся сустав, как ломит лопатку, сводит шею. — Только бы побыстрее…»
Мужик довольно закряхтел.
— Ну вот и всё, детка! — хлопнул он её по заднице. — Одевайся!
Сказал просто, буднично. Жикнул замок ширинки. Брякнула пряжка ремня.
Дрожащими руками, не поворачиваясь Ирка натянула трусы, одёрнула юбку.
«Наверное, на всё ушло не больше минуты», — подумала она, пытаясь вытащить ногу.
И замерла, услышав звук, который ей совсем не понравился.
Щелчок складного ножа, звон лезвия.
— Ну ты же не думала, что я оставлю тебя в живых, — схватил её мужик за волосы и дёрнул к себе. — Ты же в милицию побежишь, заявление напишешь. А оно мне за…
Следующий звук был таким, словно лопнул арбуз.
Ирку отбросило на капот. Она врезалась грудью в решётку радиатора и, кажется, услышала, как затрещали рёбра. В глазах потемнело. Она сползла на землю, развернулась и потом только увидела, что происходит.
— Север? — прохрипела она.
Мужик с кровавым месивом вместо башки валялся рядом в траве.
— Ты как? — бросился к ней Петька.
— У тебя, — уставилась она на его лицо, забрызганное кровью и чем-то ещё. Мозгами? Осколками костей? Перевела глаза на биту, что он сжимал в руке.
А потом её вырвало.
— Ничего-ничего, — Север вытер её лицо своей рубашкой. — Всё будет хорошо.
— Ты его… убил, — еле выговорила Ирка обожжённым кислотой горлом.
— Я знаю, — кивнул Петька. — Но я успел, — повалился он рядом на траву, рвано дыша. — Или он убил бы тебя.
— Я знаю, — кивнула Ирка.
— Я же успел? Он же ничего с тобой не сделал?
Она покосилась на размазанную по бёдрам кровь и как бы невзначай прикрыла её рукой.
— Нет, — уверенно покачала головой. — Что будем делать?
— Не знаю. Вызовем полицию?
— Тебя посадят, — мотнула головой Ирка, а потом решительно заявила: — Хватит с меня полиции! И тюрем тоже.
— Тогда поехали на хрен отсюда, — подал ей руку Север.
— Нет. Его надо закопать, — упрямо покачала она головой, боясь смотреть в ту сторону, где уже вился рой жужжащих зелёных мух.
— Я ночью приеду и всё сделаю.
— Нет, мы закопаем его сейчас. Там разрытые могилы после перезахоронения, — показала она рукой. — Оттащим его туда. В свежую яму второй раз не полезут.
Север оглянулся и кивнул.
Комары как сдурели. Целые полчища слетелись на пиршество.
Странно, что Ирка замечала такие вещи. Странно, что тащила труп мужика, который её изнасиловал, хотел убить и отмахивалась от комаров. Словно в этом был смысл. Словно всё это можно забыть и жить дальше.
Но выбора у них уже не было. Им придётся. Жить дальше.
— Садись в машину, — сказал Петька, когда уставшие до изнеможения, искусанные, перепачканные землёй, в песке с ног до головы они руками закопали яму до половины.
— А с этим что делать? — показала Ирка на джип.
— Отвезу ночью на разборку, там ни о чём не спросят.
Она кивнула.
— К тебе, ко мне? Надо смыть с себя это, — сел за руль Север и показал, что грязный, как чёрт.
— Ко мне ближе, — прихлопнула очередного комара на руке Ирка и вдруг застыла.
— Что? — с беспокойством спросил Север.
— Браслет, — показала на запястье Ирка. — У меня был браслет. И он…
Они уставились друг на друга. Браслет остался где-то в могиле — просился ответ.
— Может, он где-нибудь в кустах? — с надеждой спросила Ирка.
— Ладно, я поищу. Потом. Но сейчас едем. — Север завёл машину.
— Как ты меня нашёл? — спросила она, стирая с лица пот. Сплюнула песок, что хрустел даже на зубах.
— Не знаю. По наитию. Увидел, как этот урод развернул машину, рванул к тебе, а когда ты так и не вернулась, поехал искать.
— Что будем делать? — очередной раз спросила Ирка.
— А что мы можем сделать?
— Ты его документы забрал? — странно, но голова была ясной, как никогда.
— Конечно. И документы, и ключи от машины.
— Кто он?
— Понятия не имею. Да и какая разница — он хотел тебя убить. Он. Хотел. Тебя. Убить, — жёстко повторил Север. — Помни только это.
— Я постараюсь, — кивнула Ирка.
— Посадят и пусть, — выдохнул он. — Я не боюсь, Ир. Я боюсь тебя хоронить, со всем остальным я справлюсь.
Север.
Ирка сжала его руку.
Чёртов Север!
Однажды он сказал, что не дрогнет, даже если ради неё придётся убить.
А он не бросал слов на ветер.
Глава 14. Вадим
Глава 14. Вадим
69
69
— А твоя куда? — подошёл Макеев, оценив, как Вадим провожает глазами машину.
— Сейчас вернётся, — ответил Воскресенский.
Он с трудом подавил желание поехать за Иркой.
Кто этот мужик? Кто его пригласил? Кто-нибудь вообще его знает? У Вадима было смутное ощущение, что он его где-то видел, но никак не мог вспомнить где.
— Я бы на твоём месте её одну не отпускал, — давил на гниль Макеев.
— Хорошо, что ты не на моём месте, — язвительно улыбнулся Вадим.
— Да, кстати, поздравляю. Это успех. Не ожидал, что выйдет настолько мощно.
«Выйдет, — хмыкнул Воскресенский. — Какое отвратительное слово — выйдет. Словно оно случайно «вышло». Случайно повезло. Случайно получилось и надо же — вышло! Словно я, сука, полжизни на эту игру не положил. Словно не работал над ней как проклятый. Словно мне оно вообще ничего не стоило».
— Видишь, глаза красные, — показал пальцем Макеев, не оценив, что Вадим на него даже не смотрит. — Всю ночь играл. С трудом оторвался. Слушай, а ведьма там, ну эта девка с даром, случайно, не Ирка? Её и зовут похоже.
— Боюсь, на этом сходства заканчиваются, — усмехнулся Вадим.
— Ну это да, твоя покруче будет, — засмеялся Макеев. — Но записки её мне понравились.
— Какие записки? — удивился Вадим.
— Ну как, — растерялся тот. — Или это не в твоей игре? А! Я наверно, перепутал! Ну точно! Вот что значит, почти не спать. Это же в каком-то кино тёлка герою пишет письма и оставляет во всяких местах.
— М-м-м… Типа «съешь меня», «выпей меня», — наигранно улыбнулся Вадим.
— Ну да, — с облегчением выдохнул Лёха, думая, что его пронесло. А зря.
— Нет, это у меня. Только не в игре, — смотрел на него в упор Воскресенский. — Ты, сука… следишь за мной, что ли? — шагнул к нему угрожающе.
— Да ты чего, Воскрес? — испуганно отшатнулся Макеев. — Мне зачем?
Но Вадим уже и так всё понял.
— А я, дурак, думал, что сам тебе по пьяни рассказал про тот наш разговор с Иркой на веранде, который ты передал слово в слово Анфисе. Но нет, я не рассказывал. И про записки тоже. Вернее, я рассказывал, но не тебе, а ты… — вдруг ясно как божий день, увидел Вадим всю картину целиком.
