Сила огня, который фризы называли «священным огнём из Долины вулканов», была настолько мощной, что камни от него плавились, как воск. Объятая пламенем, скала пылала сверху донизу.
Мерно вздымая и опуская крылья, Тайгет удерживался в воздухе на одном месте; в лицо Эберина веял жар, как из печи. Дракон ждал приказаний своего эквитэма, своего Всадника, друга и повелителя. Но приказывать было нечего: Эберин уже понял, что Проклятой горы больше нет.
В это мгновение, внутри пылавшего утёса, раздался оглушительный треск – камни, сплавившиеся в одну глыбу, обрушились на полости потайного хода и пещеры, в которой был погребён кровожадный колдун из пустыни. Искры огненными снопами взлетели к тучам. Рваная вершина Проклятой горы пошатнулась и, являя собой потрясающее зрелище разрушения, со скрежетом склонилась и упала на землю. Рухнув, пылающий утёс задавил тех дикарей, которые, будучи тяжело ранены в сражении, не успели бежать.
Кочевники, те, кто остался на берегу, те, кому повезло уцелеть в сражении, теперь хотели одного – бежать отсюда как можно дальше. Охваченные ужасом и желанием во что бы то ни стало спастись из этого пекла, они мчались к лесу, стремясь укрыться в зелёной прохладной глуши. Но там их ждала засада.
Князь Гримберт бежал вместе с дикарями, однако вскоре отстал. Конь под ним хрипел, спотыкался, едва не падал. Гримберт уже добрался до соснового бора, как крепкая петля обвилась вокруг тела, вырвала его из седла и бросила наземь. Потом чьи-то сильные руки подняли его и поставили на ноги. И Гримберт увидел себя в окружении своих земляков из Туманных Пределов. Он смертельно побледнел, опустил голову и вдруг заплакал, как ребёнок.
- Простите меня, братья! Простите, что привёл вам на погибель этих нелюдей! Я виноват перед вами!.. Знаю, что заслуживаю смерти – за предательство, за злость мою, за зависть и ненависть… Боги, отчего я не погиб в бою как воин! Отчего меня не поразили меч или стрела!..
- Да, вы виноваты, князь! Вы виноваты перед своими земляками, перед Фризией, перед Аремором, - сказал Эберин, выйдя из толпы фризов и останавливаясь перед пленником. - Вы перед ними в неоплатном долгу! Совет старейшин вместе с королевой Ирис решит вашу участь. А перед тем, как вас уведут, чтобы судить, ответьте мне на один вопрос. Где Рихемир?
- Уже в последнюю минуту, когда мы были готовы выступить в поход, король Рихемир заявил вождю Ки-рраху, что изменил своё решение, - с угрюмым лицом начал отвечать князь Гримберт. - Он сказал, что не сомневается в победе союзников, что кочевники разобьют фризов и без него и его рыцарей и что будет разумнее, если он вернётся в Аремор. Сказал, что ему нужно время, чтобы подготовиться к празднествам по случаю победы и нового разделения королевства.
- Вот как! Стало быть, Рихемир готовится делить королевство, которое ему не принадлежит, - сказал Эберин с усмешкой. И, повернувшись к фризам, воскликнул: - Пришло время показать самозванцу, где его истинное место!
Глава 35
Король Рихемир не спал вторую ночь. К нему в ареморский дворец один за другим являлись гонцы, принося тревожные вести. Из их донесений следовало, что, во-первых, кочевники разгромлены, а их вождь Ки-ррах убит; во-вторых, что мятежные сеньоры, во главе с Розмундой Монсегюр и Бладастом Маконским, узнав о поражении Ки-рраха, снова восстали. И, в-третьих, что победившее дикарей ополчение направляется в Аремор, и ведёт фризов не кто иной, как непобедимый маршал Эберин Ормуа.
Отпустив последнего гонца, Рихемир, став мрачнее грозовой тучи, призвал канцлера Вескарда.
- Объявите моим рыцарям, чтобы они не покидали стен цитадели и не убирали далеко свои мечи. Моя война ещё не закончена: изменники и смутьяны никак не могут отказаться от желания испытать на прочность мою волю и мою беспощадность к ним. Розмунда и Бладаст, несмотря на свои титулы и близость к трону, не только не хотят помочь мне в моих планах, но оказывают сопротивление самым наглым образом. Проклятие, мне надоели их бунты! Они уже проиграли мне сражение и вот снова, не имея настоящей силы, хотят запугать меня. Знаю я этих людей!.. Вчера они с позором бежали от меня, вырядившись монахами, а сегодня делают важный вид, потому что уверены, что я не одолею их без помощи кочевников. Они снова хотят запугать меня! Глупцы! Но когда я занесу над ними свой железный кулак, они смирятся и упадут мне в ноги, моля о пощаде… Только пощады больше не будет! Никому!
Произнеся последние слова, Рихемир даже причмокнул от удовольствия. Да, всё верно, именно так он и поступит со своими мятежными вассалами! Он казнит их всех: Бладаста Маконского, брата и сестру Монсегюров, мастера-приора Тарсиса, графа Ормуа, девчонку-бастарда…
Вескард, слушавший угрозы короля, хотел возразить ему, напомнить, что страна, разорённая междоусобицей и чужеземным вторжением, сейчас нуждается в спокойствии. Что было бы разумнее искать пути примирения с мятежными сеньорами, а не доводить их до крайности. Но потом подумал, что спорить с Рихемиром столь же бесполезно, как с безумцем. Впрочем, в последнее время канцлер всё больше убеждался в том, что король и вправду сошёл с ума. Если бы не верность клятве на священной Орифламме, Вескард уже давно присоединился бы к графу Сантонума. По крайней мере, Эберин Ормуа обладал не только здравым рассудком, но и благородством истинного ареморского рыцаря…
Канцлер отвлёкся от своих раздумий и нацепил на лицо столь привычную ему маску учтивого внимания – снова заговорил Рихемир:
- Ещё я хочу, чтобы для черни устроили большой шумный праздник. Наймите разносчиков еды и вина – пусть всех угощают даром. Если кто-то спросит, почему не берут платы, пусть отвечают, что его величество король Рихемир угощает своих подданных от чистого сердца. Да-да, именно так: от чистого сердца! Пусть разносчики говорят людям, что подлые сеньоры бунтуют против своего короля и даже хотят убить его за то, что он благоволит простому народу. Вы слышите меня, Вескард? Я хочу, чтобы на Дворцовой площади, перед цитаделью, на всех улицах было полно народа.
Рихемир задумался на мгновение и уточнил:
- Чтобы там бродили такие толпы, что яблоку было бы негде упасть!
Канцлер в недоумении поднял брови.
- Для чего вам это нужно, сир?
- А вы не догадываетесь? – хитро прищурился на него король. – Когда мятежники подойдут к крепости, они увидят, как веселится простой люд. Разве они станут прерывать народный праздник и нападать на безоружных? И потом… В толпе всегда легче затеряться! Неужели вы об этом не подумали, Вескард?
- Да, конечно, - поспешно согласился канцлер, разгадав план Рихемира. - Будет так, как вы приказываете, ваше величество, хотя…
Рихемир поднял кверху палец, давая понять, что не хочет слушать никаких возражений. Затем воровато огляделся по сторонам и, понизив голос, продолжил:
- Распорядитесь также подготовить к отплытию «Чёрную лебедь». Ни Бладасту, ни Розмунде неизвестно о существовании этого корабля, поэтому никто не сможет догадаться, что я сбежал на нём. Но!.. Вескард, вы же понимаете, что мой побег это самая крайняя, вынужденная мера?
- Разумеется, сир, - с невозмутимым видом ответил канцлер и поджал губы.
Рихемир удовлетворённо кивнул и, взявшись за резные позолоченные подлокотники трона обеими руками, порывисто встал.
- А теперь мне нужно закончить одно важное дело!
Тут же по зову короля явился камердинер, с помощью которого он надел доспехи и затем отправился в темницу, где томился граф Раймунд Блокула. С тех пор, как брата бывшей королевы обвинили в нападении на Великого мастера-приора Тарсиса, Рихемир впервые собрался лично поговорить с пленником.
Заскрежетали ключи, стража распахнула дверь перед королём, и тот вошёл в тёмную келью, брезгливо прижимая к носу надушенный шёлковый платок.
Раймунд услышал шаги вошедшего, но даже не повернул голову в его сторону. Он сидел в углу на соломенном тюфяке и с тоской смотрел в зарешечённое окошко под самым потолком.
