тут только я услышала, как за грудами мусора копошились люди и как пыталась прорваться к нам стража.
— И что бы они без нас делали? — хмыкнул Румпель и взмахнул рукой.
Тронный зал вмиг преобразился и вернул свой прежний облик. Только Экскалибур остался независимо лежать на полу, игнорируя магию колдуна. Ошарашенные слуги ввалились в помещение, растерянно воззрились на Эрик и испуганно — на Румпельштильцхена.
— Благодарю. — отрывисто сказал принц, по-прежнему на нас не глядя.
Но вместе со стражей в зал ворвалась и… Фея-крестная. Собственной персоной. Живая и разъяренная.
И, конечно, нацелилась она сразу на меня. Точнее на палочку, которая все еще оставалась в моей руке. Я сразу же завела руку за спину и процедила, с вызовом глядя на ведьму.
— Ты ее не получишь.
Наверное, стоило на нее наложить проклятие за все, через что она заставляла проходить своих жертв, за злодеяния, за жестокость. Эта ведьма заслужила кару.
Но если я начну пользоваться магией палочки, накладывать проклятия, то… Во что это меня превратит? Власть и могущество опьяняли, а злодейская сущность во мне все больше расцветала.
Хватит. Хватит магии.
Фея-крестная остановилась напротив меня и недобро прищурилась:
— Думаешь, у меня не получится ее вернуть? Отдай сейчас же!
— Ну уж нет.
— НЕТ!
Я взяла палочку за два конца и с легкостью переломила ее. Это произошло в одном импульсе — точно так же, как когда я разожгла огонь в лесу Злой королевы, или когда отрезала волосы Рапунцель, или когда отдала голос Русалочке. Решение показалось правильным. Но всего лишь на мгновение.
Палочка хрустнула, а вместе с ней вздрогнул и сказочный мир — он словно очнулся и начал отряхиваться, как мокрый пес, сбрасывая с себя паутину старых заклинаний. Избавляясь от всего, что было навязано чужой волей… От власти сюжета, от чар волшебной палочки и от всего инородного — в том числе и от меня.
Я поняла, что в этот раз совершила ошибку.
Долго и счастливо
Что происходит? Нет… Нет-нет-нет-нет. Нет!
Я потянулась к руке Румпеля, но мои пальцы прошли сквозь нее, превратившись в дым: бестелесные ладони больше не могли никого коснуться. Словно иллюзией все это время были не сказочные герои, а я.
Единственное, что оставалось реальным, так это голос Феи-крестной, который ранил подобно стрелам:
— Ты была в сказочном мире благодаря силе этой палочки, глупая ты и неблагодарная девчонка! А теперь все! Все!
— Нет…
— Все мои чары! Все, созданное мной! Ты испортила! Ты все разрушила!
Фея-крестная визжала, ругалась и хохотала, глядя на то, какой прозрачной становится моя фигура.
У меня не осталось и тени… Она исчезла первой и теперь тянула за собой, уговаривая вернуться домой.
— Румп, — я испуганно посмотрела на него. — Это же не…
Это не конец?
Он что-то произнес, но я не услышала, потому что водоворот из красок и звуков завертелся вокруг со страшной скоростью, утаскивая меня прочь из сказки и выбрасывая в долгожданную реальность, которая совершенно по мне не скучала.
* * *
— Что же вы себя не бережете? — причитала пожилая женщина, помогая мне подняться, — ну какие обмороки в таком возрасте, вы же совсем молоденькая.
Я неуклюже поднялась с асфальта, озираясь по сторонам, как сумасшедшая. Голова жутко болела. Последнее, что я помнила… Я помнила, как подошла к своему дому и встретила жуткую старуху, а потом… Что было потом? Что-то важное, что-то очень важное.
«Я люблю тебя».
— Я люблю тебя… — эхом повторил собственный голос.
И воспоминания о времени, проведенном в сказке, вернулись: неожиданно, как ливень в летний день, они обрушились ледяным шквалом.
Румпель, Люцифер, Фея-крестная, они все исчезли.
— Я не успела вызвать скорую. Вызвать?
— Не нужно, все в порядке.
Ничего не было в порядке.
Я вернулась из сказки именно в тот момент, когда всем сердцем желала в ней остаться.
— Куда вы? Девушка?
— Спасибо, мне нужно… Мне нужно идти.
Шаг, за ним еще один, и вот я уже сорвалась на бег. Вечер, летний зной, знакомый городской гул, который никогда еще не был столь оглушительным, усиливали пульсацию в голове, превращаясь в смазанные блеклые краски.
Я пробежала по улице к автобусной остановке и, только влетев в закрывающиеся двери и вцепившись в поручень, вдохнула, наверное, впервые.
Вытащив телефон, посмотрела на дату. Оказывается, месяцы, проведенные в сказке, ничего не стоили в реальности. Прошло сколько? Час? Может, два. Во рту все еще сохранялся привкус отвратительного напитка из кофейни.
«Тебе все померещилось. Этого не было. Не было. Ты упала, ударилась головой. Этого не было. Это игры больного рассудка».
— Нет. — прошептала я, отгоняя ядовитые мысли. Они, как змеи, суетились в голове, обесценивая то, что отныне я ценила больше всего, они пытались помножить на ноль чувства, обесцветить воспоминания, отравить их иллюзией.
Но я ведь встретила своего мужчину, полюбила, поняла, что для меня важно, и это было по-настоящему.
«Или нет. Неужели ты веришь, что была в сказке? Очнись. Не поддавайся дереализации, ты сходишь с ума».
Чтобы сбежать от внутреннего голоса, я вышла раньше нужной остановки. Две высотки, между которыми располагался магазин ведьмы, уже были видны за другими домами. В груди кололо из-за сжавшихся нервов, когда я подходила к домам.
Не было никаких сомнений, что, повернув за угол, я увижу вырвиглазную вывеску магазинчика, подсвечиваемую солнцем, зайду к Фее-крестной и потребую вернуть мне Румпеля. Но этого не произошло.
На самом деле я замерла посреди улицы, а едкий внутренний голос восторженно зашипел, потому что вместо букинистического магазина «В гостях у ведьмы» между высотками пристроилась старая зеленая голубятня.
«Тебе все приснилось. Этого не было. Видишь? Убедилась?»
Я медленно, как сомнамбула, набрала номер Жени. После нескольких гудков она ответила:
— Хай, чего звонишь?
— Жень, мы сегодня с тобой виделись?
Подругу не нужно было видеть, чтобы понять, как та забеспокоилась.
— Что-то случилось? Почему у тебя такой голос?
— Просто ответь…
— Ну, покупали «Дракулу», тебе еще всучили книгу со сказкой, которую ты оставила на лавке, а что? Вит, не пугай меня, пожалуйста. Или это какой розыгрыш?
— Нет, со мной все хорошо. Спасибо, что ответила, отдыхай.
Я отключилась и, проглатывая рыдание, бросилась к скамейкам.
— Ну же, пожалуйста, пожалуйста.
Книга была последней надеждой. Я не знала, что с ней буду делать, когда найду, но было необходимо ее отыскать, как последнюю нить, связывающую меня с пропадающим миром.
Но ее не было: ни на скамейке, ни под ней, ни за, ни в кустах, нигде. Я обшарила
