— Я не называл так ее уже много лет.
— Если ты не ведешь себя как козел, это еще не повод для доверия, дядя.
— Ладно, — буркнул Ник. — С твоим новым лицом я еще могу смириться. Ты хотела выглядеть как Кейт, и я это понимаю. Я даже могу понять, зачем ты вставила себе этот глаз. Чего я не понимаю, так это почему ты позволила Эрре убедить тебя стать ее марионеткой.
— Она меня не убеждала. Я сама выбрала Новый Шинар. На то у меня свои причины.
— Старый Шинар был тиранией, и ты пытаешься ее воскресить.
Я наклонилась вперед. У меня уже был этот спор раньше.
— Ты судишь о древней цивилизации, не зная о ней ничего, применяя к ней современную политическую структуру. Шинар никогда не был абсолютной монархией. Власть королевской родословной была ограничена. В нем было три ветви власти: исполнительная, законодательная и судебная. Эта идея намного старше, чем Соединенные Штаты. Чтобы приехать сюда, мне пришлось убедить Совет Нового Шинара в том, что, в конечном счете, в их интересах, чтобы Кейт выжила.
Их не пришлось долго убеждать. Кейт была любимой племянницей Эрры и принцессой Шинара, и неважно, считала она себя таковой или нет. К тому же, все прекрасно знали, что если они попытаются помешать мне, защитить женщину, которая вырастила меня как свою родную дочь, я тут же отрекусь от престола.
— Мне пришлось стоять перед двадцатью людьми и излагать им худшие и лучшие варианты развития событий. Они обсудили их между собой и проголосовали. У них была власть помешать мне уйти.
Ник всплеснул руками.
— Мне тебя не понять. Ты выросла в демократии.
— Нет, я выросла в федеральной республике. В настоящей демократии, голосование большинства имеет абсолютную власть и перевешивает интересы меньшинства. В республике индивидуальные права гражданина абсолютны, и голосование большинства не может их ущемлять.
Он уставился на меня.
С точки зрения индивидуальных прав, старый Шинар не сильно отличался от нынешней системы. У него были свои проблемы, но он гарантировал гражданские свободы. Он предлагал путь продвижения, основанный на заслугах. Любой желающий мог баллотироваться на должность по истечении необходимого срока военной или гражданской службы. Мужчина, сидевший в кабинете Стеллы, родился простолюдином. Он просил милостыню на улицах, пока ему не исполнилось десять лет. До того, как Шинар пал, он стал высшим сакканом — самым высоким уровнем поста министра, которого можно было достичь.
Ник поднял руку.
— Это все еще монархия.
— Как и Соединенное Королевство.
— Посмотри на фото. Ты одета в золото. Люди тебе кланяются. Это делает тебя счастливой? Ты такой себя видишь?
Я вздохнула.
— До магического Сдвига крупнейшие мировые державы обладали ядерным оружием. Все понимали, что пока существуют эти бомбы, о новой мировой войне не может быть и речи, иначе жизнь на планете закончится. Тысячи лет назад, до технологического Сдвига, когда магия царила безраздельно, никто не становился королем или генералом, если только они не обладали большой магической силой. Как наследница Шинара, я — меч и щит моего народа. Если возникнет угроза, я буду первой, а может и единственной, кто отреагирует на нее. Я их атомная бомба. Мой долг — встать между королевством и его врагами. Когда я ношу золото на официальном мероприятии, это потому, что я сигнализирую другим, что Шинар процветает и достаточно силен, чтобы сохранить свое богатство. Когда члены совета носят одинаковые зеленые и белые одежды, это потому, что их униформа сигнализирует о том, что все они равны. Внешний вид имеет значение.
— Роланд был тираном.
— И совет Нового Шинара принял официальное решение о лишении его гражданства Шинара. Если он когда-нибудь выйдет из тюрьмы, Новый Шинар вернет его обратно
Ник рассмеялся.
— Эта федеральная республика, которую ты так любишь, расползается по швам, — сказала я. — Если она работала до Сдвига, то сейчас — нет. Вчера в этой республике мужчина переломал ребенку кости и протащил его на цепи средь бела дня через весь город, и никто ему не помешал этого сделать.
Ник помрачнел.
— Это удар ниже пояса. Любой рыцарь нашего капитула не прошел бы мимо. Как и любой офицер полиции Атланты.
— Но они это сделали. Правоохранительные органы слишком малочисленны и слишком рассредоточены. Джаспер не скрывался. Он был уверен, что его поступок останется безнаказанным. Система вышла из строя. Она пала два десятилетия назад, когда я была беспризорницей. Я точно знаю, насколько уродливы эти улицы. Меня спасла не республика, то была Кейт.
Он поморщился.
— Не поспоришь.
— Старая система, в конце концов, рухнет, и скорее раньше, чем позже. Лос-Анджелес — это практически город-государство. Как и Атланта. Я не хочу жить в то время, когда сильнейшие мира сего взойдут на вершину и поделят страну на крошечные вотчины. Я хочу построить новую нацию, где люди будут в безопасности.
— Претендуя на землю и навязывая свое правление другим.
Он был похож на собаку, что сидит на сене.
— Территория Нового Шинара в настоящее время включает Сан-Диего. Ты знаешь, почему?
— Уверен, что ты мне скажешь.
— Потому что Сан-Диего провел референдум в пределах своих границ, и их граждане проголосовали за то, чтобы присоединиться к нам. Мы не указываем городу, как управлять самим собой. Мы уважаем законно избранное муниципальное правительство.
— Нет, вы просто ожидаете, что они будут кланяться и лебезить. — Он постучал по фотографии с бизнесменами. — Типа того.
— Это Торговая палата Ла-Месы. Никто не просил их кланяться. Они пришли встретиться с нами, потому что у них существовал культ смерти, крадущий детей для человеческих жертвоприношений, и они уже перепробовали несколько других сил в этом районе, и они думали, что придется лебезить. — Я порылась в папке. — Я помню, когда это случилось. Держу пари, там есть еще одна фотография… Вот она.
Я вытащила ее и положила перед ним. На ней я, все еще одетая в тот же наряд, помогаю пожилой бизнесвумен подняться по ступенькам, в то время как другие бизнесмены топчутся рядом, не зная, чем себя занять.
— Новый Шинар — не тирания, дядя. Как бы сильно тебе этого не хотелось. Но раз уж мы завели этот разговор, разве тебя кто-то избрал на это место? Или Десандра была избрана альфой клана волков?
— Здесь все иначе и ты это знаешь.
— Нет, это одно и то же. Десандра могла бы покинуть Атланту и отправиться в Кентукки, где стаи оборотней вне закона, чтобы спокойно растить там детей. Но вместо этого она прорезала себе путь на вершину клыками и когтями.
Он покачал головой.
— Как об стенку горох.
Я вздохнула.
— Позволь мне спросить тебя вот о чем: считаешь ли ты, что Атланта сейчас безопаснее, чем десять лет назад, когда Кейт защищала ее?
Он не ответил.
— Я не слепая. Я не втюхиваю угнетение. Я делаю все возможное, чтобы идеалы свободы и прав личности не исчезли. Но я приехала сюда не для того, чтобы убеждать или вербовать тебя. Я здесь, потому что Кейт в опасности. Молох сжигает младенцев заживо, чтобы набрать силу. Можем ли мы согласиться, что это плохо? Ты поможешь мне остановить его?
Он покачал головой.
— Это «нет»?
— Я качаю головой сам себе. Потому что я идиот. Кто еще знает?
— Лютер.
— Ты рассказала Лютеру, но не рассказала мне?
Я поморщилась.
— Мне не пришлось ему говорить. Он сам меня узнал.
Ник уставился на меня.
— Я помогу тебе с Кейт. И это будет единственное, с чем я тебе помогу. Я слежу за тобой. За каждым шагом и каждым вздохом.
— Идет.
Я изложила ему все, что узнала об убийствах, Дереке, Асканио, ма'авирах и реликвиях.
Он все это воспринял.
— Ферара усложняет ситуацию.
— Я слышала, что он нацелился на трон Царя Зверей, но с трудом могу представить его на этом месте.
Ник снова вздохнул.
— Здесь все сложно. Джим устал. Ты же знаешь, что у него дети?
