Конечно, я помнила первую настоящую любовь Максимилиана, смерть которой надолго подкосила его и лишила веры в лучшее.
— Её отравил не поклонник… Точнее — поклонник, но по указке императора, — Макс поджал губы. — Я бы никогда не смог приготовить противоядие, потому что яд делался лучшими колдунами. Рейнольд заявил, мол, я бы растратил свои способности на семью, а он помешал этому случиться. Такой вот благодетель. Он сетовал на то, что я в итоге не оценил его заботы. Если бы я знал истинные причины гибели Лиссы, никогда бы не пошел на служение к этому человеку… а я ведь всегда благодарил его за доброту. Думал, как здорово: он принял меня после того скандала. Вот идиот!
— Но ты не знал и не должен корить себя.
— Угу, не должен. Жаль, не я его прикончил. Хотя, — лицо Макса озарила улыбка. — Скажем так, я участвовал. Яд моего изготовления тоже считается.
— Конечно, считается! Не верю, ты живой, — пощупала, потрогала, облапала всего. — А я сохранила твое письмо, думала, оно последнее…
— Да ну, разорви и выброси. Я написал его заранее. Потом подсунул одному из стражников, кто нормально ко мне относился. Сейчас сам стыжусь. Не люблю лишнюю патетику, все эти слова про «будь счастлива» и «навеки твой, без остатка». Фу. Розовые сопли, как ты выражаешься.
— Нормальные сопли, мне понравилось, — пихнула его в бок локтем. — Ты вообще-то задолжал мне ресторан с рапанами.
— Да хоть сегодня! — но затем Макс сильно призадумался, оглядев меня с ног до головы. — Хотя нет. Сегодня никаких ресторанов не предвидится.
— Почему это?
— Ну, например, потому что прямо сейчас я планирую раздеть тебя и долго… нет, не так… долго-долго, со вкусом, — он просмаковал, — любить. Во всевозможных позах. В твоих же интересах согласиться.
— А тебе можно, ну, заниматься…
Я не успела закончить фразу насчет здоровья Макса, потому что его губы накрыли мои.
Он был нетороплив и совершенно не пытался растянуть жажду от долгой разлуки. Его руки срывали с меня одежду, губы скользили по груди и животу. Он глухо застонал, войдя в меня, а мне не хватило голоса даже на тихий стон. Наполненность им, желанная, долгожданная, такая необходимая, сводила меня с ума. Я сама насаживалась на Макса, ускоряясь и замедляясь, шептала ему на ухо, как люблю… хочу… не могу без него.
Ладони помнили все те места на моем теле, касание которых заставляло меня всхлипывать. Бесконечно извиваться от возбуждения, восхищения и жара, что разливался в животе, стекал по ногам жидким медом.
Мы любили друг друга прямо на полу, полураздетые, среди зелий и документов.
— Как видишь, заниматься сексом мне можно, — подмигнул Макс много позже.
— Ага… вижу…
Как бы ещё отдышаться после показанного мастер-класса.
— Слушай, я могу открыть портал в Россию. Мне понадобится время, конечно…
— Зачем? — если честно, не этого разговора я ожидала после того, как содрогнулась от удовольствия, а палец Макса всё ещё лежал на моем клиторе, мягко обводя его, заставляя меня вновь разгораться желанием.
— Мало ли ты планируешь вернуться. После всего, что случилось, не удивлюсь, если тебе не захочется иметь с нами дел.
— Ага, то есть десять килограммов золота кое-кто решил зажилить? — хмыкнула я, давая понять, что отступать не собираюсь. — Я обязательно свяжусь с родителями и друзьями, но жить буду здесь. С тобой и… Александром, если он, конечно, разрешит.
— Насчет Александра не обещаю, — указательный палец ворвался внутрь, заставляя меня развести ноги. — Но от меня ты нескоро отделаешься…
— Ах…
Я задохнулась, когда Макс нащупал точку, заставляющую мир перед глазами вспыхивать искрами.
— Какая же ты отзывчивая... — пальцы задвигались чаще, быстрее. — Как же сильно я тебя люблю.
В тот день мы толком даже не пообедали.
Кстати, чуть позже я узнала, что когда Александр пришел проведать Макса, то сказал ему коротко, но безапелляционно:
— Я бы не простил себя, если бы ты не выкарабкался.
В тот день между братьями был установлен окончательный мир.
***
Ещё не коронованный император (но дело к этому шло семимильными шагами) пригласил меня к себе в субботу в двенадцать ноль-ноль. Для личного разговора. Тет-а-тет. Звучит, конечно, смешно, только вот мне было не до шуток. Я думала о том, что Александр настолько не горит желанием меня видеть, что даже встречу назначил официальную.
— Всё будет хорошо, — щелкнул меня по носу Макс перед тем, как отпустить к брату. — Он же не откусит тебе половину лица, прекращай себя накручивать.
Мы приехали в столицу ранним утром и последние несколько часов я мерила нервным шагом гигантскую спальню, в которой нас расположили.
Поэтому, когда слуга сообщил, что Александр дэ Горн готов увидеться с Екатериной Троицкой, внутри меня всё съежилось. Он-то готов. А я?
Алекс ожидал меня в небольшом кабинете. Я, если честно, ожидала, что там будет огромная комната с гигантским таким столом, за которым можно разместить человек пятьсот. В итоге полная скупость, никакого тебе золотого пола с люстрами из бриллиантов (привет девочкам-служанкам!), только необходимый минимум для работы. Даже окно зашторено.
Когда я вошла, Алекс поставил на маленький кофейный столик две чашечки с кофе — горький шоколадный аромат ударил в ноздри — и жестом указал на одну.
— Возьми, тебе понравится. Повар готовит невероятный кофе.
Замечательное приветствие.
А как же «здравствуй»? Как же «я думал о тебе»?
Так, не рыдать раньше времени. Ты рассчитывала на нечто похожее, даже спланировала, как конкретно будешь уходить. Походкой от бедра, разумеется. Грациозно как лань.
Он совсем не изменился, да и на что я рассчитывала? Что человек после двух недель расставания со мной чудесным образом преобразится? Ага, посвежеет, седина исчезнет, цвет лица станет здоровее. А всего-то требовалось избавиться от маленькой кровопийцы по имени Катя.
— Спасибо, — я бережно обхватила чашечку, но отпивать не спешила.
Мне подумалось, что как только кофе кончится, нашим отношениям тоже придет конец. Неспроста же он так отстранен и сосредоточен.
— Помнишь, как тебя отравили? — зачем-то спросил Александр, не притронувшись к своей чашке. — Мы нашли исполнителя. Этого следовало ожидать, но его заказал Виктор.
Э-э-э, отлично. Не так я планировала начать разговор. Не про отравление и Виктора Деевского, о которым безуспешно пыталась позабыть.
— Ясно.
— Думал, тебе будет интересно.
— Да, конечно.
Лишь глупец не увидит, как сдержан Александр. Он даже в мою сторону старался не смотреть, предпочитая изучать вазочку с печеньем, стоящую посередине стола. Мраморная статуя из какого-нибудь музея и то выражала больше эмоций, по крайней мере, их подобие. Ну а напротив меня сидел будущий император, величайший — наверняка — правитель. Но не мой мужчина.
— Прости меня, — решилась я, отставив чашку; кофе стал казаться соленым и гадким, с привкусом подступающих слез. — За то, что не послушалась и всё испортила. Из-за меня тебе пришлось сражаться с Виктором…
Я слышала от Макса: его рука восстанавливается, но о полном выздоровлении говорить рано. Александр пропадает на тренировках, мучая своё плечо, разрабатывая его, хотя целители умоляют прекратить. Якобы нужен покой. Но когда этот упертый осел слушал чьи-то советы?
— Я и не злился, — просто ответил Александр.
— Я обещаю, что всегда буду тебе доверять.
Если ты, конечно, дашь мне шанс.
— Екатерина, поверь. Я бы поступил точно так же. Сама видишь, я тоже не остался в стороне, когда услышал о тебе. Хотя мог бы засомневаться и отправить к Виктору кого-нибудь из стражи. Но, увы. Мы оба хороши. Ничего бы не изменилось, поступи ты иначе. Рейнольд всё равно не успел бы спрятаться, потому что его окружили. В ту секунду, когда Виктор сообщил, что ты находишься у него, я расставлял войска, чтобы минимизировать потери. Понимаешь? Силы давно стекались в столицу, мои люди ждали команды. Всё было кончено задолго до того, как мы с Деевским сразились. Не вини себя. Наоборот, я благодарен тебе за возможность расквитаться с ним.
