ним дружеские отношения.
По душевному вечернему разговору с поварихой я поняла, что дел в городе меньше не становилось. По нему ходить было все также опасно. Но в это мне влезать запрещено, по крайней мере, пока владыка не проникнется доверием и не позволит мне спокойно выходить из замка без сопровождения кого-то из своих слуг. Я была уверена, что за мной до сих пор наблюдают, и пускай их не видела, даже когда ходила одна по коридорам, ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Когда вошла в комнату Снежка нигде не было, этот негодник все также пропадал и появлялся на глаза только тогда, когда ужасно хотел есть. Вот и сейчас его не было рядом, я в привычной манере скинула с себя платье, оставшись в нежно-кремовой сорочке с приятным мягким кружевом, захватила сменную одежду и уже направилась в ванную комнату, когда услышала за окном какой-то стук. Потом еще и еще, звук не унимался, я подбежала и раздвинула занавески, которые раньше раздвигать было бессмысленно, ведь там сплошная темнота. В окно билась белая птица-вестник. Я произнесла заклинание и прикоснулась к стеклу. Тогда птица смогла пройти сквозь него и, сделав круг по комнате, села на кровать. Белая сова считалась вестником исключительно Ведьмовской академии, которую обычно использовал директор, когда хотел отправить тайное послание.
" Но как она здесь оказалась? Ведь меня сюда отправили именно потому, что в Нижний мир невозможно проникнуть через портал. Это очень странно"
Стоило только ее коснуться, как она рассыпалась на множество перышек, из которых сложилось письмо. "Дорогая Селестия, по многим причинам тебе сейчас не стоит возвращаться в академию. Ты наверно, уже знаешь, что повсюду бушует беспокойство. Я отправил тебя в качестве посланника не только для того, чтобы ты передала письмо, но и по другим причинам, которые я не могу тебе сейчас назвать. Скоро Совет соберется снова, мы будем приводить наш план в действие. Не будь безрассудной".
Ну, вот и как после этих слов мне сидеть на месте? Я думала, что все порталы закрыты, но глубоко ошибалась. И сейчас не хотелось лишь одного — помчаться на поиски выхода из этого места. Все равно здесь не было ничего, что останавливало бы меня. Теперь я четко осознавала, что правитель не отпускал меня не по собственной прихоти, а по просьбе магистра Горальда. В груди кольнула обида. Перед глазами пронеслись моменты наших ссор, споров и объятий. Но больнее всего было от последнего. Ночь, которую я так хотела забыть и раз за разом запрещала себе даже думать о ней, теперь разбилась на осколки. Я подняла упавшее полотенце и пошла в душ в надежде, что холодная вода смоет мои печальные мысли, но, даже дрожа от холода, я не могла прекратить калейдоскоп болезненных мыслей. Зашла в комнату, потушила свет и упала на кровать. Под боком что-то зашевелилось, этот маленький проказник все же вернулся. Мне так хотелось тепла, что я скрутилась калачиком, прижала его к себе и закрыла глаза. Сон еще долго не приходил ко мне, я продолжала вызывать к нему, пока не помутилось сознание.
Утро было невеселым. Кухарка постучала в комнату и, не открывая дверь, позвала меня к завтраку. Вставать не хотелось. Проказник сопел, прижавшись к моей голове и пожевывая волосы. Я осторожно вытянула их из его рта и мелких лапок. Он никак не реагировал и продолжил спать. Банные процедуры не заняли много времени, и уже через 15 минут я вошла на кухню. Женщина сновала туда-сюда с тарелками и подносами. Она накрывала утренний стол для слуг, заполняя его всевозможными лакомствами. На столе стояла порция и для меня. Не стала мешать и просто села за трапезу. Несмотря на то, что готовка была просто изумительной, я совершенно не чувствовала вкуса. Казалось, будто из меня выкачали все жизненные силы и обрезали крылья.
Когда кухарка закончила приготовление, она вернулась и подготовила поднос с едой для правителя. Но относить его я наотрез отказывалась, не было никакого желания кормить того, кто лишал меня свободы и стерег как дракон в башне. Женщина с моим решением была не согласна, она настаивала и буквально давила на меня. Искренне не понимала, почему она так хочет, чтобы этим занималась именно я. От печальных глаз уйти не удалось, пришлось подняться наверх и постучать в двери кабинета. Размениваться на лишний приветствие я не стала, мой прошлый визит показал, что магистру было совершенно безразлично мое присутствие, ровным счетом, как и мне его. Я вошла, ровным шагом ступая по ковру, почти неслышно поставила поднос и собиралась выйти.
— Что то произошло? — магистр казался чем то недовольным.
Я остановилась и, не оборачиваясь, ответила:
— Почему вы так решили? — старалась чтобы мой голос казался как можно более спокойным.
Магистр только усмехнулся:
— Непривычная тишина с утра пораньше. На вас, маленькая ведьмочка, это очень не похоже. — было слышно как переворачиваются страницы и продолжается черчение пера по листу.
— Вам показалось, Ваше превосходительство. — съязвила я, потянула за дверную ручку и вышла прочь.
День все никак не ладился. Сначала пришли, какие то взбалмошные пациенты, которые где-то во дворе играли в мяч, и в итоге один сломал руку другой ногу. Потом пришла женщина, которая настойчиво требовала выписать ей средство для похудения, и которое ей было категорически противопоказано. Ну а напоследок для полного счастья пришел пьяный возница, которого мы не могли принять в лечебнице, потому нам пришлось выйти на улицу и устроить осмотр прямо там. Мало того, что он не мог внятно объяснить свои симптомы и жалобы, он дышал на мистера Малдивина таким перегарищем, что тому стало дурно. Так что мне пришлось принести для лекаря едкую смесь, приводящую в чувства, а для возницы, настойчиво пытающегося посчитать соринки на земле при зрительном контакте в несколько сантиметров — отрезвляющую микстуру. Слава Бездне, да подействовала почти сразу, и только тогда мужик нам рассказал, что от него ушла жена, и он просит вылечить его душевные раны. Тот же вытянул из повозки бутылку, протянул доктору и сказал "давай по рюмашке а?". Мистер Малдвин покачал головой и применил на том успокаивающие заклинания. Оно сработало на нем как снотворное, сделав пару шагов туда-сюда, он рухнул беспомощной тушей прямо на землю, мы под его голову подложили подушечку. Зрелище это было смешным
