— Твоим словам тоже нет веры, — парировала Хильда, зло усмехнувшись, — Ты ее приспешница и будешь защищать даже на смертном одре. Видимо, Анифа пообещала обучить тебя? А, может, ты тоже уже примкнула к демонам?!
— Да как ты смеешь?! — это выпалила, побледнев, Нод, мать Лиа. Она тоже была в горнице, как, впрочем, и ее племянница, двоюродная сестра Лиа. — Хильда, будь ты трижды дочерью ярла, но ты не имеешь права оскорблять мою дочь! Побойся богов!
— Мне нечего их бояться, — фыркнула Хильда пренебрежительно, — Боги и так уже достаточно наказали меня!
— А теперь ты хочешь их гнева? Хильда! Как ты не понимаешь! Разве можно быть настолько жестокой?
— Пожалуйста… — не в силах терпеть этот раздор, Анифа устало прикрыла глаза, — Прекратите…
Всего несколько дней назад она была уверена в своей силе и невиновности. В защите своих мужчин и их верном выборе.
Сегодня же Хильда подловила момент, когда она снова оказалась растеряна и потому — уже не столь самоуверенна. Еще и проклятый ночной сон… Невнятные образы ворвались в ее разум, заставив смешаться и потеряться в собственных эмоциях. Паника накрыла ее с головой, и женщине пришлось закусить губу, чтобы не издать отчаянный вопль. Причем с такой силой, что Анифа тут же ощутила вкус крови на своем языке.
Дальше все происходило, как в тумане. Женщины ругались, да так сильно, что в горницу кто-то пришел, чтобы узнать причину шума. Пришлось прервать посиделки и разойтись. Лиа же, чутко ощутив состояние своей госпожи, подхватила ее под локоток и отвела прямо в спальню, чтобы помочь прийти в себя.
Раздев женщину и расчесав ее волосы, служанка еще долго сидела подле Анифы, на которую вдруг напала лихорадка, успокаивающе гладила ее по голове и плечу и тихонько шептала что-то бессвязное и незамысловатое.
Это помогло. На следующей день Анифе стало гораздо легче. К тому же Хильда тоже осталась в своей комнате из-за внезапной горячки — видимо, очередной концерт сказался и на ней.
Но, как ни странно, это самое показательное выступление сыграло Анифе на руку. И хотя несколько молодых девушек по-прежнему поддерживали дочь ярла, немало сторонниц было и у самой Анифы. Особенно близко к сердцу восприняла случившееся мать Лиа, которая обычно была далека от слухов и интриг, ведь совершенно не появлялась в крепости, занятая домом и собственным хозяйством. Однако теперь она каждый день стала выкраивать хотя бы час, чтобы увидеться с Анифой и без какой-либо цели просто поболтать с ней.
Спасало ситуацию и то, что Фригг, обладательница спокойного, но крепкого нрава, была полностью на стороне Анифы. Конечно, открыто она не могла осуждать свою сестру, ведь, несмотря ни на что, любила ее и жалела. И всеми силами старалась привести ее в чувство. Жаль, что это не сильно помогало.
***
Анифе снова снился сон. Смутно знакомый, неприятный и беспокойный. Женщина прекрасно осознавала, что это просто очередной кошмар, но не могла выбраться из вязких пут бреда. И молча страдала, внешне никак не проявляя своих чувств и эмоций.
Что-то темное и страшное окружало бедную знахарку. И она брела в этой злой темноте, постоянно на что-то натыкаясь и ощущая на своей обнаженной коже многочисленные взгляды — липкие и неприязненные, а иногда и прикосновения — обжигающе ледяные и жуткие.
Потом она споткнулась и покатилась кубарем. Твердая и холодная земля впивалась в ее тело многочисленными острыми иголками. Но не вздохнуть, ни закричать она почему-то не могла. И только катилась, больно ударяясь грудью, животом и коленями, путаясь в собственных конечностях и волосах и совершенно не понимая, где она и что с ней.
И вот она куда-то рухнула. Поднявшись на ноги, Анифа ощупала пространство вокруг себя и поняла, что находится в яме. Пальцы натыкались не только на неровные и земляные стены, но и на какие-то стебли и корешки. В какой-то момент они пришли в движение и стали опутывать ее — сначала ладони и лодыжки, потом плечи и бедра.
Ей снова захотелось закричать. Женщина стала дергаться и пытаться вырваться, но ничего не получалось. Анифа лишь беззвучно открывал рот, жадно глотала воздух и лила молчаливые слезы, которые оставляли на ее щеках пылающие дорожки и изредка падали на обнаженную грудь.
Пока не оказалась полностью опоясанной чем-то, отдаленно напоминающей толстые корабельные канаты, под тяжестью которых она снова упала.
“Ведьма! Ведьма!” — оглушили ее чьи-то вопли. И раздался дьявольский, ужасно страшный хохот.
“Рабыня! Рабыня!” — вторили ему другие голоса на наречии степняков. Конское ржание разрезали воздух.
Очередной рывок обрушил Анифу в очередную бездну. В очередной слой мрака и отчаяния. И снова — она не может ни закричать, ни позвать на помощь.
Снова появилось ощущение следящих за ней глаз. И трогающих ее нагое тело рук. Это были мерзкие прикосновения — вызывающие тошноту и слезы. Несмотря на это, женщина не оставляла попыток избавиться от них — она дергалась, шарахалась из стороны в сторону и упрямо скидывала с себя грязные и жадные руки.
Раз за разом.
Упрямо.
Настойчиво.
… Спящий подле Анифы Сигурд дернулся и резко открыл глаза. В полной темноте спальни будущей жены мужчина не сразу сообразил, что именно разбудило его, но он инстинктивно протянул руку, чтобы нащупать теплое женское тело и собственническим движением привлечь к себе.
Анифа лежала на боку, спиной к нему и лицом к безмятежно спящему Свену. И лишь тихонько выдохнула, когда Сигурд прижал ее к своей груди, властно перехватив поперек живота под одеялом. Вот только этим он не ограничился.
Несмотря на то, что всего несколько часов назад они с братом — сначала по очереди, а потом и вместе — брали ее, вволю насыщая обоюдные желания, похоть самым неожиданным образом снова вспыхнула в нем, отзываясь напряжением в паху. Поэтому Сигурд прижался к женским ягодицам и одновременно провел ладонью по животу Анифы вверх, к груди, чтобы сжать полные ореолы. Женщина слегка дернулась, ее дыхание сбилось, и Анифа слегка выгнулась, издав какой-то странный и болезненный стон.
Лаская женскую грудь, Сигурд прижался губами к доверчиво изогнутой шейке и шумно вздохнул. Одновременно он толкнулся бедрами вперед, а потому еще раз и еще — мягко и ненавязчиво, но возбуждающее.
Чувствовала ли эти движения спящая женщина? Ее сон был глубок и тяжел, и, разумеется, Сигурд понятия не имел, что в этот момент бедная Анифа мучилась от фантомных прикосновений в своем ужасающем бреду.
Но именно первый толчок в горячую и еще влажную от прошлого соития глубину вырвал женщину из него — тихонько вскрикнув и распахнув глаза, Анифа инстинктивно дернулась и повернулась, чтобы оттолкнуть прижимающееся к ней тело. Это, конечно, удивило Сигурда, и он машинально отпрянул. Но практически тут же, безошибочно поняв состояние будущей жены, подался вперед, чтобы обнять ее и жарко зашептать:
— Все хорошо, девочка. Это я. Это всего лишь я. Успокойся, пожалуйста. Милая моя…
На ощупь Сигурд нашел лицо любимой женщины и мягко погладил по щеке. Прижался губами и стал покрывать легкими успокаивающими поцелуями слегка влажную от пота кожу. И продолжал шептать что-то ласковое и ненавязчивое.
— Сигурд? — потеряно выдохнула женщина, взметнув вверх ресницы и заморгав — попыталась разглядеть что-то в темноте, — Боги… Это ты? Мне снился кошмар…
— Кошмар… — повторил мужчина рассеянно, оставляя очередной поцелуй на хмуром лбу, — Любимая, это всего лишь сон. Забудь. Ничего страшного. Я здесь. Тебе ничего не угрожает…
Всхлипнув, будто позволяя накопившимся чувствам выбраться наружу, Анифа резко обняла Сигурда за голову и прижала к себе. И почти сразу же задышала тяжело и рвано, не сдерживая потекших от облегчения слез. Мужчина продолжил её гладить — бережно и успокаивающе, — притягивая к себе дрожащую любовницу. И хотя возбуждение никуда не прошло, сейчас это было не важно. Что-то испугало его малышку во сне. А это значило, что ее спокойствие стало первостепенным и самым важным на свете.
