От копошения и звуков проснулся Свен. Его слух тут же уловил женские всхлипы, и он, не разбираясь, тоже потянулся к Анифе, чтобы обнять ее. Прижался к трепещущему телу своим собственным, обхватил широкими ладонями тонкий торс и уткнулся носом в пахнущие травами и мылом волосы. Зажатая меж двух мужских тел, Анифа снова сильно содрогнулась и на секунду задержала дыхание. Несмотря на то, что это были её мужчины, в темноте можно было легко обмануться и представить, чтоеёснова касаются жадные и требовательные руки из кошмара. И это вызывало не самые приятные ощущения, из-за чего женщина испуганно съежилась. Однако, признав любовников, женщина расслабилась и облегченно выдохнула. И безропотно поддалась настойчивому желанию Свену, который оказался не столь терпеливым и понимающим, как Сигурд. И вместо того, чтобы позволить медленно и неторопливо прийти в себя, толкнулся вздыбленной плотью между ее сомкнутых бедер, безошибочно находя путь между складочками. И легко проникая внутрь. До упора. На всю свою длину.
Анифа снова вскрикнула, и Сигурд недовольно рыкнул. По его мнению, брат поторопился. Впрочем, как обычно — не разобравшись и совершенно эгоистично.
И, чтобы сгладить неприятные ощущения, он поцеловал свою женщину, получив неожиданно сильный и отчаянный отклик. Дергаясь от каждого толчка Свена, она сама с жадностью накинулась на губы старшего брата, широко распахивая рот и отвечая напору мужского языка своим собственным.
Сейчас Анифа жаждала одного — позабыть в объятьях своих жарких любовников страшный сон. Стереть с помощью их ласк жуткие воспоминания и впечатления и наконец-то раствориться в невообразимом коктейле сладострастия.
Хищно порыкивая, будто изголодавшийся зверь, Свен стал постепенно ускоряться. Крепко обхватив женские бедра, он с жадностью насаживал Анифу на себя, пока та целовала и порывисто ласкала пальцами его брата. Сначала — лицо и шею. Потом, скользнув ладонями вниз, мускулистую грудь и крепкий живот. Пока не сомкнула кулачок на его твердом и слегка подрагивающем от нетерпения члене.
Какие же они были ненасытные, её мужчины… С какой невообразимой жаждой тянулись к ней и щедро делились с ней своей страстью и желаниями. И ведь именно сейчас Анифе это было нужно как никогда! Разгоряченная кровь и воспаленный бредом рассудок, а также окутывающая их кромешная темнота стирала всяческие границы и превращала реальность и всё, находящееся в ней, в еще один сон — только на этот раз сон приятный и сладкий.
И в нем можно было позволить все что угодно. Воплотить наяву самые бесстыжие, самые порочные фантазии и желания. Безраздельно и отчаянно отдаваться похоти, словно ныряя в глубокий омут с головой без цели выжить…
Наконец-то страх отступил, сменившись всепоглощающим вожделением. Громко застонав, Анифа снова набросилась на губы Сигурда, одновременно закидывая ногу на его бедро и прижимая его плоть к своей занятой Свеном промежности. Младший брат уловил этот порыв и снова зарычал. Выскользнул. И уперся головкой члена к тугому колечку между ягодицами. Толкнулся. Проникнул внутрь совсем немного. Отпрянул. И толкнулся вновь, вызывая очередной крик и очередную порцию трепета по всему возбужденному женскому телу.
— Сигурд! — с диким отчаянием прошептала Анифа, недвусмысленно поведя бедрами вперед и почти насаживая себя на член старшего из братьев, — Пожалуйста… Обними меня… Крепче…
Мужские руки заскользили по ней с новой силой. Крупные ладони с мозолями трогали ее, мяли, сжимали мягкие формы и ласкали чувствительные местечки, распаляя еще больше.
И вот уже оба члена скользят внутри нее, выбивая из горла всхлипы и придушенные стоны. Одновременно Сигурд исступленно пожирает ее губы своим ртом, пока он не меняется со Свеном местами, перевернув женщину на другой бок.
Теперь уже Свен целует ее и берет спереди, а Сигурд — сзади, жадно терзая налившиеся тяжестью груди и твердые горошины сосков. Они берут свою женщина, как будто та — их законная добыча, их собственность, и Анифа не имеет ничего против этого. Она буквально пьет всем телом их жар, принимает все порывистые толчки и жадные прикосновения. Сама одаривает страстными вздохами и криками и беспрестанно выгибается от наслаждения, пронзающего каждую клеточку ее тела насквозь и вытягивающего нервы в струны. Ослепляющего и взрывающегося белыми искрами под прикрытыми веками.
Сейчас Анифе не нужна нежность. Она покорилась власти своих мужчин и позволяет им… всё. В постели, да еще и во мраке, наполненном их горячими вздохами и бесстыдными шлепками и стонами нет места смущению, и братья продолжают порочную игру, не торопясь прийти к логичному завершению.
Анифа оказывается на коленях. Знакомая и привычная поза — Свен прижимается к ее бедрам, проникая во влажное лоно быстро и глубоко, а член Сигурда ритмично скользит во рту. Женщина обхватывает горячий ствол губами, принимает даже в горло и умело ласкает языком. Сладко стонет и истекает своими соками еще больше. И не чувствует никакого дискомфорта — только сладчайший экстаз и полное принятие от мысли, что безраздельно принадлежит этим двум мужчинам.
К моменту, когда она оказывается сверху, границы стерты окончательно, а в голове — сплошной туман. Анифа уже не понимает, кто именно берет ее в лоно, в зад или рот. Мужчина под ней не только устраивает ей скачку всадницы, но и исступленно сжимает и мнет ее изнывающую грудь. Покрывает поцелуями-укусами шею и плечи, накручивает волосы на свой кулак, чтобы теснее прижать к себе. Второй брат прижимается и быстро толкается со спины. Бьется бедрами о мягкие ягодицы, несильно шлепает их ладонью, а после сжимает, чтобы натянуть на свой член посильнее.
Когда сероглазые братья наконец-то кончают, Анифа остается практически без сил. Зато в голове — ни одной лишней мысли, а в теле — приятная утомленность и состояние полной удовлетворенности. Правда, она все равно боится, устроившись в объятиях любовников, закрыть глаза и провалиться в сон. Поэтому еще какое-то время невидяще пялится в потолок и под мерное мужское дыхание молча отсчитывает удары собственного сердца.
И если Свен засыпает практически сразу, то Сигурд четко прислушивается к лежащей между ними с братом женщине, пока тихонько не спрашивает:
— Что же тебе приснилось, милая?
Его рука лежала на мягком животике и кончиками пальцев медленно поглаживала тонкую кожу. Лбом Анифа прижималась к твердому и сильному плечу, и, когда Сигурд задал свой вопрос, его опалил грустный вздох.
— Я… не помню… — неуверенно прошептала женщина, непроизвольно поморщившись.
Конечно, она соврала. И хотя после продолжительной страсти видения бреда заметно поблекли, вопрос мужчины неосознанно вызвал неприятные воспоминания и ощущения.
— Ничего страшного, если ты не хочешь говорить, — продолжил Сигурд, — Но, возможно, тебе станет легче, если ты расскажешь. Что тебя беспокоит, любимая?
Анифа почувствовала благодарность за внимание и понимание Сигурда. Но говорить о том, что ее мучило, не считала… целесообразным. Да и просто не хотела жаловаться.
— Утро вечера мудренее, — нехотя проговорила женщина, снова вздохнув, — Нас всех в те или иные моменты что-то волнует и беспокоит.
— Ты боишься выходить замуж? Жалеешь о том, что согласилась? — напрягшись, спросил Сигурд.
— Что? Нет, что ты… Это последнее, о чем я могу пожалеть…
— Тогда дело в Хильде? Не так ли? Она продолжает подговаривать женщин и нести всякую чушь… Но ты же понимаешь, что ни меня, ни Свена они не трогают?
— Понимаю, но… — Анифа не смогла удержаться от улыбки и легонько поцеловала мужчину в плечо. — Да… Ты прав. Меня беспокоят эти россказни. И то, как люди на них реагируют. Но Хильда…. Она… просто завидует.
— Это не оправдывает того, что она распускает все эти слухи.
— Но я понимаю. И мне жалко её, — прошелестела женщина с печалью в голосе, — И против воли поддаюсь… сомнениям.
— И в чем именно ты сомневаешься? Считаешь, что из-за одной глупой женщины мы отвернемся от тебя? Или твои дети? Или еще кто?
