— Я не собиралась, — отозвалась я. И с мучительной тоской поправила драконицу: — Я хотела…
— Тогда предлагаю тебе сделку. Я договорюсь, чтобы в свободное от исследований время тебя отпускали учиться. Никакой практики, только теория — но теория в полном объеме и без ограничений, как для всех. Без стимуляторов ты будешь очень быстро уставать, но я распоряжусь, чтобы старосты приносили тебе задания и лекции. И я буду тебя учить — как личную ученицу. Полноценно, в том числе — и на твоем собственном примере. Мы — все кто будет работать с твоим случаем — будем всё тебе объяснять. Что мы делаем, для чего и почему, чего хотим добиться и на что рассчитываем, какие варианты решения проблемы предполагаются и есть ли они. И ты будешь участвовать. Скажу честно: на данный момент я не вижу выхода из сложившейся ситуации, и, с учетом угрожающего нам дефицита времени, ничего тебе обещать не могу. Но ты будешь не подопытным материалом, а полноценным участником исследований, хоть и в ученическом ранге. И, между прочим, это будет не рядовая лабораторная для адептов первого витка, а уникальная научная работа: таких как ты, раньше не было.
— Либо были, но не переживали магического созревания, — проворчала я, вспоминая, какие пляски с бубнами плясал целительский род Рейон дю Солей вокруг единственной дочери главы рода, когда у меня начались проблемы.
— Либо так, — легко согласилась Маргрит. — В любом случае, серьезных исследований по случаям, аналогичным твоему, не было. Это — уникальный проект. И твое имя будет в списке участников.
Я поколебалась, взвешивая “за” и “против”, прекрасно при этом понимая, что отвертеться от лечения мне не удастся: если я продолжу взбрыкивать, на меня просто спустят Алвиса, и плакало мое сопротивление, ему-то я точно не смогу отказать. А Маргрит — Маргрит предлагала соблазнительные, щедрые условия! И я вздохнула:
— Не надо приказывать старостам. Мне есть кому приносить задания и лекции. Только давайте начнем процедуры чистки от стимуляторов не сегодня? Завтра у меня промежуточный по анатоми, я самой себе пообещала, что любой ценой ее сдам!
— Договорились, — усмехнулась целительница, и поднялась на ноги. — Идем, я покажу тебе твою личную палату. Можешь перенести туда вещи из своей комнаты, только поосторожнее с артефактами, чтобы родовые с целительскими в конфликт не вступили.
Я отмахнулась:
— Ай, какие у меня родовые артефакты — я же из дома сбежала. По родовым меня бы мгновенно нашли. В нашей комнате один серьезный артефакт, зеркало, и тот соседкин!
Алвис
Я пришел к Маргрит, после отбоя, оставив крепко спящую Милдрит в палате под надзором ее домашнего целителя. Оставлять ее не хотелось, но поговорить с драконицей с глазу на глаз и желательно так, чтобы мое сокровище об этом не узнало и не приняло близко к сердцу, мне было важно. А с учетом того, что прямо сейчас Маргрит находилась возле нее почти все время, напару со светлым магом пытаясь вытащить безумную девицу из вырытой передозировкой стимуляторов ямы, — задача была не из простых!
В палату улечься моя драгоценная согласилась только после заверения, что вот ее от стимуляторов прочистят и сразу отпустят помирать спокойно за книжками.
Черный юмор, обычно поднимающий настроение, сейчас отчаянно горчил.
Она меня, кажется, ждала. По крайней мере, совершенно не удивилась. Однако взгляд, помрачневший при моем появлении, ясно дал понять: хороших новостей для меня у Маргрит нет.
— Насколько все плохо?
— Настолько, насколько сообщили ее родители, вернее, еще хуже, с поправкой на самокалечение. Даже если — заметь, я говорю, “если” — мы сможем восстановить то, что было нарушено злоупотреблением стимуляторами, ее энергетическая структура уже не выдерживает потока силы. И без того драконий дар в человеческие каналы запихнуть это надо было постараться, и, должна отдать должное моему коллеге, на мой взгляд, он совершил практически невозможное, сдержав его развитие. Но длительное активное колдовство снесло все сковы и подпорки, и обратно в скорлупу этого дракона уже не запихнешь.
— А что можно сделать?
Сожаление в глазах голубой драконицы стало еще более ярким, в груди неприятно заныло.
— Алвис, мне правда лестно, что ты такого высокого мнения о моих талантах, но ты всерьез думаешь, что я могу вот так, с наскоку выдать решение? Драконы сильнее людей и иногда — иногда! — успевают накопить больше знаний и опыта, но в людях лучше разбираются люди. А тут целый род, специализирующийся в том числе и на целительстве. Более того, они действительно уже обращались к драконам, и Эстер только развела руками, а Эстер — прекрасный целитель. У нас даже нет какого-либо опыта, на который можно опереться, пусть даже неудачного. Не было еще таких детей никогда. И я, конечно же, всерьез займусь этим вопросом вместе с ее целителем, мы сделаем все возможное. Но… чудес не жди. Даже если решение есть, нам может просто не хватить времени, чтобы его найти.
Она смотрела на меня, помолчала, и добавила почти виновато:
— Мне правда очень жаль.
-
Родовое гнездо встретило меня привычной тишиной и Тересой на пороге особняка, почуявшей прибытие кровного родственника.
— Что привело тебя в мою скромную обитель, дорогой пра… — ядовито начала она, но, увидев мое лицо, осеклась. — Что случилось?
— Надо поговорить, — бросил я, проходя мимо нее, по коридорам, в библиотеку, самое знакомое мне здесь место.
Вспыхнул огонь в камине, мягко зажглись светильники. Было что-то наркотически приятное в том, как откликалась родовая сила, перемешиваясь с драконьей. Мысль дернулась к шкафчику с хрустальным графином, но я сам себя одернул, нет, мне сейчас нужна ясная голова.
— Ты проходи, будь как дома… — проворчала, едва поспевшая за мной дражайшая родственница.
— Ты разве не этого добивалась? — я вздернул бровь.
Тереса закатила глаза, но вместо того, чтобы качать права и объяснять кто тут главный, бросила:
— Выкладывай.
— Как там твои опыты по обретению бессмертия проходят? — поинтересовался я для начала непринужденно.
Наши с племянницей отношения выстраивались на тонкой грани между уважением и родственным желанием прихлопнуть другого. Правда, как верно заметила Адамина, если бы этого другого попытался прихлопнуть кто-то третий, то огреб бы по самое не горюй. Но в любом случае, я понятия не имел, какой реакции на мои откровения ожидать от Тересы. Она могла как вцепиться в Милдрит всеми руками и ногами как в потенциальную размножательницу ввереных роду Ривад драконов, так и ненавязчиво дождаться ее… ухода. Чтобы не мешала.
— А ты что, по сдаче образцов соскучился? Так иди же сюда скорее, я сейчас крови быстренько насцежу…
— Тереса!
— Да что?! — девушка всплеснула руками. — Алвис, ну ты как маленький! Как они могут идти? У рода Ривад знаешь ли раньше двух живых образцов в распоряжении не имелось, а по трупам работать не то же самое, мне ли тебе объяснять? Я собираю базу, анализирую с имеющимися в распоряжении предков данными, сравниваю… нет, признаться, обнаружила некоторые интересные закономерности при сравнении живой и мертвой плоти, но каких результатов ты от меня за год хочешь? И вообще с чего вдруг такой интерес, мне казалось, ты в очереди заинтересованных в моей долгой и нестареющей жизни стоишь последним.
— Очередь из одного дракона — это не очередь, — возразил я, опустился в кресло и с усилием потер ладонями лицо.
Действительно. Чего я хочу?
— Алвис, что все-таки случилось? — теперь голос Тересы звучал непривычно. Если бы я плохо ее знал, я бы решил, что она беспокоится.
— Есть девушка. Полукровка. Мать — человек, отец — дракон. Но у нее аномалия — драконья сила в человеческом теле. Тело силу не выдерживает и саморазрушается. Драконы помочь не могут — они плохо знают людей. Люди помочь не могут — они плохо знают драконов. И в принципе это случай, о котором даже Маргрит впервые слышит. Есть предположение, что если такие дети раньше и рождались, то просто не доживали до полноценного раскрытия дара. Так получилось просто, что девушка родилась в древнем светлом роду с доступом к лучшим целителям…
