осыпал соплеменников бранью на родном языке и вскоре заставил их повернуть обратно, чтобы продолжить битву.
— Бейте их, братья, бейте! — гремел голос Альбуена. — Ни шагу назад! Рубите дикарей, рубите бешеных псов! Победа будет за нами!
Когда он, размахивая тяжёлым боевым топором, прокладывал путь себе и своим товарищам, со стороны врага, прожжужав, вылетели из луков десятки стрел. Некоторые фризы успели защитить головы щитами; другие были убиты. Старый вождь вдруг зашатался и упал на руки Двана, который был рядом с ним и успел его поддержать. В грудь Альбуена, под самое сердце, вошла тонкая стрела.
— Вождь… как же так? — воскликнул Дван — и, будто не веря своим глазам, дотронулся до оперения стрелы.
— Моя последняя воля… — хриплым голосом, задыхаясь, проговорил Альбуен, — найдите Эберина и вытащите его из плена… Ты помнишь, Дван, я обещал отдать за него Ирис… Он будет достойным вождём фризов! Слушайтесь его, как всегда слушались меня!..
Старик закашлялся; на губах появилась красная пена.
— Не тревожься, вождь! Твою последнюю волю я исполню, — заверил его рыжебородый великан и, когда из груди Альбуена вылетел последний вздох, закрыл ему глаза.
В тот самый миг Дван услышал крик, полный боли, но решил, что он ему почудился: ведь Ирис была далеко от поля битвы, она не могла видеть гибель своего деда. Лишь потом, позже, Дван понял, что ошибался…
Шум битвы всё возрастал и приближался к тому месту, где стояла Ирис; всё явственнее были слышны проклятия, которые фризы слали дикарям, и гортанные выкрики кочевников. Всё ближе раздавался лязг щитов, звон мечей и страшные вопли сражающихся; картина боя, вначале смутная, становилась более ясной. Ирис всё больше убеждалась в том, что на этот раз удача склонялась в сторону Рихемира и его союзников.
Размышляя о гибели дедушки и о столь больших потерях среди своих сородичей, о своих надеждах и об Эберине, Ирис сначала почувствовала какую-то растерянность, горькое отчаяние и бессилие, но постепенно их вытеснили гнев и дерзкая отвага.
В этот момент мимо неё промчался конь, в бою потерявший всадника; Ирис, приняв появление животного как знак Судьбы, стала звать его, стараясь жестами и ласковым голосом подманить к себе. Наконец ей удалось схватить его за уздечку и вскочить в седло.
Ворвавшись в гущу сражения, Ирис подняла коня на дыбы и закричала так громко, как смогла:
— Фризы, вперёд! За мной, братья!
И фризы увидели и услышали её, а из сотен глоток вырвался радостный крик:
— Ирис!.. Внучка вождя с нами!
— Ирис, вернись! — раздался голос Двана. — Что же ты делаешь, глупая девочка…
Но девушка не слышала его — она вырвалась вперёд, она летела, как ветер, как будто одна, без войска, лишь своей безрассудной отвагой могла поразить несметных врагов.
Один из них, кочевник с тёмным разбойничьим лицом, с длинными космами, к которым прилипли комки грязи, прицелился из лука… Тонкая стрела с угрожающим свистом рассекла воздух и вонзилась Ирис в плечо…
Девушка вскрикнула; из раны хлынула кровь, в глазах потемнело. Она закинула голову, но в седле удержалась.
С удивлением Ирис успела понять, что темно стало вовсе не у неё в глазах, а — в небе: точно огромная тень скрыла бледные облака, с пылающими заревом заката краями, и стала медленно опускаться к земле.
Ирис покачнулась в седле, со стоном закрыла глаза, подумав, что пробил её последний час на земле, и вдруг почувствовала, как что-то мягко обвило её тело. Это было нечто могучее и вместе с тем нежное: как будто некая сила умерила свою мощь, чтобы не причинить боль хрупкому девичьему телу. Ирис ощутила, как эта сила неожиданно подняла её в воздух, словно она была пёрышком, и до её слуха донёсся шелест крыльев.
— Тайгет… — одними губами проговорила Ирис и улыбнулась.
Глава 31
Ирис вынырнула из забытья, услышав свой собственный стон: чьи-то пальцы осторожно ощупывали её рану, и она ощущала, как по её руке сочится тёплая кровь. Потом девушка услышала чьё-то тяжёлое дыхание и слова:
— Извини, детка, если делаю больно.
Голос был знакомым, даже родным, да и «деткой» её называл только один человек во всём мире…
— Хэйл? — хотела воскликнуть Ирис громко и радостно, но с её губ слетел лишь шёпот.
— Тихо, детка, тихо… Ты поможешь мне остановить кровь, если не будешь делать резких движений.
Ирис, не веря собственным ушам, повернула голову на голос. Своим глазам она всё же поверила: рядом с ней на коленях стоял монастырский истопник Хэйл по прозвищу Дед. Осмотрев плечо девушки, Хэйл растёр между ладонями какие-то листья, приложил их к ране и затем закрепил, перевязав лоскутом чистого холста.
— Чудеса продолжаются, — заговорила Ирис с лёгкой улыбкой. — Сначала не пойми откуда появился Тайгет, теперь вот ты… Но, Хэйл, как ты меня нашёл? И куда подевался Тайгет? А, впрочем, зачем я спрашиваю тебя о нём? Ты, верно, даже не догадываешься, о ком идёт речь…
— Отчего же? — Хэйл вскинул на девушку лукавые молодые глаза; в их хитром прищуре плескалась лазурь горного озера. — Очень даже догадываюсь! Тот, кого ты зовёшь Тайгетом, принёс тебя сюда: ведь более укромного места, чем утёс Проклятой горы, не найти во всей Фризии…
— Я — в Фризии?! — обрадовалась Ирис. И тут же, вспомнив о прощальном напутствии дедушки, который велел ей возвращаться на родину в случае поражения фризов, погрустнела.
Храброго вождя Альбуена больше не было среди живых, он пал в бою, как и подобало истинному фризу. Возможно, и остальные фризы повторили его судьбу… А если так, то кочевники теперь направятся, как Альбуен и говорил, к берегам Холодного моря. И ей, преемнице вождя, рассуждала Ирис, следует немедленно объединить фризов из Туманных Пределов с гистерийцами, чтобы сообща дать отпор врагу.
— Мне нужно как можно скорее попасть в Туманные Пределы, — заявила Ирис, с решительным видом глядя на Хэйла. — Вождь Альбуен, мой дедушка, погиб, сражаясь с кочевниками, и теперь от меня, новой правительницы Фризии, зависит будущее моего народа.
И как бы в подтверждение своих слов, девушка дотронулась до колье с изумрудной сосной и янтарными рыбами, которое собственноручно надел ей на шею старый фризский вождь.
— Я отпущу тебя туда, куда ты так стремишься, — согласился Хэйл, а потом всё же прибавил: — но только сначала выслушай меня внимательно. А перед тем, как я начну свой рассказ, посмотри вокруг и скажи мне: что ты видишь?
Ирис медленно приподнялась, опираясь на локоть, и огляделась.
Помещение, в котором она находилась, оказалось подземной пещерой; с высокого потолка и
