бушевавшее внутри меня пламя не проступило на щеках, и осторожно прикоснулась пальцем к подбородку Финки.
– А кто сказал, что я его целовала?
Судя по ее заговорщицкой улыбке, это была я, но малышка только прошептала:
– Ваше лицо, миледи.
В этот миг Томпсон схватил ее за щиколотку, и она, взвизгнув, нырнула за другом обратно в складки юбок.
– Вы сомневаетесь. – Бейшел внимательно смотрела на меня исподлобья. – Пожалуй, это разумно, – добавила она и кивнула: – Это, кхм, соглашение, несомненно, положит конец долгой вражде, но действительно ли вы хотите замуж?
И да, и нет – я не знала, как ответить на этот вопрос.
Харро сдвинул брови и вдруг вскочил, выронив орешки из рук.
– Он близко.
И бросился ко мне, чтобы выловить детей из юбок, но король был уже тут как тут, и я улыбнулась ему, хотя сердце мое ухнуло в пятки. Дейд позволил мне побыть наедине с мыслями и последние два вечера лишь оставлял черную розу у моей двери, и то, что он явился за мной сюда, не предвещало ничего хорошего.
– Все хорошо. Вам ничего не угрожает. – Я протянула моему дикарю руку, когда он возник рядом в завихрениях тьмы, в привычном мрачном облачении – длинный кожаный плащ, черный жилет. – Наш король не прочь выпить чашечку вкусного чая.
Дейд прищурился – в плотно сжатых губах и напряженной осанке читалось нетерпение, желание увести меня отсюда и сообщить то, что подтолкнуло его отправиться на мои поиски.
– Я и правда не прочь, но нам нужно кое-что обсудить. – Он окинул меня взглядом: – Ты почему без плаща? Холодно же.
– Я его забыла. И дела могут подождать пять минут, – ответила я, опустила руку и подлила себе еще чая. Однако меня снедало любопытство – что именно он хотел со мной обсудить?
Харро и Бейшел окаменели, подобно булыжникам вокруг, детвора в моих юбках – тоже.
– Опал…
– Чай просто восхитительный, – сообщила я, глядя в свою крошечную чашку, затем отпила из нее и посмотрела на Бейшел: – И мы тут беседуем. Будет невежливо уйти, не закончив разговор.
Прошла секунда. Две. На третьей Дейд наконец сломался и спросил:
– Могу я поинтересоваться, что вы обсуждаете?
Я прыснула и улыбнулась ему:
– Тебя, конечно.
Его синие глаза полыхнули, губы изогнулись – поддевка удалась.
– Чудесно. – Король со вздохом опустился на траву и скрестил длинные ноги. И махнул рукой: – Ладно. Продолжайте.
Я не ожидала, что он уступит. Слишком крупный, наводящий страх и оцепенение, Дейд совсем не вписывался в наше миниатюрное сборище.
Но он все же попытался.
К счастью, Бейшел ожила и дрожащими руками налила королю чая. Взяв поднос с чашкой и орешками, она с важным видом обошла небольшой пенек и, пробравшись сквозь траву, что доходила ей до плеч, присела перед Дейдом:
– Угощайтесь, сир.
Повисла напряженная тишина. Дейд принюхался к чаю и наморщил нос, отчего мне стало смешно – уголки рта начали расползаться в широкую улыбку. Я плотно сомкнула губы, наблюдая за тем, как он поднес чашечку ко рту, пригубил, затем проглотил напиток.
Харро, кажется, прирос к траве и, затаив дыхание, не сводил с короля широко распахнутых глаз, а борода эльфа колыхалась на ветру. В пытливом взгляде Бейшел читалась веселость.
Дети не шевелились, но меня было не провести. Я знала, что они тоже насторожились.
– Восхитительно, – наконец сказал Дейд, кажется, с удивлением, и, сделав еще глоток, допил чай и вернул чашку Бейшел.
– Желаете добавки, мой король? – спросила она и потянулась к чайнику.
– Нет, – просто ответил он.
– Спасибо, – подсказала я, возмущенная его невежливостью.
Дейд посмотрел на меня, послал мне улыбку – убийственную, но теплую.
– Спасибо.
Я улыбнулась ему в ответ и усилием воли перевела взгляд на эльфов.
– Я рассказывала им о нашей грядущей свадьбе.
Дейд промолчал, и накатила очередная волна напряжения. Я решила не обращать на это внимания, и малыши поступили так же – Финки выглянула из моих юбок.
Она высунула мордашку из вороха складок и уставилась на короля.
– Можно мы придем на свадьбу? – спросила она, и ее мать издала звук, значение которого от меня ускользнуло. У Финки на щеках выступил румянец. – Мой король.
– Простите ее. – Харро обрел дар речи. Он шагнул вперед, похоже, вознамерившись поймать дочку и отправить ее домой. – Финки годков-то всего ничего, – чуть заикаясь, добавил эльф.
– Ничего страшного, – ответила я за короля, который воззрился на меня, склонив голову вбок. В его немигающем взгляде читался вопрос: что именно ты им рассказала? Кое-что, безмолвной улыбкой сообщила я ему, а вслух заявила: – Мы пока не решили, где пройдет церемония, но я буду рада, если вы придете.
– Как раз это нам и нужно обсудить, – натянутым голосом сказал Дейд. – Пойдем уже, если изволишь.
Я поджала губы, но меня снедало любопытство – как отреагировала моя мать? Я знала, что он написал ей – и, похоже, получил ответ.
– Вы правда извергаете огонь?
Дейд удивленно хохотнул, но черты его тут же окаменели, и он процедил:
– Извергаю огонь?
– Да, – пискнула Финки, которая успела взобраться мне на колено. Ее приятель тоже выглянул. – Ну, знаете, как дракон.
– На этом материке драконы не водятся, – сухо ответил король, и мне захотелось отвесить ему пощечину, потому что Финки тут же приуныла. Дейд бросил взгляд на меня, тяжело вздохнул и сообщил юной эльфийке: – Нет, я не умею извергать огонь. Хотя такой трюк мне бы пригодился.
Финки довольно улыбнулась:
– О, еще как.
– Но я умею делать, – сказал король и, сверкнув глазами, подался к нам, – кое-что другое.
Из травы позади него взметнулось пламя и медленно окружило его горящим кольцом.
У Финки глаза полезли на лоб, ее мать завопила от ужаса, отец бросился к девочке, а остальные эльфы высыпали из леса поглядеть, что за суматоха здесь творится.
– Ух ты, – выдохнула Финки, нехотя перебравшись вместе с Томпсоном ко мне на ладонь, несмотря на то что отец жестом велел ей немедленно спуститься.
Огонь истаял так же мгновенно, как и возник, хотя Дейд не шелохнулся – только ветерок поворошил густые волосы, упавшие ему на лоб.
Способность так легко управляться со смертоносной силой должна быть вне закона – особенно для тех, кто стремится использовать ее с выгодой для себя. С болезненной ясностью я вдруг поняла, что чувствовали мои предки: тот страх перед родителями Дейда, которые владели порочной магией огня и тьмы, обладали невообразимой силой, могли перекидываться и в секунду перемещаться куда угодно.
Но все это было не просто не запрещено. Таковы были дары звезд, и спорить с судьбой не имело смысла.
Несмотря на сочувствие к родным, мне стало очевидно: убийство родителей Дейда было не чем иным, как несправедливой казнью.
Эльфы отошли на несколько шагов, король поднялся и протянул мне руку. Финки помахала из травяных зарослей, а Томпсон унесся в сторону игровой площадки, что была выстроена из украденной обуви.
Я улыбнулась, помахала девочке в ответ и взяла короля за руку.
– Спасибо вам за чай и за приятную компанию.
Когда мы уже почти дошли до сада, ладонь Дейда стиснула мою, он притянул меня к себе и промурлыкал на ухо, согрев его теплым дыханием:
– «Спасибо за чай и за приятную компанию»? – Он усмехнулся, а я насупилась. – Ну и ну, ты и правда благовоспитанная и примерная принцессочка, да?
Я выдернула руку и приосанилась:
– Уж лучше быть благовоспитанной, чем надменной грубиянкой.
– Это я грубиян? – удивился король, и я чуть не расхохоталась при виде его недоумения – между прочим, свою надменность он мудро отрицать не стал. – Почему это?
– Ты прервал наш разговор, высокомерно вел себя, пока я чуть ли не силой заставила тебя присоединиться к нам, а потом даже не поблагодарил Бейшел за чай.
– Чай был хорош, – признал он, и я повернулась к нему в ожидании, когда до него дойдет сказанное. – Я не был груб.
– Был.
– Я их король. Если я буду любезничать с подданными, меня сочтут слабаком.
– Слабаком? – Я усмехнулась: – Тебя сочтут тем, кому на них не наплевать.
– А может, мне наплевать? – Дейд с вызовом вскинул брови и исподлобья посмотрел на меня глазами цвета предрассветного неба. – Такое не приходило тебе в голову?
От его взгляда у меня вспыхнуло лицо, и я, не сдержавшись, тихо произнесла:
– Еще пару недель назад я могла бы в это поверить. Но сейчас – вряд ли.
Он сохранял притворно равнодушный вид. Мы смотрели друг на друга в упор на протяжении минуты – минуты, за которую мои мысли, нервные и жаркие, бурные и манящие, пришли в полный
