— Чтоб заплакать, — неуверенно предположила царевна. — По системе Станиславского…
— Ой, да думай ты об чем хочется, — отмахнулась Яга. — Главное нюхать не забывай, — с этими словами она подсунула под самый клюв чудо птицы скляницу с белесой жидкостью.
— Что?.. Кх-кх-кх… — раскашлялась, заплакала несчастная.
— Доченьку мою любимую убили! — пожарной сиреной взвьла тут Василиса, напугавшись сама, заодно царица — матушка напугала малышню.
— От лукового сока еще никто не умирал, — рассудительно заметила Яга, бережно собирая слезы Феникса в хрустальный флакон.
— Какая жестокость, — не унималась Василиса. — Пытки просто.
— Подумаешь, какое дело. Мне луковый сок с медом в нос капали, — вспомнила детство золотое Маша. — Лучше посмотрите на Настюшу, это такая красота.
— Да, — тут же согласилась Хельга, не сводя глаз с высокого осеннего неба, в котором кувыркался новорожденный Алконост.
— Ну вот и все, — закончила измывательства над Кащеевой дочкой Яга. — Отдыхай Любушка, только назад превращаться погоди, а то как бы Настюша следом за тобой человеком не обернулась. Она пока птица неопытная.
— А детям такие превращения не повредят? — с опозданием переполошилась Марья.
— Было бы вредно, я б не позволила Любаве облик менять, — не на шутку обиделась Ягишна. — Понимать надо.
— Простите.
— Ладно уж прощу, — пробормотала Яга, сдерживая порыв превратить всех, мешающих обряду, в каких-нибудь тихих животных. В паучков, лягушек или мышек по выбору реципиента. — А сейчас молчок. Самое главное впереди. Надобно нам будет кровью Сирина яблоки окропить, потом слезами Любашиными полить и тут же живой водой, упавшей с Настиных крьльев сбрызнуть. И чтоб без задержек. Все понятно? Приступаем.
— А заклинаний будут? Наговоры? Ритуальное пение? — шепотом спросила Маша у мужа.
— Ритуальный секс, — так же тихо ответил он. — Если получится Хельгу от тебя отвлечь.
— Озабоченный змеюк, — прыснула в кулачок та.
— На том стоим, — гордо задрал нос Аспид.
Вдохновленные суровой ведьмой чародеи действовали четко и слаженно, так что спустя буквально пять минут собранные в сердце Медовой долины из обычных превратились в молодильные.
— Ну вот и все, — устало опустилась на лавочку Яга. — Сейчас яблочки поделим и домой.
— А пир как же? — напомнила Меланья.
— Без меня пируйте, детки, — отказалась ведьма.
— Нет уж, — уперлась неконфликтная Малашка. — Без вас никакой свадьбы не получилось бы.
— Глупости.
— А вот и нет. Если вас не будет, и я не пойду.
— Малаш, — дернул ее за рукав любимый. — Родичи нас не поймут.
— Ты не меня дергай, а помощницу нашу, — сердито ответила та. — Матерью посаженной быть зови, неблагодарный ты медведь.
— Слышите, бабушка Яга, что жена моя говорит, — с улыбкой повернулся к ведьме Михайла. — Столько раз вы нас выручали, выручите еще разок.
— Так уж и быть, — смилостивилась Ягишна. — Посижу на празднике. Только яблоки сначала в Лукоморье переправлю.
— Вот и ладненько, — обрадовался оборотень. — Только вы уж не мешкайте, помните, что вся Медовая долина ждет, за стол не садится.
— Вьете вы из меня веревки — для виду пожурила Яга, но было видно, что по душе ей и Малашкина настойчивость, и Михайловы уговоры. — Покою от вас нет.
— Это же хорошо, — улыбнулся ей Аспид.
— Замечательно, — ответила на улыбку она. — Но сильно хлопотно. Ладно, дети, давайте с косолапыми урожай делить, вот как хищно они на него посматривают.
И была свадьба, и был пир. Сами собой прыгали в рот жареные гуси.
Запеченные осетры словно драккары викингов гордо вплывали в распахнутые глотки. Медовые ковриги не уступали размерами тележным колесам. Фаршированные кабаны вальяжно возлежали на расписных фарфорах, зажав в клыкастых пастях наливные яблочки. Мед и пиво текли рекой. Все больше по усам, конечно, но и в рот кое-что попадало.
Веселилась, гуляла Медовая долина. Стар и млад чествовал Михайлу Потапыча с Меланьей Павловной. Даже девки вреднючие в это день не кривили презрительно губ, боясь прогневить богов. Ибо знали, что аукнется гадость, на свадьбе совершенная. В общем, не подвели гости со стороны жениха. Гости со стороны невесты тоже не ударили в грязь лицом. Ни подарками дорогими, ни веселием, ни аппетитами здоровыми медведям не уступили. И словно мало было того, дождавшись, когда ночь опустится на долину, устроила чародеи огненную забаву — сказочный салют.
В темное небо взлетали золотые птицы, рвались ввысь призрачные драконы, падающие звезды водили хороводы и осыпались вниз нежными фиалками.
И было веселие великое. И счастье для всех, а не только для новобрачных.
Тут и сказке конец, кто читал — молодец. Ой, нет… Еще эпилог намечается.
ЭПИЛОГ
Восемь месяцев спустя.
— Хельга, солнышко, отпусти сейчас маму со мной.
— Нет, — отвлеклась от игры в куклы изрядно подросшая малявка. Она только пару месяцев назад перестала цепляться за мать, но по-прежнему находилась при ней неотлучно.
— Ну, пожалуйста, доченька, — умильно засюсюкал Аспид.
— Я казала 'нет', - отбросив игрушки, девочка торопливо подошла к Маше. — Моя мама, — она ткнулась в колени берегини.
— Конечно твоя, — не унимался змей. — Но и моя тоже.
— Нет, — Хельга была непреклонна. — Мама тока моя. Не отдам.
— Ты — маленькая жадина, — догадался змей. — И вся в меня к тому же, поэтому слушай предложение: если ты прямо сейчас отпустишь маму, завтра полетим к избушкам в гости и останемся там на целую неделю.
— Нет, — упорствовала девочка.
— Будем купаться, пойдем в лес за грибами, поиграем с маленькими домиками в догонялки, мама сплетет тебе венок и разрешит ложиться спать поздно-поздно.
— Нет, — голос Хельги прозвучал уже не так уверенно.
— А домики подросли, — почувствовав слабину, продолжил искушать змей. — Избушка второй этаж отращивать начала, банька парилку, а сарайчик — сеновал. Так хочется глянуть, жаль, что ты против. Соловушка сказывал, что с ними никакого сладу нет.
— Соовуска? — заинтересовалась Хельга, обожавшая баюна.
— Он самый, — кивнул Аспид. — Он с вечера вернулся, все к тебе рвется, новые сказки рассказать хочет.
— Да? — задумчиво потянула Хельга. — Скаски, — мечтательно повторила за отцом она. — Люблю.
— Ну вот…
— Слушай, — не выдержала Маша, — чего ты к ребенку пристал? Для чего я так срочно тебе понадобилась?
— Как? — натурально удивился Аспид. — Разве я не сказал?
— Нет, — переглянувшись, хором ответили мама и дочь.
— Промашечка вышла, — повинился Аспид. — Видите ли, девочки мои, надумал я маму в специальную лавку отвести.
— Какую? — спросила Маша.
— Засем? — насторожилась малышка.
— За маленьким братиком для тебя, Хельга, — не стал ходить вокруг да около Подколодный. — Суди сама, дочка: у тети Любы два сыночка и две дочки есть, тетя Настя тоже двух мальчиков купила. Только у нашей мамы никакого даже самого завалящего мальчика нету.
— У бабы Васи тозе нет, — напомнила малявочка. — У нее тока масенькие Капа и
Люся.
— Да, — вынужденно признал Аспид. — У бабушки Васи с мальчиками напряженно. Она все время девочек покупает. Сначала Любаву, потом близняшек Капитолину и Людмилу. Но, видишь ли, у нее особый случай. Так любит девочек, что просто удержаться не может, а мама…
— Что мама? — не удержалась Маша.
— Мама самая лучшая, — быстро ответил он. — Так что, дочка, отпустишь нас? А сама с Соловушкой останешься.
— Лана, — нехотя согласилась малышка. — Тока амого хоосего батика белите.
— Обязательно, — пообещал Аспид. — Мы можем даже и не покупать сразу, только заказ сделаем, а уж потом…
— Да, — задумчиво изрекла маленькая Снегурочка. — Не тоопись. Выбели самого насего. Иди, мама, — слезла с Машиных коленей папина дочка. — Соовуска, — позвала она. — Котик, ты де?
— May, — в горницу просочился здоровенный пушистый котяра. — То есть, добрый день, солнышко.
