Остается только ждать крошку Енота и по горячим следам захватить Аполлу.
Снова впиваюсь взглядом в экран ноутбука. Методично изучаю план Назаретовской усадьбы. Огромная территория, примыкающая одной стороной к лесу. Говорят, Назаров — охотник, вот и поселился рядом с чащобой. Небось выходит по утрам пострелять зайцев или глухарей. Вот как только отчалит, нужно залететь в дом и захватить Аполлу. Людей у меня хватит. Плюс эффект внезапности. Лишь бы голубки вернулись в свое гнездышко. Пролистываю карту чуть в сторону и сразу нахожу небольшой охотничий дом, примостившийся по другую сторону ручья. Хата Синявкина. Бывшее угодье Назарова. И вот из-за этой халупы мышиная возня? Да я бы за нее и рубля не дал! И уже хочу переключиться на отчеты, присланные Мариной, но неожиданно понимаю, что если пройти напрямик через лес, то можно запросто выйти к задней калитке. Нужно распорядиться, пусть Енот ее откроет. И отходить тем же путем.
Рассматриваю рельеф местности и даже крякаю от догадки. С холма со стороны Назарова его усадьба должна лежать как на ладони. Нужно поехать туда и осмотреться на местности, пока еще легкий морозец держится. А то потом придется по грязи тащиться…
Назарет
— Танцуй, Серега! С тебя сняты все подозрения, — скупо улыбнувшись, бросает Петр Иванович. — Парни из Следственного Комитета дожали Илюшу. Все рассказал. Вроде как Синявкин сам попросил остановить машину. Пошли в посадку отлить, а там он на Шмелева напал неожиданно. Илья решил припугнуть противника пистолетом. А тот возьми и выстрели…
— Это сюжет какого-то боевика? — интересуюсь осторожно. Держу на руках Марка, одетого в белый комбинезончик. Прикрываю сына полами куртки и каждую минуту трогаю губами маленькую кнопку носа. Почти час хожу по вычищенным мною дорожкам и точно знаю, что с соседних участков меня не видно. С одной стороны прикрывает от посторонних глаз хозяйский дом, а с другой — гараж и мастерская. Шаг влево, шаг вправо… И когда во двор въезжает мощный белый внедорожник, радостно спешу поприветствовать хозяина дома.
— Нет, — мотает он головой. — Это краткий пересказ чистосердечного признания гражданина Шмелева Ильи Федоровича. — Первое, что он давал здесь, в Щелбанчике, потерялось таинственным образом. А это состряпано адвокатом. Под убийство по неосторожности пытаются подвести и срок отхватить поменьше.
— Мне все равно, — заявляю довольно. — Главное, ко мне больше нет никаких претензий у полиции. Наверное, домой можем ехать? А то загостились у вас…
— Да нам, старикам, с вами веселее, — добродушно отмахивается он. — Вон, мои тетки аж духом воспряли. И над Марком трясутся как курицы над яйцом.
— Приезжайте в гости к нам в Никитск, Петр Иванович. Баньку истопим, на охоту сходим. У меня же угодья вокруг, — рассказываю азартно. На автомате прижимаю губы к носику сына. А он холодный! Замерз ребенок. А папаша на морозе лясы точит… Хана мне. Сейчас Линара с землей сравняет.
На автомате поднимаю глаза на окна. Моя любимая машет мне из кухни. Показывает настойчиво «заходи!». Мой личный главнокомандующий и солдат моей армии в одном лице. Единственный человек на свете, кому могу доверять безраздельно.
— Ты береги ее, — тихо напутствует хозяин дома. — Такие жены на вес золота. В беде и в радости. И все чувства на лице написаны. Любит она тебя…
— Я ее тоже, — бурчу нехотя. Устремляюсь внутрь, кляня себя за излишнюю забывчивость. Доверили погулять с ребенком. А я…
Влетаю в коридор на всех парах и, вручив сына жене, жду сурового приговора. Но моя милая, прижав ребенка к груди, осторожно просовывает палец между комбинезоном и маленькой шейкой. Заявляет безапелляционно.
— Вспотел! Ты его опять в свою куртку кутал, Сережа!
— Да я думал, ему холодно, — тяжко вздыхаю я, словно сознаюсь во всех прегрешениях.
Сморю на любимую женщину, целующую моего сына и считающую Марка своим, и неожиданно ловлю себя на странной мысли.
«А смогла бы Вероника принять чужого ребенка и полюбить его, как своего собственного?»
Ответ я знаю заранее. Нет. Моя первая жена была слишком избалованной, чтобы любить кого-то еще кроме самой себя. Холодная, слишком спокойная женщина нереальной красоты. Меня она просто терпела рядом. Может, любила… Наверное… Ну, уж точно, прав Петр Иванович, любовь Линары видна невооруженным глазом. Как глянет зелеными глазищами, так сердце колотится, словно бешеное. Любит меня? Неужели заслужил то, как прикасается порой украдкой? Даже сквозь сон чувствую ее поцелуи и осторожные ласки. И такая женщина Шмелеву досталась!
Крякаю в сердцах. И заметив, как в дом входит Петр Иванович, быстро стаскиваю куртку и отхожу к кухне. А там уже Галка со Светланой накрывают на стол.
— Сережа, далеко не уходи, — велит мне хозяйка дома. — Ужинать, ужинать, пока все горячее.
— Сейчас помогу Линаре с мелким, — говорю мимоходом, а войдя в спальню, сажусь на диван рядом с женой. Она раздевает ребенка и о чем-то воркует. — С меня подозрения сняты, — шепчу, обняв ее сзади и утыкаясь носом в затылок. — Выясню, где ошивается навозный жук, и сразу же вернемся домой.
— А Ступа как же? — настороженно спрашивает Линара, чуть повернувшись ко мне.
— Никак, — чмокая в нос, бросаю отрывисто. — Разберемся, дорогая. Порешаем проблему.
Встав с дивана, медленно подхожу к окну. Лениво смотрю на забор и какие-то елки. Сколько мы тут просидели взаперти? Две недели или чуть больше? Неважно. Главное сейчас, снова не попасться в капкан Шмелева. Выявить всех стукачей в моем окружении… Хотя это невозможно. Каждого не проверишь досконально! В башку микрочип не поставишь! Кто бы на на Вадика Ступина подумал? Только не я! Дружили с детства, блин! Я не маюсь вопросом, как он мог предать нашу дружбу. Нет! Меня интересует лишь одно. Как чуть отмороженного и непробиваемого на эмоции Ступу взяли на крючок? И что послужило наживкой? Ответа нет. И я жду не дождусь того момента, когда лично вдарю кулаком в мясистую морду. Поломаю и без того кривой нос картошкой и приложу башку, похожую на ананас, об стену. Ступин обязательно расколется. Все расскажет. Пусть не с первого удара… Но честно говоря, сколько ни размышляю, даже предположить не могу. Что это? На чем его прихватили?! Застукали с какой-то бабой? Так мой бывший водила не из числа красавцев. И никакая мало-мальски красивая женщина, отягощенная обязательствами, даже не взглянет в его сторону. А те, которые польстятся на горилоподобную тушу, вряд ли интересны шантажистам. Тогда что? Эта мысль не дает мне покоя. Где я прокололся и не заметил подставы? Только когда Синька украл Веронику… Только тогда я был не в себе. А Ступа… Он был со мной все это адское время, когда внутри меня все разрывалось от страха и безысходности. Гнал на всех парах, нырял в какие-то дворы, объезжая пробки… Или это была имитация бурной деятельности? А в душе мой старый друг потешался надо мной? Кто сейчас разберется?
«Я! Больше некому!» — хочется заорать мне, но боюсь напугать жену и ребенка. Сжимаю кулаки в карманах тренировочных штанов. В который раз перебираю варианты, но так и не могу придумать хотя бы одну правдоподобную версию.
«Ступа не мог», — бьется в мозгах неотвязная мысль. Вот только факты говорят об обратном. Стучит глупый барабанщик. Уже все, что знал, рассказал… сука!
Но я докопаюсь до истины. Вопрос времени. Этот урод Ступа точно никуда не денется с подводной лодки. А вот ухватить за хоботок Шмелева мне не удалось. Будто сгинул, гад! По данным авиакомпании Федор Ильич прилетел в Никитск. И сразу пропал. В гостинице не поселился, к Дункану и Тавриде поздороваться не зашел. Строчит только указания Ступе. А тот исполняет. Дурак!
Решение привезти семью домой дается мне тяжело. Вопросов много. А вот с ответами тяжко. Кто еще кроме Ступы продался Шмелеву? Могу ли я доверять охране? И как, гребаный экибастуз, мне обезопасить жену и сына? А еще нужно выбить у старого козла развод! Голова идет кругом. Но самое главное сейчас — защитить от бывшего муженька Линару. Трофим уже подобрал надежных ребят в телохранители моей жене. Да я и сам с нее глаз не спущу. С сына тоже. А еще, вроде, нянька нужна. Хотя Линара категорически против.
