Мы медленно двинулись по коридорам дворца, хотя ректору было наказано возвращаться как можно скорее. А мы — медленно. И молча. Надо было как-то уложить все произошедшее…
— Прияна…
Я вздрогнула. Сказать ему, что он меня по имени назвал, вдруг не заметил?
— Что? — я глянула на него.
— Когда ты сказала про определенное напряжение между нами, свойственное мужчинам и женщинам…
А-аа!
Изнутри столько всего поднялось, что я остановилась, как врезалась в невидимую преграду. К нему резко развернулась, чтобы… Не знаю! Сказать все, что думаю о нем!
Или о нас.
Или о напряжении.
— Джейдев?
А вот теперь вздрагиваем мы оба. И поворачиваемся на голос его матери. И я чувствую, как кровь отливает от лица, а в руках появляется дрожь. Потому что за ней, за этой пресветлой суч… женщиной стоит бывшая — бывшая же? — нареченная Его Светлейшества!
Ратна-тварь!
Как и в прошлые разы — ухоженная и в роскошном платье!
Я задумывалась, конечно, что с ней стало, ведь она совершила преступление. И не одно. Задумывалась, но не слишком. И я точно не ожидала увидеть ее в стенах дворца и на свободе. Да еще и с его матерью. Которая, кстати, тоже могла быть причастна к произошедшему!
— Мама, — кивнул Агрэ. Матери кивнул, приветствуя, девицу рядом проигнорировал. И пошел дальше. Просто пошел. То есть не попытался вернуть эту Ратну в какую-нибудь темницу, из которой та сбежала. То есть она не сбегала ниоткуда, ее туда не засовывали даже! Да, выглядит паршиво — блеклая и тихая — но…
— Джейдев, ты не зашел ко мне по прибытии, — по-обычному требовательный голос его матери остановил нас — ну да, я тоже за ректором пошла, а что мне оставалось?
Светлейшество отчетливо скрипнуло зубами.
А потом обернулось к матери и уточнило холодно:
— Мне следовало предпочесть тебя Его Величеству?
— Но ты же освободился, не так ли? — сузила глаза пресветлая, полностью игнорируя мое присутствие.
— Для тебя пока нет, — ответил ректор с напряжением, — Я встречусь с тобой, мама. Но тогда, когда у меня действительно будет повод.
Он быстрым шагом пошел прочь.
Я дождалась, когда мы точно удалимся достаточно, и дернула Агрэ в какую-то нишу, чтобы и проходящие то тут то там придворные нас не видели.
— Что к Запределью происходит?!
— Прияна, только ты не начинай… — поморщился мужчина.
— То есть я не заслуживаю объяснений?! — задохнулась от возмущения.
— Прияна… Хорошо. Моя мать оставалась в академии, и когда я вернулся из леса, устроила скандал. Она потребовала освободить из-под стражи Ратну под свое честное слово, и отправилась вместе с ней во дворец.
— И ей позволили это?!!
— Есть закон. Есть имя нашей семьи. И да — позволили. Я не хотел этого и не был “за”, но что станет со всей этой историей, если еще и я буду незаконно действовать? Им обеим запрещено на время разбирательства покидать стены дворца, и пусть мама, как я полагаю, пользуется любой лазейкой, чтобы убедить всех, кто имеет отношение к происходящему, что родственница Зелана не знала о его планах…
— Даже если не знала про войну, она повинна во многом другом!
— … но, уверен, она это не докажет.
— Ратна должна сидеть в темнице, а не гулять в роскошных платьях!
— Я был бы не против, но, как есть — так есть, — в голосе мужчины прорезалось раздражение.
— Как есть?! То есть если есть деньги, есть род — не гнить тебе в подвалах, а спать на шелковых простынях?!
— Сомневаюсь, что разница в общественном положении стала для тебя новостью! — прорычал инквизитор.
— Нет, это не новость! Уж точно не для ведьм, под которыми горели костры инквизиции не то что за меньшие провинности — за лживые наветы! Без суда и следствия!
— Вот из-за тех, кто живет прошлым и воспоминаниями, и происходит то, что произошло сейчас!
Мы проорали свои фразы. А потом я просила тихо, всматриваясь в его лицо:
— Скажи… По-честному. Если бы сейчас… не в прошлом! то что сделала Ратна сделала бы ведьма или кто-то не твоего круга. Если бы это сделала я. Где бы я сейчас была?
— Прияна… Я бы не позволил… — в его голосе прорезалось мучение.
А я… а я сама была сплошным мучением.
Развернулась и пошла… куда-нибудь! Прочь! Наверное, куда-то правильно, потому что в боковом коридоре при виде меня двое мужчин в костюмах королевской стражи поспешно распахнули резные двери, и я влетела в чьи-то покои… В свои. И резко остановилась, озираясь, но не видя ничего.
— Прияна… — раздался сзади сдавленный шепот, — Королевство больше чем ты, я, Ратна и кто-либо другой. Это свод законов и правил, который может оставаться незыблемым столетия. Короля поддерживают благородные рода — самые сильные, самые богатые, одаренные… И они должны за это что-то получать. Почести. Особые условия. Разное. Я не говорю, что избегать наказания. Не при Его Величестве Айчара и не при мне. Но нам всем сейчас приходится искать новый путь — и путь этот не быстрый. Я не могу сделать все по щелчку пальцев. Изменить свою мать. Или возможность содержать Ратну в приличных условиях. Много чего… много опор, на которых мы все пока держимся. Но зато я могу говорить за себя. Что я всегда буду на твоей стороне. Что моя личная защита — не пустой звук. Что отказ от каких либо обязательств перед семьей Ратны и перед ней самой будет не единственным ее наказанием. Что я уже пошел другим путем… и буду подталкивать и Совет к нему. Потому что мы нуждаемся в ведьмах. Я нуждаюсь…
— Оставь меня одну.
— Прияна…
— Иди, — в моем голосе была пустота, которую я и внутри ощущала. — Тебя ждут. А я… мне надо побыть одной.
Он не уходил.
Не хватал меня, но продолжал стоять за моей спиной. Дышал.
А я не оборачивалась и не двигалась… Но потом вздохнула, сделала несколько решительных шагов в первую попавшуюся комнату — это оказалась спальня — и захлопнула дверь.
И заперла ее на засов.
Да пошли они все!
В Запределье…
Не дай, Триединая, жить в эпоху перемен
Я ведьма, а не хочу ничего решать! Хотя нет, хочу… Нет, уже не хочу!
Если честно, страдать с чувством, с толком, с расстановкой не вышло. Не в тот раз. Видимо, я не восстановилась еще до конца, да и событий много и разных случилось. Потому снова уснула ничком на кровати. Не раздеваясь. И только когда в незашторенные окна заглянула Триединая, очунлась от сна-забытья.
Понимая сразу несколько вещей.
Во-первых, я ужасно голодная ведьма.
Во-вторых, я ужасно одетая ведьма с затекшим телом и желанием найти хоть какой-то ковш, чтобы умыться.
А в-третьих… я просто ужасная ведьма. Потому что вместо того, чтобы вычеркнуть Его Светлейшество из памяти и сердца, я умудрилась прям во сне его оправдать и его поведение обосновать.
Я ведь понимала, что он прав… но не прав!
Но прав…
Только это была слишком болезненная правота. И слишком всеобъемлющая. Перед которой чувствуешь себя слишком беспомощной. Потому что ты хочешь, хочешь что-то сделать, но не можешь! И начинаешь подстраиваться. А ведь ведьмы не подстраиваются! И много чего еще “не”. И как так опять случилось, что все очень даже “да”?
— Ты слишком сильно изменил меня, инквизитор, — прошептала со вздохом и сползла, наконец, с высоких перин.
Нащупала поблескивающие крепким стеклом магические светильники, зажгла их и осмотрелась. А хорошо во дворцах живут! Надо пользоваться, а то не факт, что король не передумает. Или мы чего не учудим, что снова перестанем быть желанными гостьями.
Я.
Кровать с шелковым балдахином — и, судя по запаху, пыль из него регулярно выбивали, даже духами сбрызгивали. Ковер тканый, резные панели, отдельная кладовка — там сейчас пусто было. То есть разместился всего один небольшой саквояж с моими вещами, не висели десятки нарядов, как, наверное, положено у девиц благородных семейств. А из уютной гостинной, куда кто-то позаботился принести много-много всяких вкусностей, вела еще одна дверь — в купальню. В которой уже стояла лохань, наполненная водой исходящей паром.
