И жениться на Эве, и обзавестись любовницей-лавочницей. Сарочка про такое говорила что-то вроде “и рыбку съесть и косточкой не подавиться”.
– Блистательный герцог и мэрская дочь – идеальная пара, я понимаю, ты прав. Поздравляю, – единственное, что я смогла выдавить.
В груди начинал кипеть гнев.
– И все?
Мне оставалось лишь кивнуть.
Свои же мысли, которые посещали голову минуту назад казались какими-то невозможно наивными. Я испытывала за них стыд!
За свою веру. За свои мечты и фантазии.
Розы, оранжереи… ну конечно.
Но сейчас мне надо совершить последнее усилие над собой. И повести себя достойно. Ведь не просто так в мое образование вложили столько денег и сил, не так ли? Я не могу себе позволить как обычная лавочница визжать от злости, кидаться в мерзавца всем, что под руку подвернется и голосить на весь квартал, что видеть его не желаю.
Хотя все мое женское существо желало поступить именно таким образом!
– Все, лорд Рейвенс. Я никогда не соглашусь на роль любовницы, а вы, как оказалось, никогда не снизойдете до простой лавочницы. Спасибо, что спасли мне жизнь и вообще за все. Но на этом действительно все.
Мужчина слушал меня с каменным выражением на лице. И я даже позавидовала его внешней невозмутимости, потому что я еле сдерживала слезы.
– Ты уверена?
– У нас разные ценности в жизни, магистр. Я хочу построить карьеру, хочу завести семью, хочу, в конце концов, детей, милый собственный домик и даже питомца. Хочу мужчину, которого не придется делить с другой женщиной.
– Но ты меня любишь. Меня, – он с таким нажимом это сказал, что стало даже смешно.
Я ровно ответила:
– Мне жаль, что для достижения своей мечты придется отказаться от чувств. Но раз так, я готова.
Рыдать потом буду. В очередной раз.
А сейчас – уйди уже, Рей!
– Отказаться? Ты так легко об этом говоришь, Адель. Потому что не пыталась, не так ли? Но представь сама, разве ты сможешь быть с кем-то кроме меня? Сможешь целовать его? А позволять касаться себя, а? Только представь.
Я покраснела как рак, и рявкнула в ответ:
– Хватит! Ты спас мне жизнь, но нигде не мелькало, что я должна расплачиваться за нее телом! – а может еще и душой, так как если мое тело достанется ему, то и я вся тоже! Я постаралась с наигранной бодростью сказать: – И да, я привыкну. Сначала привыкну жить без тебя, а после с кем-то другим.
Может еще кота заведу…
Рей помрачнел, а после процедил:
– Надо сказать, что я в жизни за женщиной не бегал и начинать не планирую. Я и так уже перед тобой расстелился, предложил всего себя, все что я имею. А ты… ты не хочешь понять, что есть то, через что я переступить не могу!
– Как жаль, что и ты не понимаешь, что есть кое-что через что Я не могу переступить… – прошептала я в ответ, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
Лицо мужчины превратилось в маску невозмутимости.
– Да, раз так, то, нам нужно перестать видеться. Но есть одна сложность…
Он прошел к столу и снял с него какой-то странный сверток. Плотная кожа покрытая странными символами, и… четыре замка! На каждой стороне прямоугольного нечто. Рей медленно расстегивал замок за замком, и когда покончил с последним, то в воздухе вспыхнула пентаграмма, которая практически сразу рассыпалась золотыми искрами.
А после магистр достал… Фолиант!!!
На обложке темного гримуара проступили уже знакомые недовольные черты. Он зевнул, поморгал нарисованными глазками… увидел инквизитора! И проявившиеся было черты пропали, на какое-то время превращая волшебную книгу в самую обычную, хоть и потрепанную временем.
– Зачем ты его принес?!
– Так сложилось, что в том ритуале поток твоей силы снес привязку, которые были выстроены между книгой и темной ведьмой. Притом не просто снес… а заменил. Так что теперь у тебя два гримуара, Адель.
– Нет… – неверяще покачала головой я.
От таких перспектив даже проблемы в личной жизни на какое-то время отошли в сторону.
– Надеюсь ты не совершишь глупостей, Адель. Кстати, видеться нам придется, так как Фолиант привязан к тебе, как я уже упоминал. Обычно святая инквизиция решает эти вопросы очень радикально для ведьмы. И поверь, я дорого купил твою жизнь.
Я нервно сглотнула, поняв, что то, что я очнулась в собственном доме, а не в казематах – большой плюс. Да полно, могла и вовсе не очнуться!
– Так что выздоравливай и осваивайся, – резюмировал магистр.
А после оставил книгу на столе и вышел из комнаты.
Я нервно нашарила стакан с водой на прикроватной тумбочке.
Пока я пила, темный гримуар оказывается решил ожить. Воспарил, нарисовал себе морду и зловеще захохотал. Я от неожиданности чуть ли не выронила чашку с водой. Осторожно положила ее на прикроватный столик и покосилась на темноведьминский талмуд. Сложно будет привыкнуть к ещё одному жителю моей лавки.
– Ушел? Ну и слава кровавой луне! Что, новая хозяйка, ты же понимаешь, что нас ждут великие дела? – раздался бас темного гримуара. – Я не готов сидеть в этой халупе, варить любовные зелья и бездумно потратить на это всю жизнь!
Я не стала сообщать книге, что любовные зелья вовсе запрещены, и я их не продаю и тем более не готовлю, но чисто из любопытства спросила:
– И какие же дела?
– Для начала – я чую древнюю кровь, но без привязки к алтарю, – гримуар подлетел поближе. – Нам нужен личный алтарь! Поехали в твое родовое поместье заявлять права.
Угу, вот не одеваясь прям рванули! Все бросили и побежали!
– Нам там не обрадуются, – вспомнив единственное посещение родового гнезда Харисов, поведала я.
– А мы замучаем не радующихся! Я столько пыток знаю, хватит на всех. А потом мы все равно заберём алтарь.
– Никто нам не даст этого сделать.
– А мы убьем всех несогласных! – радостно заявил Фолиант.
Вот же водяные шусы! Не было у бабы забот, купила баба порося, как говорят в деревне. Не было у меня проблем, так я выжила и огребла еще больше.
Очень захотелось вернуть время вспять и тихонечко сдохнуть на алтаре. Тогда ни проблем, ни дважды разбитого сердца…
Но книжка уже воодушевленно рассказывала, как именно мы будем захватывать мир. И пункт про страдания всех инквизиторов, мне надо признать, даже понравился!
Я, прикрыв глаза, слушала про то, как именно мне предстоит захватить мир, когда раздался полный радости голос моей бухгалтерши:
– Адель, мы теперь богаты!
– Духовно? – предположила я, ибо с материальностью у нас явно были проблемы. Да что там – об этом откровенно сообщил мне Рей, предлагая мне стать…
Так, не думай об этом!
– Нет, вполне себе материально! Смотри!
Мышка, держа в руках письмо, забралась в кресло, затем магией перекинула мне распечатанный конверт с печатью налоговой и сложенный лист гербовой государственной бумаге.
Первая мысль – опять какие-нибудь долги десятилетней давности всплыли. С опаской раскрыла лист.
На плотной бумаге размашистым почерком секретаря были выведены слова благодарности, признательность за содействие и гражданскую бдительность, а также извещение, что в течении девяносто банковских дней на мой расчетный счет, указанный в письме, поступит вознаграждение. В размере…
У меня пальцы задрожали, когда увидела ровно выведенную шестизначную сумму. Надо признать, столько золотых монет я не видела за все свои восемнадцать лет. Да даже на бумаге!
– Это за что?.. – несколько заторможено вопросила, вновь перечитывая послание.
– За бдительность, – мышка немного напряглась и нервно разгладила лапками передник. – Гражданскую. Твою.
– Ага… – я, конечно, очень бдительная, но в последние дни мне проявлять ее было просто некогда. То работа, то кровавый ритуал – неделя была расписана по самое не хочу. – И как же я ее проявила?
– Написала в налоговую о том, что у одного господина есть ряд незадекларированных доходов.
– Напомни, пожалуйста, когда я им писала? – уточнила я. Ну мало ли, память после жертвоприношения отшибло, потому что я точно ничего подобного не сочиняла. Зато помню разговор двух заклятых подружек и их коварный план.
Мареллина, шаркнув лапкой, тихо ответила:
– Вон в том углу дата написана.
– А-а… Да, точно.
Я снова посмотрела на очень внушительную по всем меркам сумму вознаграждения, которая
