башню преподавателей. Ведь тогда Дункану придется уйти к себе, и я, наконец, выдохну. Жмурясь от того, что слипаются глаза, старательно разглядывала декор коридоров замка. Тяжелые гардины на высоких окнах. Кадки с пышными цветущими кустами. Небольшие фонтанчики, из которых вполне можно было пить. Картины... Городские и сельские пейзажи, портреты великих ученых мужей.Меня качнуло, в глазах резко потемнело, но я быстро проморгалась и сообразила, что заветный поворот остался за спиной.
— Моя гордячка, — раздалось сверху.
Схватив меня за руку, Дункан развернул к себе и, обхватив за плечи и под коленями, резко поднял.
Видимо, усталость дала о себе знать, потому как все, что я успела — это ухватиться за его шею.
— Вот видишь, Матеус! — мгновенно разлетелось над потолком. — Видишь! А Бель на руках носят, как самое дорогое...
— Я тоже несу в руках сейчас самое дорогое, и что? — раздалось ленивое в ответ. — И вообще, ты дух. Сама летать способна, что тебя тащить?
— Ты невыносимый хам! — шипело привидение.
— Так я в друзья и не навязываюсь, — фыркнув, пробормотал братец.— Вот и не приду к тебе больше.
— Напугала мужика предстоящим крепким сном. Страшно-то как стало. Я впечатлился! — губы Матеуса подозрительно подрагивали.
В мою голову закралась мысль, что он нарочно ее злит. Вот только зачем?
— Что даже возмущаться не станешь? — шепнул Дункан.
Моргнув, я даже не сразу поняла, о чем он. Взгляд наследного принца оживился.
— Что? — я слегка тряхнула головой. — Поставь... Поставь на ноги!
Наконец, до меня дошло, что как бы полагается оказывать сопротивление. Воспитанной леди не положено находиться на руках мужчины, особенно... Особенно, если он без рубашки!
Под моими руками перекатывались тугие мышцы. Такая мощь. Я буквально ощущала жар, исходящий от кожи мужчины. А запах... Мята. Я никогда до этого не замечала, чем и кто пах.
— Поставь! — мои щеки запылали от смущения. — Я с тобой не разговариваю. Мы в ссоре...
— Ну так и прикрой свой аппетитный ротик, прелесть моя, и дай о себе позаботится. Тебя же шатает из стороны в сторону. Сказывается недосып.
— Нет, я... — прошептала и ощутила, как он плотнее прижимает меня к своей каменной груди. — Это неприлично. Ты разрушишь мою репутацию.
— И что? — он слегка пожал плечами — Я все равно на тебе женюсь.
— Дункан, — мой возглас вышел каким-то совсем жалким.
Перед глазами все становилось неясным и расплывчатым. Веки опускались. Не удержавшись, я широко зевнула, пряча лицо на его плече.Так стыдно стало.
— Отпусти, я дойду сама. А ты уже прошел поворот в свою башню, — выдохнула, пытаясь справиться с приступами этой треклятой зевоты.
Глаза совсем не разлипались.
— Выпустить любимую женщину из рук и позволить ползти ей по стеночке до своей кровати? Ты за кого меня принимаешь, Бель? Я ради тебя сюда и прибыл. В Академию эту. Чтобы заполучить шанс взять тебя на руки и понежить в своих объятиях. Так что устраивайся удобнее и спи. Я о тебе позабочусь.
— Все, я ушел, — раздалось спереди. — И это, профессор Рамирье, обесчестите сестру, перед отцом нашим сами потом объясняйтесь. Так-то мне моя голова на плечах нужна. А он мне ее скрутит, если вы не женитесь.
— Он все знает, Матеус, — усмехнулся Дункан. — Свадьба оговорена, и благословение получено. Осталось только уговорить невесту и все.
— А, ну удачи вам в этом, — хохотнул братец и свернул за угол.
— Кошмар! — заголосила Майка, спеша вслед за ним. — Даже Бель замуж выходит, а я все еще невесть где мертвой лежу! Я хочу на свидания! Хочу!
— Главное, чтобы не со мной, — раздалось тихое в ответ.
— Да нужен ты мне, хамло неотесанное. У меня старшекурсник в женихах. Он такие эклеры мне предлагал...
Тихо засмеявшись, Дункан устроил меня удобнее.
— Знаешь, Бель, мир несправедлив. Вот где многочисленные свидетели того, как полураздетый профессор посередине ночи несет девушку в ее постель? Где любопытные кумушки? Где эти вездесущие блюстительницы морали в лице старых дев? Ни души вокруг. А такой бы скандал получился!
— Даже не шути так, — проворчала, сражаясь с дремотой. — Я хочу учиться. Стать кем-то больше, чем взращённой для тебя высокородной утробой. Это ужасно унизительно знать, что рождена ты только лишь для того, чтобы улыбаться и рожать.
— Нет, — я ощутила легкий поцелуй в волосы. — Ты получишь все, что хочешь, моя маленькая проказница. Только не обижайся больше на меня. Это выбивает почву из-под ног. Оказывается, я совсем не умею справляться с любовными переживаниями.
***
Хлопнула дверь. Разомкнув тяжелые веки, я попыталась разжать руки и покинуть теплые, ласковые объятия. Но невыносимо нежные мужские тески сжались вокруг меня. Приятно. Сладко...
— Тихо, — прошептал Дункан куда-то мне в волосы. — Спи, моя девочка. Сейчас я уложу тебя на удобную кровать и укрою теплым одеялом.
Что-то невнятно промычав, почувствовала, что действительно оказалась на постели. Туфельки скользнули с моих стоп, принося огромное облегчение. И так хорошо стало. Но как только Дункан отстранился, вздрогнула. Без него было уже не так тепло. Казалось бы, он должен развернуться и уйти. Но вместо этого он нависал, всматриваясь в мое лицо.
— Что? — выдохнула, смущенная подобным вниманием.
— Ты безумно красивая... Когда я увидел ее, сразу понял — чужая. Другая. Не ты. Ты причинила мне боль, Бель, когда прислала вместо себя сестру. Да, я уже слышал, что ты хочешь учиться. Но неужели ты полагала - я откажу тебе в этом? Зачем ты так поступила со мной?
Поджав губы, не знала что и ответить. Причин было много. Страх, что действительно скажут, будто невесте принца учиться не полагается. Хотелось и насолить матери, которая за своими амбициозными мечтами и меня не видела. Настоящую меня — девочку, которая так хотела немного родительской любви. Тепла.
Что сказать ему? Отведя взгляд на окно, всмотрелась в предрассветную полосу на небе.
— Скажи, дело было во мне? — Дункан встал на колени рядом с кроватью и сложил локти на матрас. — Ты не желала знать меня? Не хотела помолвки?
В его голосе скользило столько одиночества. Боли. Обиды.
— Глупый. Как ты мог подумать так? — выдохнув, стянула одежду с его
