Так что я держу все в себе.
— Крейн правда любит тебя, — говорит она через мгновение, проводя пальцами по моим высохшим слезам.
На моем лице мгновенно появляется улыбка.
— Знаю.
— А ты любишь его?
— Люблю.
— Скажи ему.
— Он знает.
Она расплывается в улыбке.
— Знает? О, слава богу. Крейн есть Крейн, и он не показывает эмоций, просто выражает их, но я вижу, как сильно он любит тебя и очень хочет, чтобы ты любил его.
— А ты? — спрашиваю я. — Он любит тебя. А ты его?
Она поджимает губы.
— Думаю, да.
— Кэт, — предупреждаю я ее. — Я знаю, что любишь. И ты ему не сказала.
Она качает головой.
— Мне кажется, я боюсь.
— Почему? — я хмурюсь.
— Потому что тогда он попросит меня выйти за него замуж.
Я напрягаюсь, чувствуя укол ревности под ребрами.
— И ты не хочешь, чтобы… — осторожно спрашиваю я.
Она облизывает губы.
— Вообще-то, — говорит она. — Я бы хотела.
Я закрываю глаза от боли, и она прижимает ладонь к моей щеке.
— И хочу быть с тобой. Я хочу вас обоих. И не знаю, как все это сделать. Если Крейн попросит меня выйти за него замуж, я скажу «да».
— А если я попрошу первым? — открываю глаза.
Она смотрит на меня и выдыхает.
— Тебе придется сказать «нет», — отвечаю я на свой собственный вопрос.
— Ты знаешь почему, Бром, — умоляюще произносит она.
Из-за всадника, ковена, сделки.
— Знаю, — говорю я ей.
И в конце концов, это все равно не важно.
Она принадлежит нам обоим, но, в конце концов, останется только Крейн.
— О, смотри, — говорит Кэт, глядя мимо меня на крышу.
Я оглядываюсь через плечо и вижу рой синих и черных бабочек, летящих прямо над дырой в сарае, и наблюдаю, как они медленно опускаются внутрь, к нам.
К моему удивлению, они начинают садиться на Кэт, на ее волосы, лицо, а затем проделывают то же самое со мной. Она смеется от радости.
А я стараюсь запомнить момент.
***
Мы провели в сарае немного больше времени, чем следовало бы, поэтому, сев на лошадей, остаток пути обратно в школу проскакали галопом. Это была непринужденная поездка, прохладный ветер развевал мои волосы, пахло свежей землей, кострами и опавшими листьями, подо мной грохотали копыта Сорвиголовы, пытавшегося обогнать заходящее солнце.
Но я ни на секунду не забеспокоился. С каждым днем я все больше и больше учился торговаться со всадником. Кэт будет в безопасности после захода солнца. Крейн тоже. Всадник знает, как они важны для меня. Он знает, что они под запретом.
Я завожу Кэт в ее комнату, а затем спешу к Крейну. На данный момент мне все равно, если кому-то покажется подозрительным, что я каждый вечер захожу в преподавательское общежитие, но с другой стороны, все в школе медленно рушится. Возможно, мы — наименьшая из проблем.
Я поднимаюсь на этаж, Крейн открывает дверь и в ужасе смотрит на меня.
— Что случилось?
Я хмурюсь и захожу в его комнату.
— Ничего. Извини, если опоздал на несколько минут.
— Нет, — говорит он, захлопывая дверь, а затем хватает меня за шею. — У тебя кровь на лице, — его взгляд опускается вниз. — И на одежде тоже. Что ты наделал? — рычит он, крепче сжимая мою шею.
Я должен попытаться придумать отговорку.
Затем улыбаюсь ему.
— Не волнуйся, Крейн.
— Не волноваться? Чья это кровь?
Теперь я ухмыляюсь.
— Как думаешь, чья?
Он прищуривается, глядя на меня, и тут его осеняет.
— Ах ты тварь, — рычит он, толкая меня на пол. — Не можешь удержать свой чертов член в штанах, да?
— Кто бы говорил.
— Ты знаешь, насколько это опасно, — огрызается он.
— Возможно, у меня не такое образование, как у тебя, Крейн, я не учился в медицинской школе, но даже я знаю, что женщина не может забеременеть во время менструации.
Он ворчит, потому что знает, что я прав.
— И твоя злость не из-за того, что могла появиться еще одна жертва, или что я обрюхатил ее. Ты просто не хочешь, чтобы я был внутри нее, когда тебя нет рядом.
— И что с того? — спрашивает он, разводя руками. — Я же говорил, что останусь ревнивым собственником, несмотря ни на что. Да, я ревную, что ты трахал ее, вылизывал, когда она была в таком состоянии.
Я подхожу и кладу руки ему на плечи.
— Хочешь поцеловать меня? Почувствуешь вкус ее крови.
— Отвали, — усмехается он. Но затем негодование в его глазах сменяется вожделением, как я и предполагал.
Его глаза закрываются, он наклоняется и целует, слегка постанывая, языком облизывая краешек моих губ, и мои пальцы ног уже поджимаются в ботинках.
Прежде чем мы успеваем увлечься, он прерывает поцелуй и отстраняется.
— Я злюсь на тебя, — хмурится он.
Но я знаю, что он никогда долго не злится.
Глава 28
Крейн
— Одна неделя до полнолуния, — тихо говорит Кэт, кладя стопку книг на стол, который мы с Бромом заняли в библиотеке.
Бром хмыкает, смотрит на нее, задерживаясь на груди и губах.
— Это так ты говоришь, что хочешь потренироваться заранее?
Я пинаю Брома под столом, но он игнорирует.
— На самом деле, — говорит она, садясь напротив нас, — как бы мне ни понравилось то, что мы, э-э, делали в лесу, я лучше поберегу себя для следующего ритуала. Если накопится энергия, мне кажется, все станет более мощным.
— Соглашусь с тобой, — говорю я, постукивая пальцами по столу. — Мы должны поберечь себя.
Они с Бромом поднимают брови и недоверчиво смотрят на меня.
— В смысле? — говорит Кэт.
Я ухмыляюсь.
— Но если бы ты захотела залезть под этот стол и отсосать у нас обоих сразу, я бы не отказался.
— Крейн, — шипит она, оглядываясь по сторонам. — Говори потише.
— Возможно, это один из тех случаев, когда тебе стоит говорить внутренним голосом, Крейн, — предлагает Бром. — Между прочим, я бы тоже не стал отказываться.
— Никто не обращает на нас внимания, — заверяю я их. И это правда. Хотя в библиотеке немного студентов, все они вяло пялятся в свои книги, а некоторые даже спят, положив головы на парты. Будучи преподавателем, я привык видеть, как студенты учатся до изнеможения. На самом деле, такая преданность учебе обычно согревает мое сердце.
Но сейчас все по-другому. Это не имеет никакого отношения к учебе. Что-то еще беспокоит этих студентов, что-то связанное с Сестрами. Но, как бы я ни старался, я не могу понять, что происходит.
— Крейн! — слышу, как чей-то низкий голос кричит, и, обернувшись, вижу, как Дэниэлс входит в библиотеку, явно взволнованный. Он направляется прямо к нам, едва замечая Брома и Кэт. — Крейн, мне нужно с тобой поговорить.
— Дэниэлс, все в порядке?
— Нет, — говорит он. — Нужно поговорить. Наедине.
Я качаю головой.
— Можешь сказать при них.
Дэниэлс смотрит на Брома и Кэт так, словно видит их впервые. Он хмурится, и я понимаю, что он пытается понять, почему эти двое так важны для меня. Но если он и находит ответ, то это никак не отражается на его испуганном лице.
— На прошлой неделе ты спрашивал об учительнице истории, мисс Уилтерн. Почему?
Я спокойно смотрю на него, моргая.
— Потому что она сказала своим студентам некоторые вещи, которые, так сказать, казались неофициальными, и я хотел получить больше информации. Мне просто было любопытно, вот и все.
— Ну, она ушла, — резко говорит он.
— Ушла? — спрашиваю я, выпрямляясь. — Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что она исчезла, — говорит он, облокачиваясь на стол, тяжело дыша, как будто всю дорогу сюда бежал. — И мисс Чой тоже. Обе пропали.
— Мисс Чой? Что с ней случилось? — задыхаясь, спрашивает Кэт, подскакивая на стуле. — Что с ней случилось? Я недавно с ней виделась.
Он снимает шляпу с головы и начинает вертеть ее в руках.
— Не знаю. Просто не знаю. Но разве вы не понимаете, насколько это странно? Сначала исчезает Дези. Потом девушка прыгнула с крыши…
