Мои слова не стали для него сюрпризом.
– Что ты имеешь в виду? – только спросил он. – Я наблюдал за вами, он узнал тебя, как только приблизился, и не тронул.
– Он не узнал меня. – Я покачала головой, тяжело вздыхая. Мне потребовалось время, чтобы подобрать слова. – Я думаю, он не тронул меня, потому что я самка. Он…
Томас нахмурился.
– В нем как будто больше нет человека, – проговорила я, обдумывая свои чувства. – Не понимаю, как это могло произойти.
Томас долго размышлял над моими словами, прежде чем заговорить.
– Кажется, я догадываюсь, что могло случиться, – произнес он. – В последние дни перед тем, как исчезнуть, он вел себя странно. Эдвин всегда был чудаком, я думал, это лишь накопившаяся усталость.
– О каких странностях ты говоришь? – спросила я, насторожившись.
– Он все время бродил в своих мыслях, не слышал, что ему говорят. Моих приказов он никогда не слушал, но перед исчезновением он противоречил даже тому, что говорил сам. Сбивался с пути, не долетая до целей, все время задерживался, срывал злость на солдатах… – он взглянул на меня. – Видимо, это были знаки, что ему пора прекратить перевоплощения. А я этого не понимал. Вспомнил, только когда пришло письмо от Димитра. Что, если он пробыл во втором обличье слишком долго, это могло повлиять на него?
Я вздохнула, опуская веки, и кивнула.
Вот она и разгадка, я могла бы понять сама.
Это объясняло и его исчезновение, и то, почему он здесь в таком виде. В очередном сражении могло повториться то, что случилось в их фамильном дворце много лет назад. Магия взяла верх, и, если в тот момент Эдвин был во втором обличье, он мог потеряться в нем. Я лишь догадывалась, что именно в нем перевернулось, но, похоже, что-то он все же помнил, если выбрал своим логовом замок, в котором впервые потерял контроль.
– Мы вернем его, – убежденно сказал Томас, беря меня за руку и выводя из мыслей. – Главное, что он жив. Теперь все зависит от нас.
– Возможно, с ним произошло то же самое, что и в вашем дворце, – проговорила я, поднимая взгляд на друга. – Эдвин говорил, что тогда его привел в чувство ты. Увидев тебя, увидев свое лицо, он опомнился и остановился.
– Ты думаешь, что, если он увидит меня вблизи, это поможет ему вспомнить?
Просить Томаса идти на такой риск я не хотела: дракон уже один раз напал на него, хотя прекрасно видел, и во второй раз у меня могло не получиться остановить пламя. И все же я кивнула, встретив уверенный взгляд Томаса. Он не собирался останавливаться.
– Возможно, твое лицо напомнит ему, что он человек, и это вернет его. Но я не думаю, что он подпустит тебя так близко. Нужно действовать очень осторожно.
– У тебя есть идеи?
Я снова кивнула, хотя едва ли была уверена, что моя затея сработает. Для нее мне требовалось время, и я вернула Томаса обратно в город, чтобы он продолжил заниматься делами королевства. К тому моменту, когда мы объявились, его свита уже несколько часов не находила себе места от тревоги. Король пропал в чужих землях, можно себе представить их ужас…
Среди приехавших было несколько магов во главе с Уммой, и я могла спокойно оставить Томаса под их защитой.
– Я верю в вас, – сказал он, провожая меня из ратуши. – Скоро этот засранец снова будет с нами.
Когда я вновь пересекла границы, дракон почувствовал это и полетел навстречу. В этот раз я не стала прятаться, мы встретились в небе, и он лишь слегка задел меня крылом, поворачивая обратно к старому замку. Несколько раз он оборачивался – хотел убедиться, что я лечу следом, как будто вел меня домой.
За стенами замка дракон ясно дал понять, что мое бегство неприемлемо. Он не смотрел в мою сторону и уходил, стоило мне приблизиться. На мои попытки потереться о его шею он отвечал недовольным ворчанием и отталкивал меня: Его Величество изволил обидеться.
Было странно общаться с Эдвином таким образом, однако через несколько дней язык его тела и звуки стали почти такими же ясными, как слова. Он принимал меня за свою, разрешал мне бродить по территории, делился добычей. В таком обличье я с ума сходила от голода уже на вторые сутки, но деваться было некуда: требовалось время, чтобы он привык ко мне, прежде чем я смогу оставаться рядом в своем настоящем теле.
Мы вместе поднимались в небо, вместе засыпали, вместе ели, и, несмотря на дикость происходящего, я даже радовалась такой жизни вдвоем. Как-то раз у него было игривое настроение, и он принялся скакать по полю, приглашая сыграть с ним в догонялки. Мы носились и мутузили друг друга, как два щенка. От смеха, который в этом облике был похож, скорее, на звуки забитой мусором духовой трубы, я едва не подпалила собственные крылья, и в итоге задохнулась дымом. Эдвин наблюдал за мной, а потом задрал голову и тоже рассмеялся, огласив окрестности радостным гудением, которое наверняка долетело до самых границ.
Я потеряла счет дням, мы были неразлучны, как и раньше, как и прежде все делали вместе и чувствовали друг друга, как продолжение себя. Я почти перестала понимать, что Эдвин воспринимает меня и происходящее совсем иначе. Он не знал, что я его жена, скорее всего, он даже не любил меня, а лишь следовал инстинктам, говорящим ему оберегать подругу. И как бы ни была дорога мне даже эта близость, я понимала, что, если останусь в таком обличье дальше, это не поможет ему и, возможно, навредит мне. Я поняла, что начинаю забываться, когда почувствовала странное желание собрать из костей на пустыре гнездо. В тот вечер я решила, что пора действовать.
Эдвин лениво валялся в своей яме, уже почти стемнело, у нас был большой ужин, и он пребывал в сонливой сытости. Я коснулась его носом, и он довольно заворчал, принимая мою нежность. Его золотые глаза открылись, и когда наши взгляды встретились, я приняла свой истинный облик.
Дракон вскочил, исступленно глядя на меня-человека, но я подняла руки и опустилась на колени, показывая, что не причиню ему вреда. Дым валил из его ноздрей, зрачки сузились, пасть ощерилась – один рывок, и со мной было бы покончено, но я оставалась на месте, веря в то, что он узнает меня даже такой. И он узнал. Огромная черная морда склонилась ко мне, и я положила руку поверх его ноздрей, давая почувствовать свой запах.
– Ну, помнишь? – спросила я, улыбаясь изумленному дракону.
Я могла понять его ужас: только что его подруга исчезла и стала человеком. Досталась же бедолаге такая дурная…
Я оборачивалась все чаще, пока он не привык к этому. В человеческом облике было гадко находиться в драконьем логове, и я принялась расчищать замок. Одно только было за счастье в родном теле: теперь, когда Эдвин приносил нам очередного быка, я могла наесться досыта куском, который раньше даже не почувствовала бы.
Я отправила письмо Эвенке с просьбой о совете, как только впервые приняла человеческий облик. Ее ответ был туманный: вывести Эдвина из этого состояния способен только он сам, а моя задача отыскать, что пробудит в нем желание вернуться. Она просила меня не впадать в крайности, ведь ключ к его памяти может так и не найтись, и я должна быть к этому готова.
Но сдаваться так просто я не собиралась: мы находились посреди развалин замка, первой вспышки Эдвина, если где в мире и имеются ответы, то именно тут. Причем здесь их должен быть целый кладезь.
Постепенно мне удалось привести в порядок несколько комнат и кухню, большую часть трупов я испепелила и вынесла их прах в центральный сад. Родителей Томаса я похоронила за замком, приложив все силы для того, чтобы их могилы выглядели достойно. Мне хотелось выгравировать на камне их портреты, но в целом замке не осталось ни одного уцелевшего изображения, а имена правителей я не помнила: они погибли, когда мне не было и десяти лет.
Закончив, я попыталась показать Эдвину могилу его родителей, возможно, искрой, которая привела его в это состояние, было чувство вины за их смерть… но нет, безрезультатно. Дракон сидел у камней и наблюдал за мной, как за забавной птичкой, которой вздумалось пощебетать.
