Он разозлился еще сильнее.
— Знаешь… — Он замолк, поняв, что она его дразнит. — Не смешно.
— Думаю, я истеричка и хочу услышать, почему ты пошел на такую сделку.
Джерико попытался пройти мимо нее, но она не позволила. Ей было просто необходимо это услышать.
Она дотронулась до его рта.
— Ну же, дорогой, ты можешь это произнести. — Она шутливо пошевелила его губы. — Ты совсем не дрянь, Дельфина, — произнесла она притворно низким голосом. — Я… тебя. Давай, Джерико. Я кусаюсь только в спальне. Ты можешь это сделать. Мне известно, что на самом деле ты не немой.
Ну почему он должен это произносить? Разве и так не очевидно? Что еще он должен сделать, чтобы показать ей, как много она значит для него?
Однако, Джерико знал, что она не оставит его в покое просто так.
Пока он не облечет в слова то, что она хотела услышать.
— Потому что я люблю тебя… ведьма, и все такое прочее.
— Ведьма! — она накинулась на него, но вместо того, чтобы ударить, пощекотала его ребра.
Джерико улыбнулся, пораженный ее игрой. Никто никогда не вел себя с ним столь бесцеремонно. Поймав, он прижал ее к себе и крепко поцеловал.
— Спасибо тебе, что прикрыла мою спину.
— Нет, — она сразу стала серьезной. — Это тебе спасибо, что защитил меня. — Она сильно ударила его в грудь. — Но больше никогда не делай так. Я не хочу, чтобы из-за меня ты подвергался опасности.
— Почему?
Она встретила его взгляд, и в ее орехово-зеленых глазах читалась искренность.
— Потому что я тоже люблю тебя и не вынесу, если из-за меня тебя ранят или убьют.
Он прикрыл ей рот рукой:
— Не тревожься. Я никогда не оставлю тебя одну. Без меня ты вечно попадаешь в беду.
— Ох, пожалуйста. До тебя я никогда не попадала в беду.
— Угу.
— Эй, ребята, — из двери высунулась голова Фобоса. — Очень не хочу прерывать, чем бы вы там ни занимались, но у нас здесь возникла ситуация, в которой вы, может быть, захотите поучаствовать.
Хмурясь, Джерико вошел в зал и увидел группу вновь прибывших Скоти.
Озадаченный их появлением, он обратился за объяснениями к Мадоку:
— Что происходит?
Мадок пожал плечами и развел руками:
— Мы не уверены. Они появились только что.
Вздрогнув от новой вспышки света, они увидели Нику, возникшую в центре группы Скоти. Она стояла спиной к нему, похожая на неуклюжего ангела с поникшими крыльями.
Джерико шагнул к ней, но застыл, когда она повернулась к нему лицом и встретила его взгляд.
Ника превратилась в галлу.
Мадок и Фобос выдохнули проклятие. В их руках появились мечи.
— Нет! — рыкнул Джерико, отталкивая их от нее. — Она моя сестра!
Мадок посмотрел на него, как если бы он был той пинтой, которая переполнила галлон:
— Она заражена. И убьет нас всех.
— Меня это не волнует. — Она все еще оставалась его сестрой. Перед тем, как подойти к ней ближе, Джерико облачился в доспехи.
Рыча, она ринулась к нему, как дикое животное, набросившись на него с кулаками и пытаясь укусить. Ее крылья расправились, но он сумел поймать ее сзади и держал, в то время как она била его крыльями. Она кричала и лягалась, пытаясь ударить его головой.
Хотя на нем и были доспехи, тем не менее, удары по голеням Джерико чувствовал.
— Мне нужна клетка, — прохрипел он.
Дельфина сделала одну размером с маленький шкаф, но достаточно большую, чтобы держать там Нику, пока они не найдут способа ей помочь.
— Вот.
Джерико запихнул сестру в клетку и содрогнулся при виде ее белых глаз и острых зубов. Вокруг рта появилась пена, и она потянулась к ним сквозь прутья.
Эрот и Зарек обменялись обеспокоенными взглядами перед тем, как посмотреть на Скоти.
Эрот поскреб подбородок:
— Думаю, мы должны запереть их прежде, чем они пойдут на нас как Линда Блэр. [20]
— Мы заражены. Но яд действует медленно, — заговорил один из молодых Скоти.
Джерико нахмурил брови:
— Что?
— Они испытывают на нас новый яд, чтобы посмотреть, смогут ли заразить кого-нибудь во время боя так, чтобы мы не поняли, что заразились. И когда мы вернемся домой, то сможем распространить его на других.
Какое коварство. Вдобавок это заставило бы их с подозрением относиться друг к другу даже после сражения.
Зарек выругался:
— Как нам с этим бороться?
— Вы должны убить того, кто их заразил.
Они повернулись к Джареду, говорившему самым бесстрастным из тонов.
— Что? — недоверчиво спросил Мадок.
— Это обнаружила Зефира, — объяснил Джаред. — Если вы убьете галлу, который наплодил зомби, то зомби вернуться в нормальное состояние.
Эрот сплюнул:
— Хорошо, только глупо. И кто же все это устроил?
— Египетская богиня Маат. [21] Много веков назад галлу вторглись в ее домен, и она изменила их, чтобы дать своим людям шанс в борьбе.
Мадок раздраженно тряхнул головой:
— Отлично, просто отлично.
— Да уж, — согласился Эрот. — Между прочим, лучше не произносить вслух имя Маат. Как я говорил, это глупо. У нее мерзкий характер, и я совсем не хочу с ней связываться.
Джерико не стал обращать внимания на его параноидальный приступ:
— И каким образом мы определим, кто ее заразил?
Зарек пожал плечами:
— Давайте убьем их всех, и пусть это выясняет Гадес.
Скрестив руки на груди, Гадес одарил его недобрым взглядом:
— Для протокола, я не убираю за твоими ублюдками. И никакие галлу даже близко не подойдут к моему домену. Чего мне не хватает, так это царства, полного заразных мертвецов. Там и так уже есть Цезарь Ромеро.
Эрот остановил его, подняв и выставив вперед ладонь:
— Ух, Гадес, это Джордж Ромеро. Цезарь — тот, кто обычно играл Джокера в шоу «Бэтмен». [22]
Взгляд Гадеса выражал равнодушие:
— Я что, выгляжу так, будто меня это заботит? И откуда ты все знаешь?
— Мы с Психеей ходим в кино вместе с Ашероном. Он просто торчит от зомби.
Игнорируя их перебранку, вперед робко вышел Асмодей:
— Я узнаю, кто ее заразил.
Услышав предложение Асмодея, Джерико насупился:
— Что?
— Я могу войти туда безо всякого подозрения. Будем надеяться, я найду того галлу и убью его.
Дельфина взволнованно покачала головой:
— Асмодей…
— Послушай, все в порядке, — прервал ее демон. — Я знаю, это звучит жутко банально, но вы позволили мне почувствовать себя частью команды. Такого прежде со мной не случалось. И я хочу внести свой вклад в помощь. Если туда войдет кто-то из вас, то Нуар его убьет. Меня… он просто будет мучить. Возможно, потрошить и оскорблять. Может быть, даже изобьет с особой жестокостью. Но я — единственная надежда, которая у вас есть.
