— Продолжай в том же духе и в следующий раз будешь рожать сам. И не шути со мной, хвастун, у меня связи в этом департаменте. Беременный мужчина — не такая уж невероятность на моей территории.
Она горделиво отошла от него.
— Ага, хорошо, я буду рад родить, если смогу назвать ребенка как-то по-нормальному, — крикнул Зарек ей вслед.
— Да, да. И это говорит человек, который ноет, как двухлетний малыш, когда ушибет палец на ноге. Хотела бы я посмотреть, как ты вынесешь десять часов схваток.
— Я не слабак! — Зарек бросил на всех угрожающий взгляд. — Мои проклятые шрамы служат этому доказательством.
— Ты настоящий мужчина, — авторитетно заявил Эрот. — Не сказал бы, что жалобы на ушибленный палец говорят об отсутствии мужественности. Я сам так делаю.
Мальчик по-прежнему кричал так, словно ему разбили сердце.
Боб? Дельфина беззвучно произнесла имя малыша, обращаясь к Джерико, стараясь не засмеяться над явно болезненной для Астрид и Зарека темой. Это имя казалось столь же неподходящим для маленького золотоволосого херувимчика, как и мягкость для свирепого мужчины, укачивавшего его.
— Я хочу моего пух-пуха, — завопил Боб.
Зарек выглядел впавшим в панику.
— Пух-пух… — Он вручил ребенка Джерико. — Подержи секунду.
— Я не думаю… — Он замолчал, когда Зарек буквально швырнул ему ребенка. Ужаснувшись, он посчитал за лучшее просто его взять.
Держа мальчика перед собой на вытянутых вперед руках, он не знал, что с ним делать. Ему не приходилось держать младенцев много столетий. Широко раскрытыми глазами он уставился на маленького паренька, который был также напуган им, как Джерико — Бобом. Ребенок вел себя абсолютно тихо.
— Смотри, что ты наделал, — бросил он Зареку. — Я его сломал.
Дельфина засмеялась:
— Ты его не сломал. И ты ему нравишься.
Джерико не чувствовал подобной уверенности. С трудом сглотнув, он притянул малыша поближе и попытался повторить укачивающие движения Зарека.
Боб вытащил руку изо рта и хлопнул Джерико по щеке со шрамом.
Джерико сделал страшное лицо:
— Ох, кха, я весь в слюнях.
Боб засмеялся.
Тоже смеясь, Дельфина вытерла ему щеку:
— Это не слюни, а детский поцелуй.
— Это слюни, — подтвердил Зарек, вернувшись с детским светло-голубым одеяльцем, в одном углу которого была изображена овечья голова. Он повернул эту голову к Бобу. — Привет, маленький Бобби, — сказал он фальцетом. — Я большой плохой барашек, пришел чтобы ты меня крепко обнял. Чмок! — Он изобразил звук поцелуя.
Радостно взвизгнув, Боб схватил одеяло и поцеловал его.
Вид двух огромных, свирепых мужчин, которые нянчились с таким крошечным ребенком, потряс Дельфину.
— Нам нужно выложить ролик на YouTube, — сказала Астрид, подмигнув.
— Совершенно определенно.
Зарек взял Боба так, чтобы его сын мог обнять одеяло, которое малыш подсунул под ту щеку, что покоилась на плече отца.
— Видишь, он просто хотел своего пушистика. — Зарек бросил дразнящий взгляд на Астрид. — Мне тоже будет нужен мой попозже.
Астрид посмотрела на Дельфину сухим взглядом:
— Я на самом деле его удавлю.
Зарек поцеловал сына в макушку и вернул его Астрид.
— В любое время, когда тебе понадобится опытная родительская рука…
— Я разыщу Джерико.
Джерико выглядел испуганным:
— Кхм, может, подождешь, до тех пор, когда это создание научится вести себя прилично?
Зарек захохотал:
— Теперь тебе известно, что я чувствую. Если бы ты видел мое лицо, когда она сказала, что беременна. Я действительно на миг подумал, что мне сделали хара-кири, но однажды шок прошел, а через несколько месяцев я привык к этой мысли. Веришь или нет, но ты начинаешь любить их больше и больше. Слюни и все остальное.
Дельфина обняла Джерико за талию:
— Ах, Джерико, хватит. Разве ты не хочешь, чтобы вокруг бегала твоя маленькая копия?
— Не так уж, и я не могу представить, что ты желаешь получить еще одного меня.
Она игриво шлепнула его по спине и отошла к Мадоку.
Зарек и Астрид покинули его, чтобы позаботиться о Бобе.
Предоставленный самому себе, Джерико вернулся к Нике.
— Мы поможем тебе, Ника. Я обещаю.
Она на него зашипела.
— Давай, Асмодей, — прошептал он. — Не подведи.
— Ах, младший брат, тот неумелый демон — самая маленькая из твоих проблем.
Джерико вздрогнул при звуке голоса Зелоса позади него. Он повернулся, собираясь приветствовать своего брата. Но в тот миг, когда он это сделал, Зелос глубоко воткнул кинжал в его грудь. По самую рукоять…
Прямо в его человеческое сердце.
Шатаясь, он шагнул назад, прямиком в руки Ники.
— Нет! — закричала Дельфина, когда увидела, как Зелос заколол своего брата, и она не успела среагировать. Боль разорвала ее сердце при виде того, как Джерико падает, а Ника хватает его и нападает сзади. Ею овладела неконтролируемая ярость. Такая, что она не смогла бы ни объяснить ее, ни умерить.
Все, что она ощущала — это жажда крови.
Крови Зелоса.
Прежде чем Дельфина осознала, что делает, она уже прижимала Зелоса к земле и стучала его головой о пол, управляемая неудержимым бешенством.
— Дельфина, остановись! Ты его убьешь.
Где-то в тумане своего гнева она узнала голос Мадока, пытавшегося оторвать ее от Зелоса. Она выдернула руку из черных волос ублюдка. Поднявшись, сильно пнула его по ребрам.
— Держи его. Потому что если Джерико умрет, я вырву его сердце из груди и скормлю ему же.
Зет ошарашено уставился на нее:
— Учитывая то, как ты отделала его, уверен, так оно и будет. — Он посмотрел на Мадока. — Напомни мне никогда не огорчать эту женщину.
Дельфина почти его не слышала, поскольку уже мчалась к Джерико. Деймос вырвал его у Ники, но не прежде, чем та его укусила.
Он лежал на полу, задыхаясь и дрожа.
Опустившись рядом с ним на колени, она почувствовала, как горло сдавило из-за волны разрывавшей ее муки. Глаза наполнились слезами.
— Дорогой? — Голос ломался от сокрушительной боли.
Он взял ее ладонь в свою и держал, в то время, как Деймос прижимал ткань к ране на его груди.
— Что нам делать? — спросил Деймос. — Я никогда не видел, чтобы бог так истекал кровью.
— У него человеческое сердце… но он способен воскресать. Онерои и Долофони убивали его каждую ночь в течение многих столетий, но каждое утро он возвращался к жизни.
— По воле Зевса, — напомнил Деймос. — И без обид, но я не думаю, что он будет чрезмерно любезен после того, как мы с ним поступили.
