Оба скелета дружно сделали шаг вперед, к некроманту, и застыли на месте, покачиваясь с легким скрипом. Кайл недоуменно умолк и зомбики вернулись к своим делам, словно и не отвлекались.
А вот некроманта захватила безумная и невозможная идея его невесты! Кайл встрепенулся, забыв и думать про свое несчастное лицо, и повторил прежнюю фразу, преобразовав ее в прямой вопрос неживым слугам:
– Вы разумны?
Обе единицы домашней нежити вновь отложили орудия труда и слаженно сделали шаг вперед, и тут Кайла занесло окончательно:
– Два плюс два – четыре, верно? – спросил Кайл, насмехаясь над самим собой, и изумленно моргнул, когда зомби сделали еще один шаг вперед. – Э-эээ... три плюс четыре – восемь?
Зомби шагнули назад, и некромант осел в подвернувшееся кресло. Мало того, что нежить двигалась без приказа двигаться, а лишь в ответ на его вопрос, так еще явно можно было счесть шаг вперед за «да» и шаг назад за «нет»!
– Я сошел с ума, – сказал Кайл, зомбики дернулись было назад, но сделать шаг им не удалось, они на миг замерли на месте, а потом вернулись к прежним делам – установка наводить в доме порядок закладывалась неживым слугам на постоянной основе.
Кайл пробовал задавать другие вопросы и подпитал нежить магией, но зомбики не возобновили свое представление, а некромант, у которого рушилась на глазах привычная картина мироустройства, принялся размышлять и описывать в Таиной тетради свой эксперимент.
«Возможно, всё произошедшее – лишь игра случая, но это явно стоит проверить, – написал он в заключение. – Если в дальнейшем их «да» и «нет» будут столь же верны, как сегодня, то всеобщее представление о мире и магии перевернется. Надеюсь, мне удалось сделать нечто, что должно тебя заинтересовать, моя Таечка».
Кайл закончил запись в Таину тетрадь. Плохие предчувствия, охватившие его вчера в доме Рамира, рассеялись: девушка, верящая в разумность нежити, это настолько удивительный человек, что шрамами ее не испугаешь. Кайл отправил невесте короткую записку с просьбой встретиться с ним в саду у скамьи, где он когда-то пытался организовать ей вечер романтической поэзии, наложил иллюзию на изуродованное лицо и отправился завтракать, рассчитывая уже через час увидеться с принцессой.
Сказать, что Тая нервничала в день бала, – значит ничего не сказать. У нее с утра сдавливало виски, ныло сердце, она не находила себе места и с огромным удовольствием сбежала бы к пациентам в больницу, но вся семья строго-настрого запретила ей, одной из главных виновниц торжества, покидать дворец.
– Удели хоть день своим обязанностям принцессы, – строго велел король, – или я велю разобрать по кирпичикам твой любимый морг.
Угрозой Тая впечатлилась и бродила по дворцу бледной тенью под иллюзией принцессы, мило улыбаясь всей наполнившей анфилады знати – и местной, и приезжей. Стараясь уклониться от долгих бесед с гостями, она сбежала в парк, но и там её то и дело отвлекали от тяжелых мыслей, что любимый некромант может малодушно избегать встречи с ней.
«Нет, это не в характере Кайла! Он не будет прятаться от меня, он точно придет, причем открыто, без всякой маски, и прямо посмотрит мне в глаза, оценивая мою реакцию на его изменившуюся внешность, – утвердилась в своем мнении Тая. – И тут главное помнить, что невозможно дважды произвести первое впечатление: если в первый миг Кайл заметит на моем лице хоть тень шока, ужаса, смятения, то я потеряю его навсегда, он не оставит мне шанса убедить его в том, что для меня он с любым лицом хорош.
Поэтому реагируем на любимого мужчину, как на постороннего пациента, реагируем, как врач-профессионал, а не любящая женщина, – да, это трудно, но необходимо. Выразить свое сочувствие, показать, что мне небезразлично произошедшее с ним несчастье, я успею потом, а сперва следует спрятать слезы, если они навернутся, и удерживать лицо невозмутимым, иначе он неправильно расценит мои эмоции. Мне доводилось видеть, как матери начинали в ужасе голосить при виде своих изувеченных детей, доставленных в больницу с травмами после несчастных случаев, а потом недоумевали, почему те замкнулись в себе и не желают с ними разговаривать. А дети просто восприняли горе матери и сострадание к ним за отторжение, за нежелание принять их такими, какими они стали».
Прячущаяся в сердце мгла по-своему реагировала на нервозность Таи – она с самого утра всё порывалась вырваться на волю и установить вокруг свои порядки, чтобы никто не смел доводить до такого состояния ее хозяйку. Вот и сейчас, когда к Тае подступила с витиеватыми комплиментами ее уму и красоте одна из заезжих высоких особ, магия крутнулась в груди и выразила отчетливое желание полакомиться этим индивидом, заодно наполняя Таю жгучей злобой и раздражением, что ей докучают.
«Кто-то забыл, что во дворец с минуты на минуту пожалуют все некроманты мира, – транслировала Тая своей мгле прозрачное предупреждение. – Сиди тихо и... НЕ ЗЛИ МЕНЯ!!!»
Мгла затаилась, но ее активность так и не сошла на нет. Почему-то сегодня магия смерти была взбаламучена сверх меры, как никогда не бывала. Предчувствовала угрозу, что представлял для нее сход некромантов? Помнила, что вчера Тая закончила приготовление ведьминского порошка для открытия порталов, и желала поскорее испытать его в действии? Иногда Тая жалела, что мгла не была мыслящим существом, что от нее доходили только эмоции, причины которых далеко не всегда удавалось угадать.
В руки Таи спланировало письмо, доставленное магической почтой.
– Простите, это послание от моего жениха, – отвертелась Тая от очередного докучливого собеседника, укрываясь в дальнем уголке парка, чтобы без помех прочитать записку.
Руки ее чуть дрожали, когда она вскрывала конверт. Если Кайл написал, что не явится сегодня во дворец, то она точно выпустит мглу на его розыски!
«Я подумала это не всерьёз! – тут же пришлось рыкнуть на эту самую мглу, вдохновенно заворочавшуюся в груди в ожидании прогулки. – Уймись, наконец!»
Прочитав о назначенном ей скором свидании, Тая облегченно выдохнула и распрямила плечи. Ей не придется разыскивать по свету своего жениха, это радует. Впрочем, с помощью ведьминских заклинаний найти его не составило бы труда – порошок ведьм позволял открыть портал не в заданные координаты, как амулет магов, а к месту нахождения человека, которого ведьма очень хотела лицезреть. Недоступны были только защищенные магией территории, но ведьмы могли переместиться максимально близко к их границам.
Неспешно двинувшись в сторону памятной скамьи, Тая продолжала дуэль со своей мглой за право считаться главной в их тандеме, отчего-то именно сегодня черная магия вовсю старалась вырваться из-под строгого контроля. У Таи успела разболеться голова, перед глазами замельтешили темные мушки, но она старательно подавляла в себе негативные чувства, что разжигала мгла, стремясь на волю.
«Ты, неразумно пригретый мной тигрёнок, будешь сидеть тихо», – твердо сказала Тая и вдруг ощутила сильный удар в грудь изнутри – мгла рвалась, как дикий зверь с поводка, отчетливо требуя для себя свободы передвижений.
«Что с тобой сегодня?! – упорно сдерживая опасное раздражение, спросила Тая. – Я же сказала: нет!»
Мгла словно застонала в ответ, а потом зарычала злобно, как рычит цепной пес, когда кто-то чужой близко подходит к его будке: зная, что он прикован к месту, но от этого осознания лишь больше добавляя злобы в рык. Темные мушки перед глазами Таи завертелись в хороводе, она покачнулась.
«Счастье за счастье..., – прошелестел в ее ушах знакомый старческий голос. – Это последний взнос по долгам короля...»
Сдерживая невежливый порыв укрыться магией отвода глаз, Кайл вошел в королевский сад через боковой ход – прежде чем увидеться с родителями невесты, он хотел встретиться с самой Таей. Среди встречающихся на пути некроманта людей не было его близких друзей, что могли бы видеть сквозь иллюзию, демонстрировавшую его прежнее, не тронутое ведьминским заклинанием лицо, но все смотрели на него с любопытством, поскольку всем уже было известно о происшествии с ним. Эти чужие взгляды вызывали досаду и растравливали схлынувшую было нервозность.
