Армина с легкостью ориентировалась в развилках, то и дело встречающихся на нашем пути. Шли мы минут пять или семь, когда Армина свернула в очередной раз, остановилась и огляделась.
Послышался шум от гуляющего ветра.
— Пришли, — сказала она и погасила колбу.
Раздался лязгающий звук. Подземный коридор наполнился равномерным солнечным светом. Мы оказались на лужайке во внутреннем дворе.
— Дальше на паролете.
— На паролете? — вырвалось у меня. — Что-то мне не хочется на нем лететь, — засомневалась я и тут же ойкнула и отпрыгнула: железная дверь за моей спиной захлопнулась.
— Другого способа успеть тебя доставить к Яну Макильских, а мне попасть к императору, у нас нет, — произнесла Армина. — Если еще на пару минут задержимся, Темников нас хватится. Надеюсь, ты догадываешься, что случится с нами обеими, если он обнаружит нас рядом со своим паролетом?
Глава 52
Внешне паролет господина Темникова немного отличался от паролета господина Макильских. Люлька была длиннее и состояла из трех отсеков: один для пилота и два пассажирских.
Я вспомнила свою первую поездку, главным образом — нашу с Яном Макильских посадку, и дрожь пробежала по всему телу.
Может, стоит рассмотреть другой вариант передвижения?
— У центрального входа меня ждет водитель господина Макильских, — с надеждой сказала я. — Если мы обогнем лужайку, незаметно пробе…
— Уже не ждет, — громко перебила меня Армина и быстрым шагом направилась к летательному аппарату. — Твоему шоферу я еще полчаса назад сказала, что ты с Темниковым уехала домой.
— Услужила… — отозвалась я с укором.
Армина ничего не ответила и, как мне показалось, завела двигатель при помощи магии: заурчал он мягко, плавно. Затем, бойко справляясь с воланами длинной юбки, Армина запрыгнула в кресло и протянула мне шлем. Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Под ногами ощутимо качнулся пол, и мои коленки непроизвольно дрогнули. Чтобы не дать страху разыграться, быстрее схватила шлем и уселась позади Армины. Только успела пристегнуть ремни, как паролет неторопливо, без толчков стал набирать высоту.
Взлетели!
Теплый ветер приятно касался кожи, яркое солнце даже сквозь окуляры слепило глаза. Армина оглянулась, коротко кивнула и улыбнулась. И все-таки хорошо, что мы с ней разговорились. Приятно, когда от человека не ожидаешь ничего хорошего, а он поворачивается к тебе неожиданной стороной. Оказывается с сюрпризом внутри, с приятным сюрпризом.
До замка господина Макильских мы добрались меньше чем за четверть часа. Быстрее, чем на паромобиле. Оно и понятно: не нужно было петлять по извилистым дорогам. Приземление прошло удачно и без происшествий. Выходить из летательного аппарата Армина отказалась, потому как до императорского дворца лететь минут двадцать. Любая заминка с нашей стороны даст фору болезненной реакции Темникова.
Сделав разворот на газоне, Армина помахала мне рукой. Я посмотрела на бывшую ассистентку господина Макильских с восхищением. И закралась в мою голову шальная мысль — а почему бы не научиться управлять паролетом?! Что ни говори, пусть пока один, но все же удачный опыт посадки за моими плечами уже есть! Идея взволновала до мурашек. Пробудилась какая-то детская чудесная окрыленность и надежда, что все непременно у нас получится.
Стоит лишь захотеть и постараться.
Я помахала Армине в ответ и не стала дожидаться ее взлета. Скорее побежала к центральному входу дома господина Макильских. Во дворе стоял паромобиль Юрека, пустой. Вдали, у кустарников рододендрона, заметила мистера Снека. Он почему-то, заложив руки за спину, вышагивал вдоль зеленого ограждения туда-сюда, словно заведенный, и что-то бубнил. Позвала его, но дворецкий никак не отреагировал, даже не остановился.
На душе от нехорошего предчувствия сделалось тревожно.
Побежала в дом — на кухню, к Анне.
Из кухни доносился запах свежей выпечки.
Анна венчиком взбивала яйца и тихонько напевала себе под нос. Заметив мое появление, она встрепенулась. С момента, как я уехала из дома, настроение у нее переменилось.
— Госпожа Мон, хорошо, что вы так скоро вернулись! — сияя улыбкой, затараторила кухарка. — Ваша тетушка — сущий ангел! С порога собралась прибираться в комнатах, но я набрала ей горячей воды и предложила помыться с дороги. Виданное ли дело — двое суток в камере с должниками просидеть.
— Рада, что вы с ней поладили, — ответила я и спросила: — А что случилось с мистером Снеком? Он будто бы сам не свой.
— Он и правда каким-то припадочным сделался, — отмахнулась Анна. — Когда господин Макильских с близнецами ушел, дворецкий заладил о каком-то конце всему. Он так надоел, что я выпроводила его механическую натуру на улицу. Пусть там отрабатывает свои пророческие навыки.
— Ушли? — у меня дрогнул голос. — За Августом приехали из Комитета безопасности?!
— Не нужно так переживать. — Анна отложила венчик и вытерла руки о передник. — Господин Макильских сказал, чтобы мы не беспокоились. Он даже оставил вам письмо.
— Где оно?!
Анна пересекла кухню от разделочного стола к резному дубовому буфету. Отворила стеклянную дверцу и взяла желтый конверт. Не дожидаясь, пока мне его подадут, я выхватила письмо и уселась за стол, нервно постукивая пальцами по столешнице.
«Мон Амбросимовой. Лично. Секретно»
Странное дело.
Почему господин Макильских не дождался моего возвращения, ушел неизвестно куда, да еще оставил письменное сообщение.
Личное.
Секретное.
Сердце часто забилось.
— Господин Макильских просил не переживать… — виновато протянула Анна.
Похоже, добрая женщина и вправду ничего необычного не заподозрила. Но обострившееся в последние дни чутье мне не просто нашептывало, оно буквально било в набат — дело здесь непростое, возможно даже опасное!
Осторожно, стараясь не повредить красивые буквы, написанные рукой биомага, я распечатала конверт и развернула листок, вырванный из тетради в линейку.
«Прости меня…
Прости, что сразу не рассказал всю правду. Я боялся, что, когда ты узнаешь о моем поступке, отвернешься от меня как от безумного ученого. С моими детьми, с моими дорогими непоседами Августом и Евой… я совершил ужасный поступок. Хотя вначале казалось, что это единственно верный выход. Только вот факты — самая упрямая в мире вещь. Сущности, которые я вживил в детей, начали давать сбой. Как я понял, все происходит оттого, что в нашем мире они имеют определенный срок жизни. Это как будто бы джинну в обмен на свободу пообещали заточение в кувшине, а через обещанное время не выпустили. В этом случае сущность начинает бесноваться, пытаться вырваться на волю, но ничего не выходит. И тогда она погибает, а вместе с ней ее организм, ее кувшин.
Мои дети погибают, понимаешь?
Сейчас больше всего я боюсь двух вещей: не успеть вернуть близнецов и потерять тебя. Если же мне удастся заменить ресурс жизнеобеспечения, то мы с тобой…
Я уверен, что тогда у нас с тобой…
До чего же сложно писать письма!
Гораздо проще, когда глаза в глаза.
Милая Мон, если что-то пойдет не так, то все, что я имею, перейдет к тебе. В том числе моя лаборатория, а самое главное — знания, которые я собирал по крупицам всю свою жизнь.
Бесценная моя, ты со всем справишься.
И еще.
Я знаю, что рано или поздно ты захочешь пойти в анклав. Где лежат карты местности, ты знаешь. Не забудь выпить настойку для сумеречного зрения. И запомни — анклав зеркалит наши эмоции. Будь там такой, какая ты есть сейчас. Я еще не встречал человека, у которого душа была бы чище, чем у тебя. И в этом будет твое спасение и твои открытия.
Всегда твой Ян»
Я сложила листок и только хотела поместить его в конверт, как на обратной стороне письма увидела еще несколько строк, также написанных рукой биомага.
