его голову только после того, как он сказал мне, где искать Абракса.
В глазах Баэла промелькнул намёк на удивление.
— Где прячется узурпатор?
— Я пока не уверена, что полностью доверяю тебе. Припоминаю, что ты предложил мою душу Фиоре.
— Это было тактическое решение. Фиоре не согласился бы на дуэль, если бы для него не было выгоды.
— Но что, если бы ты проиграл? — она посмотрела ему прямо в глаза. — О, погоди-ка, ты и так проиграл, — Баэл низко зарычал, но Урсула выдержала его взгляд. — Если я скажу тебе, где Абракс, ты должен пообещать никогда не использовать меня как разменную монету. Клянись честью Никсобаса, или как там это делается.
Челюсти демона сжались, но он кивнул. Урсула подозревала, что кивок также мог быть тактическим решением — не так сильно связывает, как словесная клятва.
— Фиоре сказал, что Абракс вернулся к Оберону, — сказала Урсула. — Наверное, надо было с самого начала пойти туда, поскольку именно там я видела его в последний раз.
— Что он делает с фейри?
— Похоже, никто не знает. Известно лишь то, что они заключили какой-то союз.
— Фейри не заключают союзы с земными богами.
— Видимо, ситуация изменилась. Ты понятия не имеешь, что они делают вместе?
Баэл снова посмотрел в окно, обдумывая её вопрос.
— Если Абракс и фейри объединились, они могут нацелиться на королевство теней Никсобаса, — он закашлялся, вздрагивая от боли.
— Ты в порядке?
— Справлюсь.
Она покосилась на ремень, перетягивавший его огромную грудь.
— Не уверена, помогло ли это, но я перевязала твои раны.
— Ну естественно, — его бледные глаза угрожали пронзить её душу. — Без меня у тебя нет шансов против Абракса.
— С твоим вампирским дружком я неплохо справилась.
Баэл сжал кулаки с такой силой, что костяшки побелели.
— Фиоре был трупом с того самого момента, как вмешался его напарник, — проговорил он сквозь стиснутые зубы.
Видимо, это больная тема. Урсула глянула на его плечо, которое, похоже, затягивалось.
— Я выдернула болт, которым тебя подстрелили, но ничего не смогла сделать с раной.
— Ты имеешь в виду арбалетную стрелу? — кулаки Баэла слегка разжались. — Она была вырезана из боярышника. Древесина боярышника — это анафема для существ ночи, особенно в сочетании с кованым железом.
Урсула мысленно вздрогнула, подумав о том, как дымилась рана, когда она выдернула болт из его груди.
— Теперь тебе лучше?
— Как новенький.
Она скрестила руки поверх одеяла.
— Есть одна маленькая проблемка. Мы не можем попасть к Оберону без приглашения от фейри.
— Урсула. Я Меч Никсобаса. Я иду туда, куда захочу.
— А ты весьма серьёзно относишься к этому титулу, да?
Его взгляд на мгновение задержался на её голых ногах, затем его челюсти сжались. Он повернулся и вышел из комнаты.
— Во имя семи адов, женщина. Оденься.
Глава 40
Они стояли перед непритязательной серой дверью — порталом в мир фейри. Баэл обыскал квартиру и нашёл достаточно большую рубашку, чтобы налезла на него, но ткань всё равно натягивалась на груди, угрожая порваться.
— Ты уверена, что это то самое место? — спросил он, кивнув на ржавую дверь. — Не похоже на фейри.
— Видимо, эстетика волнует фейри ещё меньше, чем Никсобаса.
— Никсобас отвергает фривольность. Это признак слабости. Фейри — полная противоположность, — Баэл сощурился, изучая камень. — Полагаю, они просто скрыли это место гламуром.
Урсула протянула руку, чтобы нажать на звонок, но он схватил её ладонь.
— Не предупреждай врага о своём присутствии перед тем, как напасть, — он отступил от двери и на мгновение присмотрелся к ней. Затем с порывом чёрного ветра он шарахнул ногой по двери. Та разлетелась с треском ломающейся стали.
Урсула разинула рот.
— Хочешь сказать, вот это их не предупредит?
— Не так, как звонок, — проворчал Баэл. Пока Урсула обдумывала его логику, демон достал меч из ножен и шагнул внутрь. — Пошли.
— Ладно.
Урсула двинулась следом, сжимая Хондзё. Баэл пробормотал своё заклинание для сферы света, озаряя интерьер янтарным свечением. На сей раз их не ждал швейцар, готовый забрать верхнюю одежду.
Огромные деревянные двери преграждали их путь, и золотистые надписи на ангельском зловеще мерцали в полумраке. Ладони Урсулы вспотели на рукоятке Хондзё, и ею овладела нервозность.
— В прошлый раз мы вошли в эти двери, и они привели нас в зал Оберона, — сказала Урсула. — Думаю, это некий портал. Но мы не можем просто открыть их пинком. Тут какая-то непроницаемая магия фейри…
Баэл закрыл глаза, напевая на ангельском. Тёмная магия вилась вокруг его тела, шёпотом проносясь по коже Урсулы волнительными завитками силы. Он вновь открыл свои бледные глаза и дёрнул за ручки. Двери медленно отворились со скрипом. Оглянувшись напоследок, они вошли туда.
Холодный ветер щипал её за уши, и Урсула напряглась, когда они шагнули в густой туман. Вместо того, чтобы осветить деревянный балкон, свечение сферы Баэла быстро оказалось поглощено завихряющимся туманом. В воздухе пахло сырой древесиной и свежими сосновыми иголками.
— Это не зал Оберона. Ты знаешь, где мы? — прошептала Урсула.
— Нет, — ответил он, и его тон указывал на то, что такой поворот событий его ни капельки не беспокоит.
Голос Оберона донёсся сквозь туман.
— Я так рад, что вы сумели присоединиться к нам при моём верховном дворе.
Баэл повернулся, принюхиваясь к воздуху, и туман закружился быстрее.
— Покажись, Оберон, — прогремел голос Баэла. — Мы хотим лишь переговоров.
— Ты поклянёшься душой Никсобаса?
— Поклянусь.
Туман развеялся, открывая взгляду золотистую броню фейри, сверкавшую в серебристом свете луны. Тут была ночь… возможно, в царстве фейри всегда была ночь.
Постепенно в поле зрения проступили фигуры минимум сотни солдат фейри. По спине Урсулы пробежал морозец. У каждого солдата имелась пика, наведённая на них. Они находились не в зале; они стояли где-то под открытым небом, на некой деревянной платформе.
Она начала поднимать меч, но Баэл схватил её запястье и опустил вниз. В таком сражении им не победить.
Туман продолжал рассеиваться. За солдатами в прояснявшемся воздухе проступили верхушки деревьев. Где они? Урсула глянула вниз, и её колени едва не подкосились от волны головокружения. Видимо, они стояли на платформе из веток, сплетённых меж собой как гнездо гигантской птицы. Сквозь ветви она могла различить тёмные очертания гигантского ствола дерева, а за ним — ничего. Лишь тьма. У Урсулы зародилось подозрение, что двор Оберона где-то далеко-далеко внизу под ними.
Голос короля донёсся сзади.
— Что вы желали у меня спросить?
Урсула резко развернулась, и её взгляд упал на Оберона, который сидел на деревянном троне, вырезанном в виде опустившегося на колени оленя, чьи рога образовывали сиденье. На нём было серебристое
