class="p1">– Ой, а вот это? Это вкусно? – Указала кокетливо пальчиком на рагу, красиво уложенное на блюде, украшенное крупными кусками отборного мяса, орехами и политого густой, ароматной подливой.
Объевшийся Даррен уже давно раскусил мою хитрость, однако же продолжал проявлять чудеса выдержки.
– Какой именно кусок мне съесть? – поинтересовался, расстёгивая пуговицы на жилете.
– Я даже не знаю. Вот этот. Или этот… И подливку. Она такая красивая.
Даррен взял ложку, вздохнул и, зачерпнув рагу, начал жевать.
– Вкусно, – подытожил, прожевав и проглотив всё, на что указала.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась я. Поддавшись соблазну, подхватила пальцами лакомый кусочек, плевав на приличия и этикет, и положила себе в рот.
М-м, как вкусно! Блаженно сощурилась.
Даррен переменился в лице. У него вмиг разгладились морщинки, губы растянулись в искренней улыбке, а в глазах засияли озорство и восхищение.
– Мне нравится, когда ты, Каррина, улыбаешься.
– Как не улыбаться, когда ты едва дышишь. Считай, это мои извинения за проделку. Надеюсь, ты не обидишься.
– Нет. Но от обжорства тянет в сон, – признался Даррен, похлопывая себя по животу. – А ведь у меня были планы.
– План никуда не убежит, – пошутила я. – Отдохни.
Я бы тоже подремала. Дело к этому и шло, но пришёл Милан и гордо сообщил:
– Милорд. Пожаловал сам Советник, граф Эрильдо. С супругой.
– Так рано? Попирая приличия? – с сожалением посетовал Даррен, вставая из-за стола. Он уже настроился на отдых и совершенно не ожидал гостей. – Что ж, сон откладывается.
– Сожалею, – улыбнулась я, любуясь появившимся животиком у Даррена из-за очень плотного обеда.
– Они, Каррина, интересуются не моей персоной, а твоей, чтобы заверить Драгопатероса, что ты обаятельна, мила и здорова. Так что… – С усилием изобразив поклон, Даррен подмигнул и подал мне руку. – Наш выход.
Передо мной стоял не суровый, холодный аристократ, властный мужлан, а молодой, ироничный мужчина с хорошим чувством юмора. Он был обаятелен и улыбчив, точь-в-точь как Ари Сомер, в которого когда-то бесповоротно влюбилась.
До этого в моей голове как будто существовали два разных мужчины: отдельно Ари, и отдельно Даррен. И вот произошло нечто, и они внезапно стали единым целым!
Удивлённая открытием, я, когда надела наряд, попросила Верию сделать мне красивую причёску. Пусть гости видят, что я здорова. А Даррен вспомнит, что когда-то был влюблён в меня…
В гостиную входила, ужасно волнуясь.
Стоило Даррену улыбнуться, восхищённо оглядеть меня, задержав взгляд на моей шее, губах, потом глазах, страх и сомнения прошли. Наверно, он снова творил свою драконью манию, но я была искренне благодарна ему.
– Герцогиня! – Пожилая чета гостей поднялась и поспешила подойти ближе.
Перед встречей Даррен уверил меня, что если пожелаю, могу молчать и улыбаться, он разрулит любую ситуацию. Я была уверена, что так и буду делать…
Когда светская беседа свернула не в то русло? Я даже не поняла. Вот только тянулся нудный разговор ни о чём, а потом перешли к обсуждению ценообразования. Я всего-то имела неосторожность заикнуться о пользе здоровой конкуренции. Советник подловил меня, напомнив о налоговой выгоде для королевской казны, и разговорил в два счёта. И вот мы перешли к спору о протекционизме. Даже спокойная, немного сонная графиня Ринель, доброжелательная старушка, перестала дремать и стала внимательно следить за наши спором.
Даррен не пытался приструнить меня или закрыть мне рот. Напротив, внимательно слушал, не отводя зелёных, умных, пронизывающих глаз.
И поздно я спохватилась, что выдала себя; что глупой мне теперь не прослыть.
– Где же вы, юная прелестница, набрались таких познаний? – поинтересовался советник, поглаживая от удовлетворения интересной беседой, клин седой бороды. – Редко встретишь женщин столь редкого ума.
– Сия юная прелестница, граф, путешествуя по королевству, заинтересовалась торговлей. Даже сумела открыть булочную и несколько лавок с выпечкой, – пришёл на помощь Даррен.
У старика от удивления изогнулась бровь, спёрло дыхание.
– И как? Успешно?
– Уверяю, граф, более чем! Каррина – невероятная особа
Я опустила глаза долу и попыталась изобразить скромность, однако было поздно.
– Заинтригован, герцогиня. Весьма заинтригован. Но как? Может быть, мне парочку моих внуков тоже отправить открывать лавки, дабы оболтусы набрались ума? Посоветуете?
– Граф, прежде чем отправлять внуков, подарите им справочник, – покладисто пролепетала я. – Мне повезло, что у меня с собой была записная книжечка с проверенными рецептами. Ах, если бы не она…
Я почувствовала на себе взгляд Даррена. Он знал мою историю, но до сих пор не мог найти объяснения кардинальной перемене моего характера. И в мои россказни не поверил.
Вечер проходил размеренно, интересно, пока дверь не распахнулась, и в гостиную не ворвался высокий, полный мужчина.
Подслеповато щурясь, он оглядел комнату и двинулся на меня… А потом с радостным воплем:
– Каррина! – выдернул меня из кресла, как пушинку поднял и крепко обнял.
– Эванс, задушишь! – проворчал Даррен, останавливая незнакомца, который, кажется… Мой брат?
– Почему ты не сообщил мне новость? – обиженно сопя, посетовал Эванс, который при всём нашем очевидном внешнем сходстве, очень отличался от меня ростом, комплекцией и темпераментом. – Почему я узнаю́ от других источников! А?
– Не успел, Эванс. Было много хлопот.
– Пожалуй, не будем мешать родственной встрече. – Советник понял, что сейчас они с супругой здесь лишние. – Рад был видеть вас, герцогиня, в здравии. Надеюсь, на нашу скорую встречу и продолжение интереснейшего спора.
Когда супруги покинули нас, Эванс, мой братец, расцеловал меня в обе щеки и не по разу, а потом повернулся к другу и строго попенял:
– Так почему я узнал последним?
– Потому что есть одна проблема, Эванс, – Даррен подошёл к нам и встал рядом с серьёзным лицом.
– Ха, всё ерунда! Каррина жива! И это главное.
Длинные пухлые руки с большими лапищами обняли меня за плечи и снова притянули к большому мягкому телу.
– Как ты, моя малышка? – Эванс заглянул в глаза, и я увидела в них искреннюю радость.
– Твоя малышка Каррина потеряла память. Так что не пугай её своими выходками.
– Как? Совсем? – Вытянулось лицо братца. – Даррен, шутишь?
– Я в первый раз вас вижу, – произнесла я и заметила, как на лице Эванса отразилась самая настоящая боль.
В комнате повисла тягостная пауза.
– И есть ещё одна проблема… – вспомнила я. – У меня
