Вернулся Дарлан, когда я успела задремать, и буднично сообщил:
— Мы в жопе.
— О, я заметила.
— Нет, ты не поняла — Актер вычистил Храм. Скельты, касталы — все под арестом и находятся в полиции, а сам Храм под надзором. Его неприкосновенность осталась в прошлом.
Новость меня не удивила:
— Мы же знали, с кем имеем дело.
— Да, но Храм… он не трогал Храм, опасался.
— Не было причины. Теперь появилась.
— Хватит объяснять очевидное, тем более с такой ухмылочкой, — огрызнулся Дарлан, он как-никак тоже устал. — Храм был нашим спасением и возможностью попасть в Аллигом без дополнительных испытаний, а так… мы два немощных беглеца на чужой территории. Придется выкручиваться, — последнее Дарлан умел отлично, но вот быть немощным ему в новинку. Знаменитый альтьер Бурхардингер привык внушать страх и трепет, привык, чтобы на его вопросы отвечали, лишь бы побыстрее от него отделаться. Привык к власти, а не бегать по земляным пустотам в потемках и прятаться. Даже забавно, как перевернулась жизнь: когда-то вот так прятался по подворотням мальчик по имени Хал. Кто бы мог подумать, что наступит день, когда сам начальник королевской полиции будет прятаться он него.
— А ты еще Актера бедолагой называл, — не могла не напомнить я.
Пока я сидела на камне и обнимала себя за многострадальные ноги, Дар ходил туда-сюда и раздумывал. По виду — нервничал очень сильно, а на меня напала странная апатия. Мысленно я перебирала философию старика Луциана, но ничего, подходящего случаю, не вспомнила.
— Ночевать близко к городу опасно, — выдала я ценную мысль. — Значит, либо мы должны уйти подальше, а я уже не смогу, либо найти ночлег в Тенете. Есть же места помимо Храма. А уже завтра, со свежими головами, придумаем, как попасть в сам Храм. Вдруг в городе сможем заручиться чьей-то поддержкой? Ни за что не поверю, что на этой стороне у тебя никого нет. Даже у меня… есть Янис, — я поморщилась — вот уж кого не хотелось впутывать в происходящее, но ситуация такая, что не до сантиментов. — И еще есть сивиллы, если мы сможем их отыскать. Это так, слабые варианты, но лучше, чем ничего.
— В Посмертье твоего Яниса, — отмахнулся Дар, — у нас есть Вильгельм.
Судя по всему, Дарлан уже все придумал или вовсе держал этот вариант в уме с самого начала. Думаю, второе, учитывая обстоятельства, при которых Вильгельм и Августа оказались в Тенете. С самого начала я не сомневалась, что в их истории поучаствовал альтьер Бурхардингер, и поучаствовал не просто так, а с прицелом на будущее.
— Который Роткирхельт?
— А ты думаешь, с какой стати я помог вытащить его принцессу и переправить за стену? Чтобы он был мне должен, конечно же. Они оба, — словно прочитав мои мысли, Дарлан все подтвердил вслух.
— Так ты все же помог.
— Удобно получилось.
— Всегда восхищалась твоим бескорыстным героизмом.
Не обращая на меня внимания, Дар продолжил:
— У Августы дети на другой стороне, она о них пока не знает… вот причина помочь — без меня детей ей не видать, когда как твой Янис совсем не контролируется. Мало ли что выкинет. Не похоже, что жизнь здесь ему претит.
— Так мы можем взять в заложники его детей и контролировать. И вообще… не мелочиться, а похитить всех детей Тенета. Почему я раньше никогда об этом не думала? Отличный же вариант для достижения целей.
— Хватит извращать мои слова, Иделаида, — прошипел Дарлан. — Я не предлагал похищение, а лишь намекнуть Августе на возможность встречи. И это даже не ложь — если все пройдет гладко, она получит своих долбаных детей. Судьи свидетели, этим двум волчатам нужна мать. И отец.
Почему-то стало до слез жалко Ренана и Роксану, которых я видела еще младенцами. Хотя бы маленькие люди заслуживают быть счастливыми… я вот была, росла, не зная бед, войн и проблем. Пусть без матери и отца, но никому не пришло бы в голову назвать меня «волчонком» и сопереживать моей одинокой доле. И уж точно это не пришло бы в голову человеку вроде Дарлана.
— У Вильгельма нас могут ждать — Хал в курсе нашего знакомства. Хотя… он знает, что мы с Вильгельмом не ладили раньше и не поладили при новой встрече. Может, это неплохая идея — заявиться к нему. Он работает в полиции, заместитель Яниса. У него есть возможность попасть в Храм… теоретически.
— Он нам поможет, — убежденно сказал Дар.
— Ради Августы, я помню.
— Точно. Привязанности использовать проще всего.
— Поэтому у тебя нет ни одной, я поняла.
Дарлан усмехнулся и предпочел не отвечать. Но я-то знала, что права.
ГЛАВА 27. Дарлан планирует
Долго ли будет править король, не ступающий на землю Храма? Полагаю, ответ очевиден. Поэтому неважно, как его величество к Храму относится, он посетит все службы, склонит голову перед изображениями Судей и подаст всем пример.
Из письма кастала Великого Храма Хедвины Штейгель-Виллебруг к королеве Мертвоземья.
Дальше случился последний рывок по темным улицам, расширенные от ужаса глаза Августы и долгий разговор Дарлана с Вильгельмом за закрытой дверью, пока Августа наворачивала круги по гостиной, а я отдирала присохшую ткань от разодранных дорогой ног. Занятие так себе, хорошо бы ткань размочить, но я уже не могла терпеть этот зуд, он был куда хуже боли.
— Что происходит, Ида? Вы знаете? — наконец Августа перестала бегать, заламывать пальцы и кусать губы. Раньше она была спокойнее, держалась по-королевски почти в любой ситуации, но ее выдержка объяснялась страхом все испортить, сделать что-то не так в чуждом ей месте. А сейчас Августа находилась в своем доме, в безопасности… до моего появления, конечно.
— Дарлан давит на Вильгельма через ваших детей.
Августа резко побледнела и схватилась за стену.
Я вздохнула и пояснила:
— Нам нужна помощь, Вильгельм может ее оказать. Если он откажется, Дарлан возьмется за вас, накрутит до предела и щадить не будет, так что готовьтесь… он скажет, что стена исчезнет, как только мы с Дарланом попадем в Аллигом. Путь к вашим детям будет открыт, вы встретитесь и получите свой счастливый конец. Только не торопитесь с решением: и вы, и Вильгельм можете погибнуть в процессе, а гарантии Дарлана на самом деле призрачны. Это шанс, не более. А если мы проиграем, Хал предателей не пощадит.
Все еще бледная и с лихорадочным блеском в глазах, Августа спросила:
— Зачем? Зачем вы это говорите?
— Потому что мне не нравится идея использования людей за их слабости. Собственно, любовь к ближнему я слабостью не считаю, и уж тем более не считаю таковой любовь к своим же детям. Примите честное решение, свое собственное. Мне претит мысль жить потом с таким камнем на шее… — а еще не хотелось ступать на эту «дорожку Дарлана» вновь. Нет уж, достаточно я там нагулялась, когда-то же надо остановиться и подумать хотя бы об остатках вечных ценностей, что еще тлеют внутри. Если Вильгельм захочет вмешаться, то пусть сделает это не из-за доведенной до истерики Августы, не из-за шантажа его былыми подвигами, а ради призрачного шанса. Точно зная, что шанс именно призрачный.
— Он согласится, — уверенно сказала Августа. — На все согласится. Ради меня.
— Хорошо, если так.
Августа отлепилась от стены и присела на диван рядом со мной.
— Вильгельм столько для меня сделал, Ида. Так много всего… когда казалось, что любовь к Александру как яд, медленно меня отравит и уничтожит, что от нее невозможно избавиться, пришел Вильгельм и протянул руку. Хотя… он всегда был рядом, я просто не замечала. Не воспринимала его всерьез, они же с братом были… вы сами знаете. Такими бестолковыми, большими и шумными. Комичными. Не такими… — он тяжело покачала головой и поймала мой взгляд: — Вильгельм столько для меня сделал, и сейчас я не уверена, что могу требовать больше. Еще больше. Я… как ваше Посмертье, только поглощаю, поглощаю и поглощаю, не давая ничего взамен.
— Неверное сравнение, — ответила я. — Посмертье отвечает взаимностью.
