Точно.
Но все же…
— Твои планы по отношению ко мне жестоки. Отправить меня сюда, в Тенет, чтобы быстрее все вспомнила, чтобы посмотрела, как здесь живут, а после выдернуть из едва наметившейся жизни и нацелить на разрушение… Тенета. Который тоже Мертвоземье, а я не хочу рушить то, что люблю. Лучше уж один шанс с удачей или полным провалом, чем уничтожение места, что недавно расцвело и отстроилось. Видишь ли, для меня не было десяти лет разделения, для мне все едино.
Дарлан покачал головой и серьезно ответил:
— Судьи, Ида, сколько театральщины в твоей речи! От любовничка научилась? — он вдруг зашел в комнату, быстро сократил разделявшее нас расстояние, схватил меня за плечи и как следует тряхнул: — Я никогда не был к тебе жесток, не смей так говорить. Ида, которую я знал, предпочла бы все вспомнить. Ида, которую я знал, не захотела бы жить и заблуждаться. В остальном… можно обговорить и подумать еще, я согласен. Хотя мне совсем не нравится идея с полным провалом, а я, поверь, на провалы Александра насмотрелся вдоволь и точно знаю, что их вероятность лучше закладывать заранее. Ты не хочешь разрушений, я тоже их не хочу. Но еще больше не хочу, чтобы Мертвоземье находилось в этом подвешенном, ослабленном состоянии и дальше. Ты права — у тебя не было этих лет, а я уже насмотрелся, надоело.
— О чем твое пророчество, Дар?
Такого вопроса он не ожидал. Отпустил мои плечи и отошел назад.
— Я уже спрашивала, знаю, и ты сказал, что это неважно. Ничего неважно, Храм, как всегда, болтает лишнее, ведет свою игру… честно говоря, уже не помню подробностей твоего сочинения, но наверняка оно было красочным. Повтори его сейчас, глядя мне в глаза, или скажи наконец правду: ты двигаешься к предсказанному? Все это время ты шел к нему, напророченное манило тебя? Заставляло тебя действовать?
— Ничего из предсказанного не сбудется, если не донести слова до нужных ушей, — со злой усмешкой ответил Дарлан. — У тебя было так, с чего бы в моей ситуации что-то пошло иначе? Отвечая на твой последний вопрос — да, Ида, пророчество заставляло меня действовать, хотел я того или нет.
— И что в твоем пророчестве?
— Ты знаешь.
— Нет, не знаю.
— Знаешь. Просто не хочешь признать это, произнести вслух.
— Ты станешь королем, — я не спрашивала, потому что это и правда очевидно.
— Еще бы я им не стал! Следующий вопрос?
Не выдержав его взгляда, я отвернулась к окну.
— Не поинтересуешься, кем станешь ты? — подсказал Дарлан. Его тон не читался, минимум эмоций. Он словно копировал манеру Хала говорить равнодушно и холодно. Это было странно — раньше Дарлан так не поступал. Не закрывался наглухо, по крайней мере, не со мной.
— Тебя не раздражает, что во всем происходящем так много личного? — вместо ответа задала я новый вопрос. — Буквально во всем: личное, личное, личное… это неправильно, когда отношения нескольких человек раз за разом терзают все Мертвоземье и людей, которым нет дела до чьего-то личного. Им просто хочется нормально жить. Спокойно. Без землетрясений и разрушений. Есть, спать, учиться… им нет дела до амбиций Хала, до твоих интриг или моих метаний.
— Так не мечись.
— Спасибо за совет, альтьер Бурхардингер.
— По этой причине по ночам лучше спать, Иделаида. И даже если нет, много часов наедине с собой еще не повод вспоминать о каких-то там непонятных людях и их желаниях. Лучше бы опять запила, в самом деле.
Проигнорировав его иронию, я ударила очередным вопросом:
— Кто я для тебя? Путь к заветной короне? Оружие в руках? Только прошу, не надо лгать, скажи это прямо, Дарлан.
— Тебе бы этого хотелось, не так ли? Быть просто оружием в моих подлых руках.
— Так мне было бы понятнее, — кивнула я.
— Тогда мне нечем облегчить твою невыносимую ношу, — с намеком на издевку ответил Дарлан. — Путайся в ситуации дальше.
— Сволочь ты, Бурхардингер.
— Только не называй меня так при наших будущих детях. При них я собираюсь держать лицо милого папочки, знаешь ли, — выдал Дарлан и стремительно вышел прочь, оставив меня в ужасе осмысливать услышанное.
Что ж, теперь гнев Хала вполне объясним — если Дарлан и ему о будущих детях наплел, то даже странно, что ухитрился после такого выжить. А я не гневалась, нет, но ощущение, что нас всех обвели вокруг пальца, теперь со мной навечно. И так хотелось обговорить все со стариком Лу как в старые добрые времена! Но он далеко, выращивает свои колючие кусты и мучает философией кого-нибудь другого. Доброго совета получить неоткуда… хотя сейчас, глядя на некоторые моменты в ином свете, советы Лу уже не выглядят такими душевными, тёплыми и ироничными, как раньше.
Вслед за Дарланом ко мне постучалась Августа — принесла завтрак. Мы перекусили, ведя натянутый разговор. Августа что-то спрашивала, я отвечала невпопад, поэтому ничего не клеилось. Следующим пришел Вильгельм и вручил мне полицейскую форму. Серую, стандартную, как у рядовых сотрудников. Сам он уже был при параде, в белом. Собранный, с поджатыми губами, готовый на все. Он и правда изменился, уж не знаю, Августа ли тому виной, или смерть Ефраима, но нового Вильгельма я не знала совсем.
Он вышел, чтобы я переоделась, а после вновь появился на пороге комнаты. Смотрел на меня решительно… затем переступил порог и осторожно закрыл за собой дверь, как бы намекая — нам есть, о чем поговорить.
— Если все получится… — начал он, но я перебила:
— Ты не веришь Дарлану, и правильно делаешь. Если все получится, я сделаю все, чтобы Августа получила Ренана и Роксану обратно. Но Вильгельм… они Гранфельтские, а значит, никогда не будут свободными. В них течет королевская кровь. Кровь, которая поднимает мертвых.
— И раньше это было гарантией долгой жизни. Но не теперь, не так ли?
— Не уверена.
— Поклянись Судьями, Ида, что не допустишь их смерти. Не дашь Дарлану удавить Ренана и Роксану только из-за их крови.
— Клянусь.
— Я верю тебе, — сказал Вильгельм. — Потому что Августа верит.
— Есть шанс, что вам придется уехать.
— Уедем, если потребуется.
Вильгельм ушел, а я опустилась на кровать. Этот короткий разговор вытянул из меня столько сил… еще ничего не случилось, а я уже планирую вывоз Ренана и Роксаны подальше. Когда есть Новая Кровь, куда девать старую? Будет ли она угрозой новой власти? Пока однозначных ответов на эти вопросы нет, дети Августы и Александра в опасности. И пусть я до конца не верила, что Дарлан способен причинить им вред, и кроме него найдутся желающие, которые захотят если не избавиться от угрозы, то использовать ее в своих целях — почему нет? Ренану и Роксане лучше исчезнуть.
Столько всего еще впереди.
ГЛАВА 28. В последний раз
Не стоит соглашаться на поступки, что осуждает твоя совесть, не стоит произносить слова, что разнятся с твоей правдой. Если соблюдать эти простые правила, то каждое решение в жизни будет простым и понятным.
Из наблюдений альтьера Луциана.
Дарлан облачился в белое, словно являлся местным начальством. Хотя выглядел и вел себя он так, что никому не пришло бы в голову в этом усомниться — уж повелевать альтьер Бурхардингер привык. Он оглядел меня с ног до головы и удовлетворенно кивнул, затем взгляд его зацепился за мое лицо:
— Что опять не так? Мы проведем разведку, и только.
— Хорошо, я готова.
— Говори, что надумала, все равно ведь скажешь.
Это верно.
— Интуиция, а точнее опыт, подсказывает, что Хал не мог бросить свою столицу на произвол судьбы. И пусть мы уверены, что он ждет в Аллигоме, и пусть там сосредоточена его сила, но… Тенет, дворец — важные символы его власти. Как бы видимость легкой добычи не сыграла с нами злую шутку. Теперь мне кажется, что и в город мы пробрались слишком легко, а ведь наше возвращение сюда можно было прочитать. Как и обращение к Вильгельму… или Янису, что почти одно и то же. Поэтому информация о сивиллах во дворце может быть наживкой.
