навстречу.
— Ты пришёл убить меня, брат?
Его лицо спокойно, а слово «брат» он произносит с ударением.
— Я пришёл защитить свою семью. Если никто не встанет на моём пути, никто и не пострадает. Мать, Лисса, мы уезжаем.
Лера начинает подниматься со своего места, и я уже готова сделать то же самое, хотя ничего не могу понять. Но Вихо поднимает руку в останавливающем жесте, и все замирают. Я ощущаю какое-то движение за спиной, и повернув голову на пол-оборота, боковым зрением отмечаю, что двое стражей сделали шаг ко мне и к Лере с явным намерением выполнить любой приказ своего господина. Лера тоже это замечает и опускается на стул. Послушание и покорность во всём её облике, но я вижу, как начинают светиться огоньки на её пальцах. Беззащитная Лера на всякий случай собирает силу.
Я тоже оставляю попытку разобраться в том, что происходит, касаюсь хранилища, вызывая в памяти тот момент, когда у меня получилось создать воздушный диск.
— Я тебя предупреждала, — госпожа Алгома пришла в себя и снова перешла на бас. — Рано или поздно ублюдок этой девки попытается тебя убить и занять твоё место.
У Леры дёргается уголок рта.
Вихо морщится, бросает, не поворачивая головы:
— Токела, уведи мать, — а сам по-прежнему глядя в глаза Роу рычит: — Объяснись. С каких пор твоя семья в опасности в нашей исконной крепости?
— После двух покушений за двое суток. Ты должен знать, я никогда не лез наверх. Я всегда признавал твоё старшинство. До сих пор я считал бредом все слухи о том, что смерть нашего отца тебе выгодна.
— Что ты сказал? — в голосе Вихо нарастающие раскаты грома.
— Только то, что мою жену пытались отправить по пути нашего отца. Ей тоже подбросили дохлую випру в день приезда. Она не погибла только чудом.
— В день приезда? Меня даже в крепости не было.
— Я думал так же. Но сегодня днём, когда я возвращался в крепость, в меня стреляли, здесь неподалёку, перед мостом, на той дороге, по которой я езжу всегда. Дарт, предъяви.
Дарт вытаскивает откуда-то из-за спин человека со скрученными руками. Толкает его так, что тот растягивается во всю длину.
— Это твой человек?
— Поднимите его.
Двое воинов под руки вздергивают упавшего на ноги. Половина лица пленника опухла, но Вихо признаёт его сразу.
— Да, он из моего клана, но не из ближников. Ты уверен, что именно он стрелял?
Возвращается Токела, становится рядом со старшим братом
Роу кивает Дарту. Тот медленно без резких движений идёт к Вихо. На столе появляется несколько арбалетных болтов и один очень знакомый отломленный лепесток. Дарт всё с той же осторожностью отходит назад.
— Обломок вытащили из моей ноги сегодня днём, ещё два точно таких же нашли у него в сумке. Остальные болты в его колчане с твоими личными знаками.
Некоторое время стоит полная тишина. Вихо не отводит взгляд от Роу и его людей, а Токела изучает улики.
— Действительно, болты и лепесток сделаны одной рукой, — наконец подтверждает младший брат. — Опознавательных знаках на гранях нет, а на этом, Вихо, знак твоего клана.
— А мою жену пытались убить тем же способом, от которого погиб наш отец.
— И на этом основании ты решил обвинить меня? — Вихо перемахивает через стол и направляется к Роу.
— А что я должен думать, если человек, который в меня стрелял, связан с моим братом вассальной клятвой?
Теперь они стоят друг напротив друга, руки на рукоятках мечей.
— Кому выгодна… — начинает Роу, но его перебивает Токела, в одно мгновение оказавшийся между двумя братьями.
— Остановись, Роу, бывают слова, которые не вернуть
— Бывают поступки, которые не исправить, — жёстко отвечает мой муж.
— Исправить нельзя только смерть, — усиленный магией голос шамана подавляет все звуки. — Предлагаю продолжить дознание в храме на стелле Истины. Дракон не позволит солгать.
Некоторое время братья продолжают сверлить друг друга глазами.
— Джахт Роутег, я знаю наверняка, — снова вклинивается шаман. — Что джахт Вихо никакого отношения…
— Согласен, — прерывает его Вихо. — Пусть рассудит Дракон.
— Ну что ж, — после короткого колебания кивает Роу. — Если ты готов на родовой стелле, я возьму все свои слова обратно.
— Твои обвинения оскорбительны, Роу, — Вихо всё ещё порыкивает, но общее напряжение уже спадает. — Но я чувствую твою искренность. И готов подтвердить, что не имею никакого отношения к этим двум, нет трём покушениям.
— Отлично, — говорит Токела, — и давайте возьмём этого в храм, — он указывает на связанного убийцу. Если он попытается солгать, сгорит на месте.
— Но тогда мы ничего не узнаем, — как ни странно, это слова Вихо.
И в этот момент я уже понимаю, что он действительно ни причём. Его тоже интересует правда.
Оружие опущено, хотя полностью настороженность не исчезла.
Братья направляются к выходу, за ними двое воинов тащат пленника, а шаман подходит к нам:
— Вы можете присутствовать.
Идущий последним Токела поворачивается и спрашивает удивлённо:
— Но разве женщин дозволено допускать в храм кроме как в день обряда?
— Это семейное дознание. К стелле Истины допускаются все, — и лукаво добавляет. — Ну и день обряда ещё не закончился.
Лера, Мира и я обходим стол и направляемся вслед за всеми.
Меня потряхивает от волнения. После того как угроза братоубийственного поединка отступила, во мне проснулось любопытство.
В Хорнии для дознаний использовался некий артефакт Истины, который тоже хранился у жрецов. Сама я его не видела, но отец говорил, что он имеет форму шара, меняющего цвет в зависимости от того, правду или ложь говорит возложивший на него руку. Разумеется, такой способ применялся только к аристократам. Всех остальных ждала дыба.
Когда пирамида вырастает над нами, заслоняя закатное небо, я вспоминаю слова Токело, что солгавший может сгореть заживо. И содрогаюсь. Надеюсь, до этого не дойдёт. Судя по уверенности Вихо в своей правоте, ему это не грозит.
Но ведь кто-то же пытался нас убить.
Глава 21. Стела Истины и Хранитель дракона
Дракон лежал в том же положении, что и во время обряда. Я с облегчением заметила, что на прямоугольном гладком камне под его мордой ничего нет. Но в жар меня бросило, и я порадовалась, что в полумраке никто не сможет увидеть, как я краснею. Да с чего бы им на меня смотреть? Сейчас у мужчин более важные дела.
Стела Истины оказалась в затенённой части храма прямо напротив драконьей морды. Но увидеть её было почти невозможно, пока шаман не зажёг свечу и не направился прямо к ней.
Огонёк отразился в
