только начну жить в школе.
— Обязательно спрошу ее, — говорю я. Затем, вопреки здравому смыслу, говорю: — Прости за вчерашний вечер. Я не хотела огрызаться.
Мама опускает очки и слегка улыбается мне.
— Все в порядке. Я знаю, что сейчас все сложно. Со временем станет понятнее. Просто сосредоточься на учебе и на Броме.
— Могу я тебя кое о чем спросить?
Выражение ее лица слегка застывает, она настороженно относится к моей просьбе.
— Конечно.
— Почему ты так сильно хочешь, чтобы я вышла замуж за Брома? Почему вы с Ван Брантами пообещали нас друг другу в таком юном возрасте?
Она издает смешок. Нервный смешок.
— Оу. Честно говоря, это была идея твоего отца.
Вранье. Она лжет прямо мне в лицо.
— Почему? — настаиваю я. — Мы были богаты. У нас было гораздо больше денег, чем у Ван Брантов. Почему он хотел, чтобы я вышла замуж за кого-то из низшего класса?
— Катрина, — упрекает она. — Из низшего класса? То, что у твоего отца было много денег, когда я выходила за него замуж, не делает нас лучше, чем их. После прошлой ночи, а теперь еще и с этими надменными мыслями, думаю, тебе следует адресовать эти вопросы себе. Поройся внутри себя, а?
И при этих словах она раздраженно встает, кладя очки и газету на стол.
Я наблюдаю, как она идет в свою спальню и закрывает дверь.
Отгородившись от меня и любых моих вопросов.
Я издаю разочарованный рык, и кофейные чашки на столе начинают сильно дребезжать, остатки кофе переливаются через края, хотя я ни к чему не притрагиваюсь.
Боже мой. Что, черт возьми, происходит?
Фамке заходит в столовую и осматривает беспорядок.
— Это ты сделала? — спрашивает она.
— Думаю, да, — отвечаю я.
— Твоя магия, — говорит она, понижая голос, ее взгляд устремляется на дверь спальни моей матери. — Проявляется во времена потери самообладания. Это бесконтрольно.
— Я думала, ты ничего не знаешь о магии, — говорю я.
— Я сказала, что я не ведьма, — объясняет она торопливым шепотом. — Но я слушаю и наблюдаю. Знаю, как магия ослабевает и когда набирает силу. На твоем месте я бы обсудила это с твоим учителем. Профессором Крейном. С ним и ни с кем другим. Думаю, он знает, что с тобой делать.
«Еще одна проблема в мою копилку», — думаю я, поднимаясь на ноги и пытаясь помочь прибраться, но Фамке прогоняет меня.
Смотрю на часы. Я хотела прийти на урок Крейна пораньше, чтобы поговорить с ним, а это значит, что мне придется поторопиться.
К счастью, мне не требуется много времени, чтобы отвязать Подснежницу и вывести ее из конюшни, но затем я вижу Брома верхом на Сорвиголове возле дома, он о чем-то разговаривает с моей мамой.
Черт. Еще я хотела поторопиться, надеясь избежать поездки с Бромом. Не знаю, что ему сказать. Извиниться? Продолжать злиться? Он все еще мой давний друг? Или теперь он другой?
С тяжелым вздохом я сажусь на Подснежницу и направляю ее к ним.
— Доброе утро, — говорит Бром, как будто прошлой ночи не было, как будто последних четырех лет не было. И все же, видя его в черном костюме и пальто верхом на этом великолепном черном жеребце, я не могу сдержать бабочек в животе, особенно когда уголки его рта чуть приподнимаются, привнося немного света в этот каменный взгляд.
— Доброе утро, — киваю я, моя улыбка соответствует его улыбке, хотя, возможно, менее откровенна. Особенно когда мама смотрит на нас так, словно мы две ценные коровы на аукционе.
— Что ж, лучше не опаздывайте на занятия, — говорит она с наигранной улыбкой. — У вас утром один и тот же урок?
Бром качает головой.
— У меня История.
— Манипулирование энергией, — говорю я.
Она выглядит удрученной.
— О, что ж, надеюсь…
— Простите, мисс Ван Тассел? — доносится с противоположной стороны улицы глубокий бостонский акцент. Мы трое оборачиваемся и видим констебля Уэсли Киркбрайда, подъезжающего верхом на лошади с мрачным выражением на лице.
Не каждый у нас появляется день полиция. У меня сразу появляется кислый привкус во рту.
— Да? — говорит она с настороженным выражением лица. — Чем я могу помочь?
Констебль останавливает свою лошадь прямо перед нами, кивает мне и Брому, прежде чем повернуться к моей матери.
— Я расследую инцидент, который произошел прошлой ночью около полуночи. Где вы были в это время?
— Я спала, — говорит она. Потом смотрит на нас двоих. — Мы спали.
Он смотрит на Брома.
— А ты?
— Спал, — говорит он. — Можете спросить моих родителей.
Он вздыхает.
— Я верю тебе, мальчик, — он проводит рукой по лицу, прежде чем выпрямиться, на его лице выражение усталого ужаса. — Никогда в жизни не видел ничего подобного, даже в городах.
— Что случилось? — спрашивает Бром.
Констебль мгновение пристально смотрит на нас, оценивая, затем пожимает плечами.
— Рано или поздно вы услышите. Это станет новостью по всему штату, а может, и по всей стране.
Мой желудок сжимается, лед наполняет вены страхом.
— Что? — шепчу я.
— Прошлой ночью был убит человек из Сонной Лощины.
Мы с мамой ахаем в унисон.
— Где? — спрашивает Бром.
— На ферме Миксов. Найден труп посреди кукурузного поля. Все стебли вокруг места происшествия растоптаны, как будто кто-то убегал на лошади.
— Микс? — повторяю я, мое сердце барабанит в груди. — Кого убили?
— Джошуа Микса. Ему отсекли голову.
Мир, кажется, уходит у меня из-под ног, и я наклоняюсь вперед, вцепившись в гриву Подснежницы. Мама заявляет о своем потрясении, а констебль описывает сцену дальше, но я даже не слушаю.
Джошуа Микс. Мужчина, с которым у меня был роман прошлым летом. Улыбчивый, с добрыми зелеными глазами, пшеничными волосами. Мужчина с нежными руками, который помог мне многое узнать о себе, о том, что мне нравится и чего я хочу, помог
