было или нет. — Можешь заставить покорную кобылу идти вперёд и в следующий миг остановить. А что ещё нужно, да ведь?
Он улыбнулся и последовал дальше. Мелена проглотила брань, застрявшую в горле, и ударила шенкелем Белавку. Они вышли через крытые ворота расписные яркими красками, изображающими разные божьи символы. За частоколом шли узкие вытоптанные тропинки меж тесно поставленных высоких теремов. Мелена глядела по сторонам, стараясь увидеть и запомнить как можно больше. Устин поражал своей красотой и величием. Деревянные строения, возвышающиеся в небо своими золотыми шпилями и куполами с разноцветным лемехом.
По улочкам города расхаживали люди в роскошных одеждах, украшенных драгоценностями и перламутром. Некоторые мужчины в точности разнопёрые петухи шагали размеренно и гордо. Женщины ничуть не уступали им. Кое-кто бросал заинтересованные взгляды в их сторону, Мелена не обращала внимания на них. Её интересовал город, словно новое живое существо, что ранее не встречалось. Хотелось его разглядеть получше, разузнать о нём.
Тропинки постепенно расширились и кроме стен частокола и крепости при дворце открылись взору и многочисленные торговые ряды, купеческие дома, терема и башенки с сарайчиками. Мелена всматривалась, обращая внимания на детали. Резные столбы, подпирающие крыши; узорчатые наличники и перила лестниц, кружева из дерева свисающее с крыш. Мелена присматривалась, всюду в узорах замечая обереги.
Задумалась о своём отношении к богам. Она не такая, как остальные. Она не почитает их, ведь не видит существ, перед которыми стоит трепетать и робеть. Может поэтому она и не так плохо относится к Татьяне? Та может ошибаться, но всё же она поклоняется Свету. Просто не знает об этом.
— Аккуратнее! — внезапно вскрикнул Данияр, взяв лошадь за повод и остановив.
Мелена заметила, что чуть не врезалась в каких-то людей. Данияр выровнялся и шёл рядом, продолжая держать повод.
— Смотри, куда едешь.
— Да смотрю я! Отпусти!
Данияр хмуро на неё поглядел, но в следующее мгновение вернул повод. Мелена постаралась выбросить разные мысли о богах из головы. По крайней мере, пока не слезет с кобылы. Выдохнула и поглядела вперёд, продолжая изучать Устин, но теперь аккуратнее. Вокруг шумели люди, то тихо переговаривая, то громко смеясь, то мальчишки бегали всюду, то купцы заманивали к прилавкам людей.
Устин казался крупным городом, оживлённым в отличие от Всемила. Город был расположен на берегу реки, что способствовало развитию связей с другими, понимала Мелена. А ведь родной Всемил не такой красочный и шумный. И Мелена не знала, нравилось ей это или нет.
Они выбрались за стены города, через деревянный мост к широким и свободным степям. Подул очередной порыв ветра в лицо, играясь с короткими волосами. Мелена вдохнула полной грудью, принюхиваясь и прислушиваясь. Пахло мокрой травой и сырой землёй. Знакомый запах, которого так не хватало в стенах дворца. А дальше за полями ждали густые и тёмные леса, светлые берёзовые рощи и редколесья вдоль рек и деревень. Шумели ветра в траве, задувал в уши, щебетанье птиц. Если бы она могла слезть с лошади, босиком пройтись по полю и до ручья с холодной водой, то смогла бы совсем забыться. И представить, что всё как раньше, что она до сих пор дома. А разве леса с полями не были домом?
Они мирно шли дальше. Мелена на своей лошади старалась спокойно держаться, хотя бы создать вид умелого наездника. Но каждый раз, когда Данияр глядел в её сторону, то усмехался. Словно видел насквозь все её старания обвести его вокруг пальца. Он раздражал. Снова княжич свысока глянул через плечо на неё, коротко улыбнувшись, будто насмехаясь, и отвернулся.
Мелена шенкелями вновь надавила, но не сильно, крепко держа за повод. И немного обогнала Данияра.
— Не боишься, что я сбегу, княжич? — её голос был пропитан ядом.
— Нет.
— Откуда такая уверенность?
— Просто знаю.
Мелена вздёрнула подбородком. Хотелось назло ему поскакать, куда глаза глядят, да только подальше от Данияра. И кто бы её осудил? Ярослав сам не хотел, чтоб она с Данияром отправилась в путь. И Татьяна с Хариной встали бы на её сторону. Разве она благородная девица? Удумала спасти от княжеских лап божьих отпрысков? Но мысли о Сирин не отпускали. А вдруг Данияр и правда найдёт кого-то, как чудо-птицу? Мелена не могла выбросить те чувства, что на празднике передала ей Сирин. Пускай ловит простую нечисть, ту было не так жаль.
— Держи повод крепко…
— Я так и делаю! — перебила сердито Мелена.
— Дай договорить, — Данияр серьёзно поглядел на неё. — Видишь, как я держу его. Пряжка, что соединяет повод должна быть посередине. Чтобы повод с двух сторон был набран одинаково. А ещё смотри на руки, видишь, мизинец под ремнём, но пальцы в кулаке. Сделай так же.
— И зачем?
— Ты должна правильно держать повод. Одного того, что ты крепко его держишь не хватит. И смотри, большой палец у меня прямо на нём. Повтори.
Мелена сильнее злилась от одного факта, что Данияр её учит. Повторять за ним не хотела. И верить в его искренность не могла. Он помогает либо посмеяться над её незнанием, либо чтоб она не свалилась, ведь нужна ему зачем-то.
Они не скакали, размеренно направлялись куда-то вдаль. Но Данияр знал куда, только молчал. Мелена не спрашивала, размышляя о разном. О девушках из дворца, о том, что те хотели с ней дружить. И даже Харина, которая узнала, что творила в прошлом Мелена. О Ярославе, что благоволил ей из-за каких-то пророческих слов ворожея. О Сирин и подобных ей. О Яге и её сыне, которого, надеялась, что когда-нибудь всё же встретит.
Спустя какое-то время, Данияр остановил коня и развернул его. Мелена, негодуя, потянула за повод, повернув Белавку, и глянула в сторону, куда глядел спутник. В сторону Устина. Мелена заметила, что они достаточно много прошли, но не так, чтоб Устин стал точкой на горизонте. Может десять вёрст одолели, но размер княжеского дворца продолжал поражать. Зелёный лемех на его куполах, шпилях и крыше под солнечными лучами блестел, напоминая змеиную чешую. Издалека, казалось, что это огромная гадюка, что залегла в детских игрушках, а самих детей съела и уснула.
— Ты ещё не видела это место вечером, когда солнце заходит. — отстранённой заговорил Данияр, прикованный взглядом к Устину. — Тогда его последние лучи блестят на разноцветных крышах, подобно сверкающим самоцветам. И небо окрашивается то в малиновый, то в морошковый, то и вовсе в сиреневый, похожий на след от черники на пальцах. И река искрит, словно отражая пожар.
— Ты описываешь обычный закат, коих много было и будет.
— В
