— Неужели ты думаешь, что, потеряв его из-за тебя, я смогу быть с тобой после этого? Да о чем ты думаешь?
Найт чуть вытянул брови и посмотрел на меня пристальным взглядом.
— Давай будем откровенны, Наис. Ты никогда не могла сопротивляться мне. Всегда — всегда, ты же сама это знаешь, — ты в конце концов уступала мне. Если бы Сиан не был твоим сателлитом… еще вопрос, на кого бы ты смотрела с самого начала — на него или на меня. Я никогда не был тебе безразличен, Наис, просто признай это.
Я смотрела на него, и видела, что его облик больше не двоится. Как будто в его внешности два человека слились в одного. Это все еще был Найт, но… так сильно похожий на Сиана, что это невольно вводило в обман, смущало ум и даже сердце. Сопротивляться такому Найту мне будет еще сложнее, потому что в нем я буду видеть Сиана.
Найт нахмурился и взгляд его стал мрачным.
— Однако пока Сиан рядом с тобой, ваши узы всегда будут отбирать тебя у меня. Поэтому не проси меня разорвать нашу с ним сделку. Я не стану этого делать. И ты знаешь почему. Я говорил тебе: ты нужна мне.
Найт посмотрел на Сиана прямым твердым взглядом.
— Я не испытываю к тебе ненависти, Сиан. Когда мы были детьми, я искренне считал тебя своим другом. Но ты ведь понимаешь? Рядом с Наис нет места нам двоим. Либо ты… либо я.
Решительно подняв голову, он произнес:
— Попрощайся с ним, Наис.
Найт поднял руку ладонью вверх, и я увидела, как от Сиана к нему потянулись тонкие сияющие нити, похожие на лунный свет.
— Я забираю у него свою уникальную суть.
Я видела, как Сиан сначала опустил взгляд, а потом закрыл глаза, словно мысленно уже смирился со всем.
— Нет, — покачала головой я, чувствуя, как меня охватывают ледяные объятья страха.
Широко раскрытыми глазами я смотрела, как тает у меня на глазах фигура Сиана.
— Нет, Найт! — с отчаянием повернулась я к нему. — Не делай этого! Я прошу тебя!
Но я уже видела — Найт не слышит меня.
Бросившись к Сиану, я ладонями обняла его лицо и заставила посмотреть на меня. Заглядывая в его глаза — потускневшие и как будто безжизненные, — я умоляла:
— Не позволяй ему сделать это, Сиан. Ты не можешь… Ты же обещал! Обещал, что всегда будешь со мной, потому что ты моя луна! Сам же говорил, что мне никто больше не нужен, потому что у меня есть ты… Как ты можешь так легко уступить ему?!
Я видела боль в глазах Сиана. Видела, как тончайшие нити лунного света струятся из его тела, огибают меня с обеих сторон, будто слабые, неуверенные объятья, и безвольно устремляются к Найту.
Рука Сиана с трудом поднялась, ладонь прикоснулась к моему лицу. Опустив голову, он лбом прислонился к моему лбу. Его шепот прозвучал, как далекий шелест листвы, я едва расслышала его:
— Прости. Прости, Наис. Я не смогу больше защищать тебя. Я оказался слишком слабым.
— Нет, — прошептала я в ответ, чувствуя, как слезы текут по щекам. — Ты не слабый. Я потерялась в Междумирье. Существовала во сне. А ты вернул меня. Ты смог вернуть меня, хотя тебе было трудно. Тебе ведь было трудно, Сиан?
Слабый судорожный вдох коснулся моих ушей, словно подтверждение моих слов.
Сквозь пелену слез, застилающих мои глаза, я увидела тонкую веревочку на шее Сиана. Подняв руку, взяла ее пальцами и потянула вверх, вынув из-под рубашки Сиана перстень с янтарем.
Когда мой взгляд остановился на мотыльке, который неподвижно застыл внутри солнечного камня, перед глазами словно ожил недавний сон: лунный дракон, словно страж, возвышающийся над женщиной, лежащей без сознания в траве у его лап.
«Страж», — вдруг подумала я.
И снова вернулось ощущение, что в этом сне лунный дракон не угрожал Линор, а защищал ее.
В моей голове стремительно созрело решение. Если больше некого просить о помощи… Если это единственная возможность…
Пусть. Пусть пробудится.
Пусть поглотит меня, как поглотил Линор, лишь бы только защитил Сиана.
Пусть пробудится.
Резким движением я сорвала перстень с груди своего сателлита.
— Наис, — удивленно выдохнул он, а я уже снимала перстень-близнец со своего пальца.
— Наис, остановись…
Отстранившись от Сиана, я бросилась к окну, за которым кружили упыри. Их алые глаза словно обрадовались мне, как будто меня ждали. Раскрыв пасти с острыми клыками, упыри завопили в небо над руинами высокими скрипучими голосами, а я, замахнувшись, разжала руку и бросила оба перстня вверх.
— Наис, нет!
Я видела, как упыри рванулись к перстням, ярко сверкнувшим в лучах низко стоящего солнца. Клыки одного из упырей сомкнулись на перстне — янтарь треснул, рассыпаясь на куски. Клыки второго мгновеньем спустя раздавили второй камень.
Словно завороженная я наблюдала, как, освобожденные из своей янтарной тюрьмы, вырвались наружу два мотылька. Какое-то время они хаотично порхали, словно потерянные души, не зная куда им лететь — но стоило им лишь раз встретиться в воздухе, как в тот же миг небо распорол безумный визг упырей.
Два мотылька потянулись друг к другу. Их крылышки трепетали, и мне уже казалось, что их не двое, а целая стая. Но это был лишь обман зрения, иллюзия, которая развеялась тот же час.
Два мотылька слились, став одним, и он устремился ко мне. Не в силах отвести взгляда, не в силах даже мигнуть, я смотрела на быстрые и почти неуловимые взмахи крыльев мотылька, который был все ближе… Ближе… Ближе…
В последний момент, маленькое, почти воздушное существо, ринулось ко мне со скоростью, неуловимой для взгляда. В мою грудь словно ворвалась незримая сила, заполнив меня до краев, так что я больше не могла дышать.
Перед тем, как мир взорвался безумными красками, а звезды на утопающем в солнечном сиянии небе зажглись яркими жемчужинами, словно уже была ночь, я услышала голос Сиана, который прошептал:
— И пусть… Все к лучшему. Ты дитя Первородного, Наис. Стань собой.
Глава 36. ПОСЛЕДНИЙ ДРАКОН
В небе была свобода.
Упоительная, бескрайняя, всеобъемлющая.
Это небо принадлежало мне. И чем выше я поднималась, тем сильнее грудь распирало от чувства, что мне подвластно все.
Я пролью на землю свою силу — и поднимутся ввысь деревья-великаны, и укроется она ковром из цветов. А захочу — и опустеет земля, расстелется мертвой пустыней. Пожелаю — подниму воду в морях и затоплю все вокруг или высушу море до дна. И что бы ни принесла я земле, добро или зло, небо — небо, на котором ночью появляется серебряное око, дарующее мне силу, — всегда будет радо мне. Всегда я буду любима им.
Я поднималась все выше и выше, пока в мое сердце, охваченное восторгом от обретенной свободы, не начала просачиваться, словно яд, тоска. Она росла, растекалась по моему телу, и стало вдруг так невыносимо, что я вскинула голову кверху и проревела. И услышала в собственном крике боль от потери.
Я потеряла что-то важное. Что-то, без чего мне никак нельзя. Без чего я не могу жить.
Кружа в небе, я словно искала потерянное, как вдруг мой взгляд сам собой устремился вниз.
Там, окруженные ельником, угнездились руины старого особняка.
«Сиан!» — позвал исполненный тоски женский голос внутри меня.
Это имя вдруг оживило в моем сознании образы, которые мелькали в памяти, сменяя друг друга, накладываясь друг на друга.
Мой первый поцелуй.
«Я — твоя луна. Без тебя я не могу существовать».
Руки, заносящие надо мной кинжал, и зеленые глаза, глядящие на меня из прорезей маски…
Ах! Я вспомнила! В этих глазах было столько боли в тот момент! Столько боли и… любви.
«Если ты чудовище — то и я чудовище»…
«Я всегда рядом с тобой. Помни об этом… Наис»…
«Больше всего на свете я хотел вернуть тебя»…
Мое собственное тело, удивительно мощное и удивительно гибкое, ринулось вниз. Я неслась к руинам, потому что вспомнила — там осталось то, без чего я не могу жить.
Опустившись на край разрушенной стены, я увидела увенчанные крупными острыми когтями тяжелые лапы, покрытые серебристой чешуей. Мои лапы. Мой взгляд нашел троих людей внутри руин.
