Привязка будет… насильственной? Ну или близкой к насильственной, если выбор между жить на поводке и не жить вовсе, оставаясь поделкой, запертой в коробке на пыльных полках.
Но в то же время я не буду пробуждать и брать на себя ответственность за неизвестных людей и нелюдей просто так. Как минимум, поводок нужен, чтобы предотвратить нашествие на обжитые земли.
— Подданные? — уточняет Гарет. Что-то его напрягает.
— О, граф, неужели я ошибся и вы предпочитаете рабов? Выбрать "рабский" вариант можно, но магическая нагрузка будет слишком серьёзной. Пять-десять жёстких привязок удержать не проблема, но удержать тысячу… Нереально. Разве что выстраивать иерархию раб раба раба.
Он пожимает плечами.
— Остановимся на подданных, — выбирает Гарет, но я понимаю, что этот вариант ему по-прежнему чем-то очень не нравится.
Чем? На ум ничего не приходит, а спрашивать сейчас не самая лучшая идея. Гарет… знает, что делает. А с трудностями, какими бы они ни были, вместе мы справимся.
— Начнём? — Коллекционер небрежно подкидывает шкатулку на руке и жестом приглашает нас куда-то вперёд.
Коллекционер отворачивается, и его свита — кроме четверых-пятерых, все остальные сопровождающие держат знакомые плоские ларцы, в которых наверняка наборы фигурок — едва не оттесняет нас в сторону. Гарет шагает чуть шире, мне приходится убыстрить шаг, зато оставить себя в хвосте свиты мы не позволяем.
Кажется, Хлоя неопределённо хмыкает, то ли с одобрением, то ли с удовлетворением. Я почти не обращаю на шаманку внимание, слишком поражает великолепие восстановленного дворца.
Семь этажей, не считая зубчатой “короны” из башен и башенок, тонкие архитектурные детали создают ощущение лёгкости, а иллюзия у фундамента, то ли оптическая, то ли магическая, заставляет думать, что дворец и вовсе парит над землёй.
Пусть я не видела императорский дворец, но я хоть и мельком, видела столицу. Восстановленный дворец, уверена, превосходит императорский. И на месте его величества… я бы восприняла архитектурное чудо как вызов.
Хорошо, что мы на самом краю империи…
По знаку Коллекционера слуги складывают ларцы в холле. За высоченными двустворчатыми дверями огромный вестибюль, облицованный… янтарём? Прозрачный золотисто-медовый камень словно подсвечен и производит неизгладимое впечатление.
Так и тянет зайти и осмотреться, а лучше обежать дворец с чердака до подвала, но мы останавливаемся у высоких парадных створок, даже внутрь не входим.
— Здесь, — мастер Далл указывает на светлые, почти белые плитки, очень органично смотрящиеся в переливах медовых тонов, — обозначен энергетический канал, один из семи основных, идущих напрямую из родового храма. Любые клятвы рекомендую принимать, стоя в этой точке или этажом выше, на балконе.
— По-королевски, — мрачного замечает Гарет.
— По-королевски, — соглашается мастер Далл и усмехается.
Кажется, я поняла, чем Гарета смутило то, что у нас будут подданные. Это тоже вызов власти императора.
Для опальных графа и графини мы поступим… слишком смело. Но разве это повод останавливаться? Какая разница? Император, сослав Гарета в ледяные скалы, фактически, его приговорил.
— Подданные клянутся роду, — замечает Коллекционер, — а рабы — хозяину.
Намёк понятен. Рабская клятва привязывает крепче и надёжнее, чем клятва верности, и будущих личных помощников стоит привязать именно таким образом. Или нет?
Коллекционер просит нас взять шкатулку, и Гарет, опередив меня, протягивает руку.
Нам точно нужна женщина-змея?
Что-то я начинаю волноваться.
— Расположите шкатулку на несколько ступеней ниже или вовсе перед дворцом. Вам придётся использовать рунный ключ.
Коллекционер небрежно протягивает свиток, и его перехватываю уже я. Впрочем, читать всё равно будем вместе.
В свитке инструкция, как пробудить фигурки. Довольно просто на первый взгляд — выбрать одну из пяти клятв, записанную рунами, переписать её на крышку шкатулки, затем влить достаточно магии и готово.
Вопрос, возможно, глупый, но:
— А как понять, что магии достаточно?
— Футляр разрушится. Пробуйте, леди.
Хм…
— Кем была та, кто сейчас заперта здесь? — я указываю на шкатулку в руках Гарета. — Кем вы посоветуете её сделать?
Самая простая клятва, дающая больше всего свободы рассчитана на простых людей, условных крестьян или горожан. Они должны соблюдать законы и вовремя платить налоги. Для будущих мелких и средних чиновников клятва посложнее и пожёстче. И самая жёсткая рабская, для личных слуг, но я думаю, что без неё обойдёмся, тем более рабсткая клятва даёт самую большую нагрузку на ауру принимающего.
— Касша Тесшерис, она будет великолепной экономкой, — рекомендует Коллекционер. — Даже жаль расставаться с таким сокровищем. Но чего не сделаешь ради тех, за кого замолвила словечко избранница дорогого брата?
Про участие шаманки я пропускаю мимо ушей. Потом разберёмся.
Сейчас меня интересует змея. Именно экономка нам нужна — нам нужно с нуля организовывать хозяйство.
— Благодарю.
— Начинайте, леди.
Глава 41
Оглянувшись на Гарета, я дожидаюсь его кивка и мягкой улыбки. Мы меняемся. Я отдаю Гарету свиток, а он мне — шкатулку. И первое, что я должна сделать — это нанести рунный ключ на крышку. А чем? Не кровью же? Или собственной кровью? Себя, своё прошлое не помню, а фрагменты фильмов ужасов — пожалуйста.
Кто-то из свиты подаёт мне писчие принадлежности. На вид самые обычные. Даже ластик в комплекте — то, что ошибку можно исправить, успокаивает.
Хм, а насколько идеально надо повторить изображения рун? Пока смотришь в свиток — кажется, что начертание очень простое. По крайней мере, в свитке нет ничего похожего на китайские иероглифы с их изяществом и гармонией линий. Руны больше похожи на рубленые буквы, есть в них что-то общее с клинописью.
Мне бы с прописью потренироваться…
Но прописи у меня нет, и наносить ключ придётся сразу начисто. Я замечаю лёгкое нетерпение, появляющееся в глазах Коллекционера. Пока ещё лёгкое, так что самое время действовать.
— Тебе помочь, Даниэлла? — предлагает Хлоя.
Вот уж даром не надо.
— Благодарю, но я сама. Вы ведь не сможете помогать мне каждый раз.
Когда я копирую первую руну, пальцы слегка подрагивают. Когда я копирую десятую, мне спокойно, и я начинаю писать быстрее.
— Неплохо, — одобряет Коллекционер.
Я хочу поставить шкатулку на пару ступенек ниже вершины лестницы, но Гарет забирает её у меня и относит сам.
— Теперь напитайте ключ силой, — подсказывает Коллекционер,
Ага…
О том, что я не маг, я в этот момент забываю. Я просто делаю то, что мне говорят — пытаюсь управлять внутренней силой как рукой или ногой. Если я одним намерением способна, например, сгибать и разгибать собственные пальцы, то и магию могу направить точно также, верно?
Ключ на крышке начинает светиться, и постепенно сияние становится ярче.
По глазам бьёт ослепительная вспышка. На секунду я лишаюсь зрения, зато слух обостряется. Шкатулка ломается громоподобно. Я слышу как разбегаются трещины, как сокрушаются крышки и стенка, как падают обломки, как один из них скачет по лесенке вниз.
Новый треск сливается криком, в котором мешаются боль и злость.
Меня обдаёт неприятный запахом нафталина. Будто на меня распахнулся шкаф, который не открывали пару десятков лет.
Зрение постепенно возвращается, и я, наконец, вижу освобождённую из шкатулки женщину-змею. Она лежит на ступеньках и тяжело дышит. Чешуя какая-то посеревшая, блёклая. Как и кожа верхней половины тела. А волосы — пакля.
Она приподнимается на локтях, обводит нас мутным взглядом и издаёт невнятное шипение.
— Сейчас перестроится, — туманно поясняет Коллекционер.
— Ментальный блок, позволяющий говорить на языке… кукловода, — добавляет Хлоя. — Какой смысл пробуждать того, кто не сможет выполнить приказ из-за языкового барьера?
