что-то на ухо. Затем король повернулся к Тэйту.
– Вы герой, летт Гирел. Не ожидал подобной доблести от мирного целителя.
– Не я, Ваше Величество, – Тэйт поклонился. – Вашу невесту спасло невероятное мужество летты Лирин.
Глаза-маслины окинули меня с явным недоверием. Файриан решил, что целитель скромничает, я не собиралась разубеждать короля.
– Я хотел бы услышать подробный рассказ о произошедшем, – продолжил он, обращаясь к Тэйту.
Завуалированное приглашение на допрос Тэйт понял правильно.
– Разумеется, Ваше Величество. Прямо сейчас?
– Нет, – после некоторого раздумья произнёс король. – Через полчаса в моём кабинете. Нерсиан?
Советник тоже проявил догадливость и исчез вместе с Файрианом, гвардейцами и носилками с Илоной. Везиль отогнали, через пару минут мы оказались лишь втроём. Ирвин опять обнял меня, потянулся губами.
– Великая Богиня, Мэй, как же я испугался!
– Не надо, – я уклонилась от поцелуя.
– Конечно, прости, – извинился он. – Ты столько перенесла! Тэйт, не представляешь, что я подумал! Как получилось, что вас похитили вместе с Илоной?
– Мы оказались в её комнате в момент похищения.
– Ночью?
Тэйт направился к подъёмнику, нажал кнопку вызова.
– Мэй гуляла по балкону, обнаружила кровь и позвала меня. До тебя мы не достучались. Где ты был?
– Обсуждал проект союзного договора с Файрианом. Советник короля, летт Грегиáн, всё время подкидывал новые каверзные вопросы, в результате мы разошлись во втором часу ночи.
– Скорее всего, этот Грегиан продался Огории, – Тэйт первым шагнул в подъёмник.
– Почему ты так решил? – нахмурился Ирвин.
– Сам посуди. Всё очень грамотно спланировано. Часть охраны подкупили, Исске подлили снотворное, тебя и Файриана задержали допоздна, чтобы ни жених, ни брат не заглянули к невесте. Если бы не Мэй, тревогу подняли бы лишь утром.
Мы вышли в коридор, Ирвин поискал взглядом притаившихся нейссцев в сером.
– Файриан в ярости. Из семи человек охраны на этаже трое пропали, двое заколоты, один без сознания, и ещё один крепко спит. Гвардейцы на других этажах ничего не видели и не слышали, так тихо всё это провернули. Летту Летиáну еле разбудили, но без толку: последнее, что она помнит, – как пила с Илоной чай. На подземной стоянке без досмотра пропустили везиль, принадлежащий пропавшему гвардейцу. Наверное, ты прав. Только очень высокопоставленный человек вроде Грегиана мог подобное прикрыть.
Ирвин завладел моей рукой, начал с жаром целовать.
– Счастье моё, жизнь моя, Мэй, я никогда бы себе не простил, если бы с тобой что-нибудь случилось по моей вине.
Тэйт подался вперёд.
– Ирви, мне нужно с тобой поговорить. Не посреди коридора.
– Сейчас я провожу Мэй и зайду к тебе.
– Нет, – перебила я. – Ирвин, это касается нас троих.
Ускорила шаг, распахнула дверь в свою комнату и вошла первой. Ничего не изменилось. Море, дождь и капли на стёклах.
– Не пугайте меня, – жалобно улыбнулся Ирвин. – Я и так весь дрожу с тех пор, как обнаружил этот ужас в покоях Илоны! А после – ваше исчезновение и платок в крови у тебя в комнате, Тэйт. Когда я вижу вас живых, понимаю, что мне больше нечего бояться, только вы так смотрите… Словно кошмар не закончился.
– Мэй согласилась стать моей женой, – произнёс Тэйт.
– Что?.. – губы Ирвина ещё улыбались, но в глазах возникло смятение. – Это ведь шутка?
– Это правда, – сказала я и заставила себя не опускать голову.
– Неудачная шутка, – повторил Ирвин. – Не верю. Тэйт, в Орлисе ты упрашивал меня расстаться с Мэй. Называл её неподходящей. Ты месяц не хотел о ней слышать, кривился при одном упоминании! А теперь ты заявляешь, что увёл у меня невесту?! – он сорвался на крик.
– Ты влюбился в девушку, которую я принёс в дом. И ни разу, бесы тебя раздери, не спросил, почему я это сделал! – Тэйт тоже повысил голос. – Ирви, в Орлисе я уговаривал не тебя, а себя! Я готов был отказаться от Мэй ради твоего счастья! Отталкивать её, бороться с собой, даже сдохнуть! Но только не тогда, когда мне ответили взаимностью!
Ирвин рванулся, навис над Тэйтом, ноздри его носа раздувались, руки вцепились в ворот рубашки и потянули вверх.
– Бездна, Тэйт! Ты мог бы сказать! Ты мог просто сказать!
– И что? Ты уступил бы?
Взгляд прозрачных глаз Ирвина встретился с моим. В этом взгляде билась боль – неподдельная, мучительная, режущая.
– Нет. Я люблю Мэй всем своим сердцем.
Мне хотелось закричать: «Прости!», но что изменили бы слова?
– А я пытался отступиться, Ирви.
Ирвин отпустил ворот, отступил на шаг и продолжил смотреть – на меня, на брата. Тихий стук в дверь заставил вздрогнуть. В проёме показался нейссец в тёмно-сером костюме и поклонился Тэйту.
– Летт Гирел, вас ожидает Его Величество.
Тэйт повиновался, на пороге задержался и оглянулся. В его глазах не было сожаления или страха: он беспокоился лишь за то, что бросает меня одну в трудной ситуации. Нейссец выразительно кашлянул, поторапливая, и дверь за Тэйтом закрылась.
Ирвин не отводил взгляд от моего лица. Я никогда не видела его в таком состоянии: всегда уравновешенный, рассудительный, сейчас он кусал губы, еле сдерживая чувства. Не получалось.
– Мэй, – тихий стон. – Мэй… Как же так… Что ж теперь…
Слова ударили болью узнавания. Вспомнился Орлис и рыдающая катизска.
– Ирвин, прости меня. Я просила не торопиться с помолвкой.
– Тебе не за что просить прощения, – его губы дрожали. – Ты не виновата.
Он часто заморгал. Слёзы всё равно поползли. Огромное, распирающее чувство жалости заставило сделать шаг навстречу – и тут же отступить обратно. Нельзя давать надежду. Жалость – это не любовь.
– Виновата. Мне были приятны твои ухаживания, я восхищаюсь тобой как человеком. Ты красивый, образованный, талантливый, добрый, великодушный. Из тебя получится выдающийся дипломат и блестящий политик, я буду гордиться тем, что знакома с тобой.
– Но выбрала ты не меня, – выдохнул он вместе со слезами. – Почему? Почему не я, Мэй? Почему Тэйт, который только и делал, что грубил и насмехался?
У меня не было ответа.
– Я не знаю. Наверное, у наших богов извращённое чувство юмора.
Ирвин упал на колени – не опустился, а именно рухнул, – прижался к моей опущенной руке пылающей щекой.
– Мэй, подумай. Я не хочу говорить о том, что богат – это низко. Скажу лишь, что для тебя я готов на всё. Сделаю твою жизнь беззаботной и счастливой. Увезу, куда захочешь, стану, кем пожелаешь.
Я ждала фразы: «Тэйт тебе этого не даст», но благородство Ирвина никуда не делось. Он не позволил себе подчеркнуть разницу между своим состоянием и бедностью Тэйта, не сделал попытки обнять или поцеловать, беззвучно плакал у моих ног.
– Пожалуйста,
