Ирвин. Не надо. Я не стою твоих слёз.
Он поднял голову и заглянул в мои глаза.
– Ты его любишь?
– Да.
Ответ заставил его встать и вытереть слёзы – грубо, рукавом, забыв про платок в кармане.
– Тэйт мне самый близкий человек, Мэй. Он мой младший брат… и это не изменится. Только попроси его не подходить ко мне какое-то время. Боюсь, я сделаю что-нибудь, о чём потом пожалею.
Даже в таком взвинченном состоянии Ирвин не хлопнул дверью. Хотелось догнать его, самой броситься в ноги и умолять о прощении, но я не шевельнулась.
Любовь – жестокое чувство.
***
Снег залепил окно – мокрый, рыхлый. Я отвела взгляд. В Кирее в это время зеленели поля, распускались тюльпаны, зацветали сады. Больше всего меня угнетала бесконечная зима, не хватало тепла, ясного неба и солнца, не скрытого тучами.
Тяжёлые шаги Ардена не вызвали прежней дрожи. В какой-то момент его посещения перестали волновать. Я просто закрывала глаза и терпеливо переносила ласки. Мысли уносились далеко-далеко от неприятных прикосновений, механических движений и сопения мужа над моим телом.
– Ме-ей, крошка, как я соску-учился!
Уже от порога пахнуло вином. Арден опять был пьян. Полез со слюнявыми поцелуями, затем облапал живот.
– Сыночек мой, кровиночка… Скучал по папе?
Я безучастно начала раздеваться. Быстрее получит своё – быстрее уйдёт. Муж перехватил мои руки, обнял со спины, начал мусолить шею. Раньше я с отвращением отталкивала его, потом прекратила. Чтобы сопротивляться, нужно хоть что-то чувствовать, а с некоторых пор все мои чувства были с приставкой «без». Безысходность, безнадёжность, безразличие.
– Мей, а я тебе подарочек принёс! Смотри, какая красивая штучка! В цвет твоих глазок.
Кулон действительно был неплох – камень в оправе переливался от тёмно-синего к ярко-голубому и зелёному, редкая разновидность лабрадорита. Подношения Ардена заполнили всю шкатулку, которую он вручил мне в день обряда в храме. Я ни разу не примерила ни одно из них, даже не притрагивалась.
– Дай я сам надену на твою чудесную шейку. Богиня моя, красавица, Мей…
Арден вполне мог бы обхватить мою шею пальцами одной руки. Раньше я часто представляла, что произойдёт, если он даст волю своему гневу. Защитила бы меня беременность? Не уверена. В порыве ярости гидарцы становились неуправляемыми, я видела, как озверело, до полусмерти дрались мужчины в Орлисе.
Огромная ручища зацепилась за цепочку с подвеской с символом Отрешённого. Я перерыла всю палатку, но нашла подарок мамы. Соединила разорванные звенья зубами и носила, не снимая. Арден морщился, когда глядел на символ чужой веры, но ничего не говорил. Вплоть до сегодняшнего дня. Муж резко дёрнул, кожу царапнуло. В сжатом кулаке хрустнул металл.
– Отдай, – с нажимом произнесла я.
– Не-а, – пьяно ухмыльнулся Арден. – Попроси по-хорошему, крошка.
Вспыхнувшая на миг злость угасла. Я продолжила раздеваться. Муж в страсти не соизмерял силу, рваное бельё занимало отдельную полку в шкафу.
– Мей, – выдохнул он над ухом. – Мей… Ты не представляешь, кем ты стала для меня! Ну что мне для тебя сделать? Чем порадовать? Скажи, всё куплю! Родишь – в Ридо́н отвезу, там магазины не чета нашим. Только не молчи, прошу, хоть словечко мне скажи, улыбнись ласково.
Сжала зубы, развернулась, встала в позу, осторожно придерживая живот. С языка рвалось: «бери и убирайся!». Вместо оглаживающих липких ладоней я услышала судорожный всхлип.
– Колдунья… Бесы мне тебя подкинули. Знал бы – никогда б не тронул! Душу всю вытянула, сна лишила, моя и не моя. Отдаёшься – и всё равно чужая! Ребёнка моего под сердцем носишь, а в глаза не смотришь. Как мне всё исправить, Мей, как?! Пожалей ты меня, хочешь, на колени встану, в ногах буду валяться, лишь бы прощение вымолить!
– Верни мне мою жизнь, – сказала тихо, не оборачиваясь. – Хотя бы с того места, где ты её растоптал. Сделай так, чтобы никогда не было – ни насилия, ни этого ребёнка. Тогда я тебя прощу.
Муж замер. А потом завыл – глухо, сдавленно. Я не шевелилась. Тяжёлые шаги по направлению к двери, кожу обдало холодом – Арден ушёл. Будет он напиваться дома или отправится в кабак, не имело значения. Сегодня он меня не тронет, а понятие «завтра» для меня давно перестало существовать.
***
Слова Тэйта о том, что нам придётся уехать, я запомнила. Собрала свои вещи, порадовалась, что вымокшая вчера под дождём блузка высохла. С грустью провела рукой по шикарному платью: о том, чтобы забрать его с собой, не могло быть и речи. Усмехнулась, подумав о жалованье за уроки нейсского языка. Последнее, о чём я заговорю с Ирвином, так это о денежных вопросах. А вот попросить обратно документы придётся.
После ванны я придирчиво оглядела себя в зеркале. Насыщенная событиями ночь не сказалась на внешнем виде. Румянец на щеках, свежая, чистая кожа. Глаза же… Глаза сияли. Любовь жестока, она не видит ничего, кроме своей главной цели. Сознание вины перед Ирвином приглушало радость, но лишь подобно тому, как бумага прячет огонь: очень скоро пламя прорвётся, и от хрупкой преграды не останется и следа.
Привычно наметила план действий. Проверить, вернулся ли Дирин, и постараться всё ему объяснить. В том, что он меня поймёт, я не сомневалась, как и в том, что мы останемся друзьями. Попрощаться с Илоной… Если она захочет со мной разговаривать. Уложить вещи и ждать Тэйта. Имя вызвало невольную улыбку.
Раньше я часто влюблялась – в сына папиного партнёра, в друга Лайда, в брата одной из своих подруг. Привлекательная внешность, приятные манеры, обходительность – и я таяла, убеждённая, что вот оно, то самое. Этого самого хватало от силы на пару недель. При следующей встрече у объекта моих нежных чувств находились недостатки. Нос длинный, смех грубый, ум неповоротливый. Но все недостатки Тэйта я узнала прежде, чем полюбила.
От осторожного стука в дверь я подскочила. Мелькнула неприятная мысль о том, что вернулся Ирвин. Тэйта король не отпустил бы так быстро. Кого я совсем не ожидала увидеть – так это Майниса. Советник изящно склонил голову, словно хвастался густым блестящим шёлком волос. С момента нашей встречи на подземной стоянке он успел переодеться в традиционный нейсский костюм, облегающие брюки обрисовывали стройные ноги и узкую талию, короткая куртка обтягивала плечи. Светлый наряд подчеркнул яркую хищную красоту.
– Летта Лирин, вы не заняты? Летта Гирел пришла в себя и хочет вас видеть.
Мне показалось странным – не то, что Илона меня зовёт, а что советник Его Величества выполняет роль посыльного. Предложенную руку предпочла не заметить,
