— Ты и впрямь хочешь это знать? Что меня связывает с Арлессом?
— Если хочешь рассказать… Думаю, легче станет.
— Оттого, что я всё расскажу? Навряд ли! — немного помолчала. — В Арлессе у меня была семья… Мама, братик… Скажи, почему я не должна ненавидеть жриц? Солнечников? Они сначала заставили нас поверить, что возможна нормальная жизнь. Без того, чтобы просыпаться по ночам от каждого шороха в ожидании охотниц и солнечников. Без того, чтобы скрывать свой дар, прятаться, не доверять. Нам позволили жить в городах. Пусть и с ограничением… Всё оказалось ложью! Клевета обиженной девчонки — и солнечники забыли об обещаниях! Тут же натравили своих охотниц. Они даже не прислушались к гражданам, знавшим правду, к жрице, заступившейся за семью ведьмы… А мама ведь хотела просто жить, иметь семью, любить… — голос дрогнул, и Люси, склонив голову на грудь, замолчала.
Китан с сочувствием сжал её ладонь. Изменить он ничего не мог. Но хотя бы поддержать, помочь смириться с потерей, показать, что она не одна и, будь его воля, никогда не останется одна — вполне в силах.
— А теперь я должна помогать и поддерживать одну из этих проклятых жриц?! Смешно, да? — зло бросила она, отдёргивая руку из его ладони.
— Люси…
— Не смей меня жалеть!
— Ты была там?
— Нет… к сожалению… может… Хватит! Вон твоя жрица к нам едет! — и вздёрнула подбородок, показывая, что больше ничего не скажет.
Китан подавил вздох сожаления. Его ведьмочка снова закрылась, выставив все свои шипы.
К ним и впрямь ехала Анела. Всадница и кобыла казались единым целым. Анела словно не касалась поводьев, а Северянка подчинялась мыслям. А вот прикушенная губа его названой сестры и прищуренные фиалковые глаза ему не понравились. К счастью, потеря сознания на неё никак не повлияла. Он бы даже сказал, Анела посвежела, стала бодрее. Словно она восполнила силы. Стихии… Он иногда боится Анелы, но больше боится за неё. Даже ему понятно, что ей нужно научиться управлять своими таинственными способностями. Но что сейчас-то случилось?
— Люсилия, я хочу с тобой поговорить, — произнесла Анела, пуская шагом лошадь рядом с конём Люси.
— А я не хочу!
Его названая сестра прищурилась, видно, собралась сказать что-то резкое, но, на удивление, сдержалась. Лишь потянулась к амулету. Не найдя его, поморщилась и уже привычно опустила руку.
Китан расслабился. Ему становилось не по себе, когда Анела с Люси ругались. И даже не из-за того, что проявлялись силы, которых он не понимал и опасался, а просто не нравилось, что дорогие ему, каждая по своему, девушки не могли поладить.
Анела недовольно бросила взгляд в спину генерала, словно обвиняя, и снова холодно обратилась к Люсилии:
— Хорошо, не хочешь и не надо. Просить я тебя не собираюсь.
Китан решился вмешаться. Он не сомневался, что девушкам нужно поговорить, да и не стала бы Анела без причины обращаться с чем-либо к ведьме.
Поймал взгляд собирающейся уехать Анелы и помотал головой, останавливая. Она нахмурилась, но не стала ускорять Северянку.
— Люси, — негромко позвал, — может всё-таки…
— Поговорю с ней? — прервала она. Янтарные глаза повернувшейся девушки сердито сверкали. — Не сомневалась, ты тут же станешь на её сторону! Как же, жрице понадобилась помощь, и личный рыцарь тут же к её услугам…
— Лю…
— Что Люси? Скажи, я не права…
С этим он поспорить не мог. Что-то внутри требовало помогать Анеле, защищать её и поддерживать во всём.
— Хватит орать на Китана!
А вот Анеле вмешиваться не стоило. Он бы смог успокоить ведьмочку, а сейчас…
И не дожидаясь, когда они начнут снова ругаться, крикнул:
— Прекратите! Обе! — добившись, что девушки скрестят на нём недовольные взгляды, спокойно и твёрдо продолжил: — Вам не надоело цапаться изо дня в день? А вот я устал вас слушать! Устал наблюдать, как стихии берут над вами контроль. Вам нужно поговорить. Спокойно, слушая друг друга. Это даже я понимаю. И сейчас как раз время для этого. Так попытайтесь же понять друг друга!
И послал Вольного в галоп. Прислушаются ли девушки к нему?
Когда поравнялся с генералом, тот не оборачиваясь, бросил:
— Говорят?
Китан бросил через плечо взгляд и с облегчением выдохнул. Девушки говорили и, судя по тому, что проблесков стихий, а он отчего-то стал их проявления остро ощущать, не было, не ругались. Невольно залюбовался двумя наездницами. Красавицы. И его названная сестра и Люсилия… его Люси, чего он сказать ей не осмеливался. Да и непонятно, как она относится к нему: потомку человека, из-за кого погибли многие из её рода, а другие стали жертвами, за которыми охотились все кому не лень. Может всё-таки, как бы Анела не упиралась, ей удастся всё исправить. И наконец объединить жриц и ведьм и дать им возможность нормально жить. А он поговорит с Аром, когда передаст ему трон, насчёт ведьм и их прав. Уверен, Ар и Анела вдвоём смогут сделать так, чтобы в стране был мир и покой. Никакого притеснения, никого. А они с Люси будут жить где-нибудь подальше от дворца, с его интригами и лживостью. После того, как закончится война. Мысленно с грустью усмехнулся. Размечтался! Так от двора его и отпустили. И с Люси всё просто и легко никак не будет. Он в этом уже убедился.
* * *
Китан повысил голос. На неё. Может он не так и безнадёжен, как Люси думала. А то непонятно, отчего она сама не своя рядом с ним. Никогда ей не нравились покладистые, всё понимающие парни, которыми легко можно крутить. А тут… этот принц неожиданно привлёк внимание. Ей приятно находиться рядом с ним. Нравится, когда он с восхищением смотрит на неё. Нравится ненавязчивая забота. Если бы ещё рядом не маячила эта жрица, над которой он трясётся словно иридис над венцом. Если бы не просьба и указания бабки. И если бы не Вольные…
— Ну и? — буркнула она, продолжая следить за удаляющимся Китаном.
— Люсилия, я хочу… У меня два вопроса.
Голос жрицы звучал удивительно неуверенно. Анела отводила глаза, рассеяно оглядывалась. Рука теребила гриву лошади, выдавая волнение. Люси подавила лёгкое торжество, поднявшееся в груди, и заставила себя промолчать: не уточнять и не помогать.
— То, что ты сказала о Матушке… правда? — после недолгого молчания спросила Анела.
— А ты как думаешь? Да, она твоя родная бабка. Анфелия так сказала. Но знала ли жрица, что ты её внучка — не имею представления…
И ведь не капли лжи. Только не уточнять же, что бабка сказала не ей, а маме. Лет пять назад. А вот ведь запомнилось. Столько надежды было в их голосах…
— Сын Матушки даже не подумал обо мне сообщить?
