Но реакция мамы была другой. Без толики восхищения. Наоборот, она расплакалась сильнее и начала ругаться. Теми самыми земными выражениями, которые никогда не любила и морщилась при их употреблении кем-нибудь другим. И все же добилась от меня честного ответа на то, как проходят мои тренировки.
— Риша, детка…
— Марс, — четко произнесла я, заставляя себя перестать думать о прошедшей ночи. — Мои мечты, похоже, были об отце, а не романтическими мечтами девочки о любви мальчика. Так что наш принц совершенно точно нашелся, согласна?
Мама вздохнула, отвернулась.
— Риша, я рада, что ты впустила в свое сердце Марсэмиара, но… Наши отношения…
— Ты не можешь его простить? — спросила прямо в лоб. — Ты обижена за других детей? И женщин? И за то, как он вел себя там, на Земле?
— И когда ты успела вырасти, дочка? — мама вздохнула. — Мы обязательно со всем разберёмся, Риша, не нужно волноваться. Время непременно все растравит по своим местам.
— Правда? — я аккуратно подхватила юбку, и обошла маму, чтобы взглянуть ей в лицо. — А мне так не кажется. Ты же горишь, изнутри, нехорошим огнем.
— Я не стану отрицать, что меня, как женщину, волнует наличие других связей у моего мужа.
— В то время, как у тебя не было никого? Ты поэтому простить не можешь?
— Дело не в этом, Риша. Все изменилось, сорок лет даже для нашего мира — немалый срок. Все, что было создано мной, переделано, люди, которые раньше чуть ли не в рот мне заглядывали и желали угодить, смотрят с подозрением и ждут, Риша, я же вижу и чувствую, ждут того дня, когда я опять исчезну и вернётся леди Селения.
— А леди Селения — это мать Шалрая и близняшек?
— Да, она. И ты знаешь, она ведь живет в этом доме.
— Что-то я не поняла. Разве держать любовницу при жене — это не позор?
— Марс утверждает, что они не близки. Но она мать его детей, и выгнать ее, он не может, так как обещал, что она будет участвовать в воспитании своих детей. Леди Селения не участвует в совместных приемах пищи, и старается не попадаться мне на глаза, однако…
— Ты с ума сходишь от ревности?
— Риша…
— Ты его любишь, мама? Помнишь, ты говорила, что ваш брак — договорной?
— Да, но…
— А вот о том, что он случился без помолвки, рассказать забыла. Зато мне рассказал отец. Как и то, что ты в статусе невесты побыла меньше суток. Так вот скажи, будь это возможно, если бы папа все не спланировал? Он полюбил тебя раньше, чем ты его… И ведь сумел добиться взаимности!
— Детка, я все же считаю, что мы сами со всем разберемся. И да, мне сложно забыть все и сделать вид, будто этих лет не было. Что ничего этого не было… И до сих пор нет.
Ее голос сбился до шепота, будто она призналась мне в самой страшной тайне. Вообще все понятно и предсказуемо. Я бы тоже, наверно, с ума сходила от ревности и поедом бы себя жрала. Эта мысль заставила меня нахмуриться. Аэлье ведь тоже приходится не сладко…
Я тряхнула головой, прогоняя мысли о блондинке, и улыбнулась маме.
— Мамочка, я не поверю, что у него сейчас что-то есть с этой леди Селенией. И знаешь, я горжусь им. Несмотря на то, что тебе неприятно, он поступил как настоящий мужчина.
— Риша, это позор, при живой жене делить одну крышу с любовницей, пусть и бывшей…
— Позорно то, что ты для себя решишь обозначить как позор. А он делит крышу с матерью его детей. И ты не согласна с этим? Ты бы хотела, чтобы он выгнал женщину, а дети остались без мамы? Ты бы хотела, чтобы так было со мной?
— Но ты дочь, рожденная в законном браке!
— Опа! Мама, остановись, а то я наговорю тебе гадостей. Давно ли ты сама была в не самом лучше положении? Разве тебе решать, кто должен быть с детьми, а кто нет?
Я смотрела холодно, кажется, осознавая, что мать погорячилась и просто изревновалась. И стоит показать ей насколько она не права, иначе точно натворит дел. У меня порой ровно также отказывают мозги в отношении Лейнарда.
— Если ты станешь причиной, по которой мои сестры не смогут расти рядом со своей матерью, богами клянусь, я с тобой перестану разговаривать. Это не просто мелочно и глупо, это очень жестоко, мама. И я о тебе была лучшего мнения.
— Риша? — глаза мамочки широко распахнулись, а затем полились слезинки.
— Я сделаю как сказала. Важно ведь не то, что одной женщине, которой тут не должно быть по вашим традициям и законам, оказали милость. Важно то, что ты чувствуешь к мужчине, которого зовёшь мужем. Если ты его любишь, если ты ему доверяешь, то ни к чему эти сомнения. Ты изведёшься от ревности, мама, и не дашь нормальной жизни ни себе, ни окружающим. И люди это чувствуют, они не знают, чего от тебя ждать. Попробуй посмотреть на все под другим углом…
— Под другим углом?
— Конечно. Отец всю жизнь любил тебя. Долг вынудил его быть с женщинами, которые ему не нужны. А леди Селения, разве плохо, что она пыталась дать ему хоть кроху тепла? Сделать большой дом, в котором не осталось любимой женщины главы рода, хоть немножко светлее и уютнее? Я уверена, леди Селения пыталась хоть как-то отблагодарить папу за то, что тот не выгнал ее, хотя был обязан. Насколько я помню, мам Абры и Гекхара здесь нет. И нет их очень давно.
— Практически с их рождения, — тихо ответила мама. — После месячного кормления, так велит наша традиция, они вернулись в свои семьи и только леди Селения осталась.
— Вот и подумай головой, насколько этой леди было хорошо у себя дома, что она не захотела вернуться? Раз остальные бежали отсюда, значит и у нее была такая возможность. Тебе не приходила мысль, что у нее не было выбора? И она настоящая мама своим детям, а не кукушка?
Я еще не видела леди Селению, но я совершенно была уверена в том, что она неплохая и вряд ли бы стала науськивать обслугу дома против мамы. Мы иной раз сами себе враги.
— Или ты правда считаешь, что женщины этого мира спят и видят себя в роли любовниц? Без будущего, без защиты, без права на мужа? Мама, ты ведь не такая… Пожалей ее, попробуй просто узнать. Возможно, эта женщина не так плоха, как ты себе придумала. И может, у нее есть мужчина, который ей нравится.
— Твой отец? — зло усмехнулась мама.
— А даже если и так, ты готова его отдать? Мама, ты же сама меня учила, что нужно быть гибче и хитрее. Ну так примени свою науку на практике. В конце концов, это даже справедливо.
— Что именно?
— А то, мама, что тебе достался потрясающий мужчина прямо на блюдечке, а ты почему-то этого не оценила. Вот и докажи всем, что ты сама его достойна. Поступи как мудрая женщина и любящая жена.
Я вся такая правильная, что аж тошно. Сама-то я даже не знаю, как бы поступила. Но мне так хочется, чтоб мои родители наконец были счастливы… Я большая эгоистка.
То, как вспыхнули огнем глаза мамы, я вряд ли забуду. Она как-то разом что ли выше на голову стала? Плечи расправились, подбородок вздернут, слезы вытерла и смотрит так гордо, будто вызов бросает.
— А, пожалуй, ты права. — Вдруг произнесла она. — Ты же не будешь против, если леди Селения присоединится к нам?
— Главное, чтоб против не была ты, — улыбнулась я.
— Отлично, — кивнула мама. — У нас есть еще полчаса до прихода гостей, думаю, нам его хватит… Риша, девочка моя, я сейчас уйду, но в зал мы спустимся с тобой вместе, хорошо?
— Я буду ждать тебя, мама, — пообещала ей.
Она просияла, улыбнулась и с гордо поднятой головой пошла к дверям.
— Мама, — позвала ее, когда она уже коснулась дверной ручки. — Я горжусь тобой.
— А ведь ты солгала. Трижды: ты не гордишься поступком отца, угроза Равьеле — пустой звук и леди Селения у тебя вызывает здоровые опасения, и тот факт, что разлучать мать с детьми — жестоко, не играет роли, — заявил Феликс, который за эти сутки практически не участвовал в моих беседах. — Ложь во благо?
— Я может и солгала, — не стала отпираться, — но здравая мысль в голову мне пришла позже, чем я высказалась маме.
Я вздохнула и снова обернулась к зеркалу. Мне нравилось то, что я там видела. Немного успокаивало. Иногда вещи, которые мы делаем, противны нам самим, но они необходимы.
